Заснувший детектив - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 40

— А я тебе говорю, что мне плевать! — своим властным голосом внушал кому-то Степан. — Пока ты работаешь на меня, все будет оставаться именно так, понял?

— А я тебе говорю, что это невыносимо!

Услышав этот голос, Анастасия вздрогнула, как от удара хлыстом. Собеседником ее мужа оказался… ее любовник.

— Кончится тем, что я возненавижу не только тебя, но и ее! А я этого не хочу! Я знаю, что ты всю жизнь привык использовать людей и умеешь это делать столь виртуозно, что они, несчастные, потом еще и говорят тебе спасибо. Но поступать так с Настей — это уже чересчур! Почему она да и я должны быть заложниками твоих политических амбиций?! — Кондрашин уже даже не кричал, а визжал, таким Анастасия его никогда не слышала. «Таким»… Каким — таким? Слабым, поняла она. Просто слабым. Степан сумел согнуть и его. А еще говорят, что то, что нас не убивает, делает сильнее. Ерунда.

— Бесполезный разговор, — резюмировал Чегодаев. — Позвонишь мне, когда будешь адекватен. Вот вернешься из Чечни, тогда и поговорим. Надеюсь, со следующей передачей у нас все в порядке?

— Да, — сдавленно пробормотал Кондрашин.

Разговор был окончен.

Анастасия осторожно положила трубку, неслышно вышла из дома и снова поехала в бассейн. Она была как во сне. Итак, ее муж не просто в курсе ее измены! Эта самая измена происходит с его благословения. Благодаря ей он держит на коротком поводке Кондрашина. А она, она… просто марионетка. Ну что ж… ну что ж… Тогда она уйдет от них обоих. Не пропадет. Она все-таки кое-что из себя представляет, чтобы суметь сделать столь решительный шаг. Конечно, это рискованно, Степан — слишком могущественный человек…

Анастасия не успела прийти ни к какому решению. На следующий день муж сказал ей, что Кондрашина похитили в Чечне местные бандиты, и она разом забыла обо всех своих сомнениях и рефлексиях. Правда, на мгновение шевельнулась мысль, а не сам ли Степа это и подстроил… но — нет, нет, ведь Кондрашин нужен ему, ведь он — лицо телеканала. Это абсурд.

Анастасия чувствовала просто физическую боль, она даже не думала тогда о том, любит ли теперь вообще кого-то, она просто хотела, чтобы это все наконец прекратилось. Когда она узнала о требуемом за Кондрашина выкупе, она почувствовала огромное облегчение: ведь отдав эти проклятые камни, она сможет Ленечке помочь! Конечно, надо немедленно заплатить выкуп и ни в коем случае не торговаться, всем известно, как жестоки и беспощадны чеченские бандиты!

Но тут, к ее изумлению, оказалось, что Чегодаев вовсе не разделяет такой ее убежденности и не спешит платить выкуп. Это было неслыханно! Неужели для него какие-то деньги (не очень-то и серьезные, между прочим, для такого богатого человека) важнее, чем жизнь не самого постороннего ему человека, которого он знает много лет и называет своим другом. Пусть он даже так и не считает! Какая разница?! Надо спасать Ленечку!

Чегодаев, однако, тянул до последнего, и даже когда бандиты прислали отрезанное ухо прямо в студию СТВ, он все еще не хотел платить. Разговаривать с ним было уже бесполезно. Он превратился в какого-то робота, который бесконечно взвешивал все аргументы «за» и «против».

Впервые в жизни Анастасия пошла в церковь. Она толком сама не понимала, зачем она так сделала. Она не была верующей и даже не была крещеной. Но в церкви она поставила свечку и шептала, подняв вверх глаза, какие-то бессвязные слова и даже звуки. Сколько времени это продолжалось, она точно не знала, оттуда ее вывел водитель Чегодаева, которого тот послал за женой. Оказывается, Степана вызывали в Кремль, и он решил, что правильней будет ему там объявиться с супругой. Чтобы продемонстрировать, что в Датском королевстве все спокойно, несмотря на различные происки и грязные инсинуации.

Они ехали в черном лимузине, из породы тех огромных монстров, что заворачивают за следующий угол, еще не полностью выехав из-за предыдущего. Анастасия сжалась в клубок на заднем сиденье, рядом с довольной ухмылкой сидел Степан Петрович Чегодаев. Он репетировал различные выражения лица для беседы с президентом. Похоже, он был уверен, что его везут на встречу именно с первым лицом государства. И оказался несколько разочарован, когда в кабинет, где их попросили подождать, вошел очень молодой и красивый генерал-майор.

— Герман Иванович, — осклабился Чегодаев. — Когда же нас примут?

— Я уже вас принимаю, — невежливо сказал Герман Иванович, и тут Анастасия впервые увидела, как может побледнеть ее непрошибаемый и непотопляемый Степа. — Вы что же это творите, господин олигарх?! — железным голосом продолжал генерал. — Вы кого хотите подставить?! Кого скомпрометировать?! Вы чего ждете? Чтобы Кремль выкупил у вас эти камни? Советую вам немедленно сделать то, что от вас требуется. Вы поняли меня?

Чегодаев подавленна кивнул.

— И не только я это советую, — добавил генерал и, повернувшись на каблуках, вышел, не прощаясь. Аудиенция была окончена.

По дороге назад Анастасия спросила мужа, кто это был, и Чегодаев, безуспешно пытаясь закурить толстенную сигару, бросил сквозь зубы:

— Генерал Медведь из армейской контрразведки. Молодая талантливая сволочь. Последний фаворит, так сказать…

Разумеется, для родного племянника ничего не жалко. Грязнов-старший пробил номера автомобиля «опель-вектра» синего цвета по своим каналам, и оказалось, что машина зарегистрирована на имя некоего Астахова Виктора Ивановича, 1961 года рождения, проживающего на Каширском шоссе. Идентификационный номер прав и дата регистрации прилагалась. Больше о нем ничего известно не было. В базе данных МВД такой человек не значился, это означало, что, по всей вероятности, к уголовной ответственности он никогда не привлекался, не был под следствием и даже никогда не проходил ни в каком уголовном деле в качестве свидетеля. Вячеслав Иванович передал эту информацию Щербаку с Головановым и умыл руки. Ему сейчас было чем заниматься: задержанный с поличным Карповцев выражал горячее желание сотрудничать с правосудием и рвался давать показания. (Голованов педантично отогнал «мерседес» назад на автостоянку, где под надзором затаившегося ОМОНа состоялась его передача законному владельцу).

Голованов поехал отсыпаться, Филя уже давно спал прямо в своей машине, а Щербак вернулся в офис «Глории», где бессменно дежурил компьютерный гений Макс, Дежурил — это, конечно, сильно сказано, просто он там спал за своими любимыми железками, а когда просыпался, набивал себе брюхо, рыскал в Интернете и писал свои загадочные программы. Что конкретно Макс делал, чем и для чего занимался, Щербак понять был не состоянии, да он и не пытался, хотя, с его точки зрения, истинным гением был не Макс, а Денис, сумевший, во-первых, где-то отыскать компьютерного монстра, а во-вторых, раз за разом заставлявший употреблять его малоприменимые в обыденной жизни умения для их общей профессиональной деятельности. Теперь это предстояло сделать Щербаку.

Николай ввалился в офис с двумя полуторалитровыми бутылками «Очакова» и пакетом, набитым чипсами, жареным миндалем и вяленой рыбой. Он хорошо знал, что Макс живет по бессмертным заветам Карлоса Кастанеды: когда ему хочется спать — он спит, когда ему хочется есть — он ест, так что необходимо, чтобы в случае определенных физиологических запросов все было под рукой.

— Макс, у меня для тебя халтурка есть, — весело сообщил Щербак, видя, что гений не дремлет, а стучит по клавишам как пианист-виртуоз.

— Халтуркой пусть Филя занимается, — не оборачиваясь, бросил Макс, и Щербак понял, что взял неверный тон.

— Ладно, Макс, у меня для тебя работа имеется. — Щербак опустил свои пакеты на стул.

— Пусть негры ночью работают, — отозвался Макс, продолжая заниматься своими делами.

— Слушай, я не понял, мы Дениса из тюрьмы будем вытаскивать или нет?!

Макс мгновенно повернулся на своем вертящемся кресле:

— Что нужно?

— Все, что сможешь найти, вот на него. — Щербак передал компьютерщику бумажку с немногочисленными данными на Астахова и несколько фотографий, вычлененных из видеосъемки. — Этот тип крутился в доме после убийства Кондрашина.