Крюк - Брукс Терри - Страница 15

— Я не букашка! — сказала она, сгорая от бешенства. — Я — фея!

Он постарался разглядеть игрушечную лесенку. Но как только он положил голову на пол, его шея хрустнула.

— Я не верю в фей.

Он слышал, как она буквально задыхалась от возмущения.

— Каждый раз, когда кто-нибудь заявляет, что не верит в фей, одна из нас падает и умирает!

Питера опять обуяли инстинкт самосохранения и мысли о клинической смерти. Хотя, конечно, эта ситуация не имела с ними ничего общего.

— Я не верю в фей! — заорал он во все горло.

В кукольном домике раздался гром, и на верхней ступеньке лестницы появилась фея в полуобморочном состоянии. Она судорожно хваталась за стенку. А потом вдруг упала и скатилась вниз по лестнице.

Питер рывком поднялся. Лицо его было мертвенно бледным.

— Боже мой! Я, кажется, убил ее!

Он нащупал в кукольном домике откидную доску и открыл ее, чтобы получше разглядеть, что делается внутри. Фея приоткрыла глаза.

— Хлопай, хлопай в ладоши, Питер. Это — единственный способ спасти меня. Хлопай, Питер, хлопай! Громче! Громче!

Питер хлопал так громко, как только мог, и внезапно почувствовал звон в ушах, как будто звенели тысячи крошечных серебряных колокольчиков.

— Я хлопаю, хлопаю! А что это за шум, звон какой-то? Это ты так делаешь? Не надо, ладно! Эй, как ты там, с тобой все в порядке?

Она опять встала, сделав вид, что совершенно забыла о нем и не замечает его присутствия. Она привела себя в порядок и пошла на кухню, где кукла Барби накрывала стол для обеда, а игрушечный мальчик Кен сидел при этом рядом. Фея нахмурилась и переставила кукол так, что теперь Кен накрывал стол для Барби. Удовлетворенная, она кивнула головой и вернулась к Питеру.

— Хорошо, теперь я расскажу, кто я.

Питер безнадежно вздохнул.

— Ты… А вообще-то кто тебя знает?

Она поставила руки на пояс и быстрее замахала крылышками.

— Ты! Ты знаешь! Я уверена.

Питер вздохнул и покачал головой.

— Хорошо. — Он поджал губы. — Ты есть психосоматическое проявление моего подавленного сексуального влечения — воплощение всех девочек и женщин, которых я когда-либо любил в своей жизни. Вот кто ты.

Ореол вокруг феи ярко вспыхнул, и, вылетев из кукольного домика, она просвистела, точно пущенная стрела, мимо носа Питера, едва не задев его. Питер упал навзничь, и пока он поднимался на колени, она носилась туда-сюда по всей комнате. Чуть только ему удалось, упираясь на вытянутые руки, встать на ноги, она прошмыгнула в дальний конец комнаты и со всей силы дернула коврик, на котором он стоял. Коврик ушел у него из-под ног, и он опять кубарем покатился на пол.

— Догадался наконец! — воскликнула фея.

Питер свалился на брошенный парашют Мэгги, запутавшись руками и ногами в его тесемках. Его голова с глухим стуком ударилась о плинтус. На мгновение у него потемнело в глазах. Когда он пришел в себя, все вокруг кружилось.

— Я вижу звезды, — пробормотал он.

— Правильно, Питер! — ликующе воскликнула фея, пролетая мимо его носа. — Вторая звезда направо и дальше прямо до самого утра! Страна Никогда!

Она носилась вокруг, собирая концы самодельного парашюта, а потом подняла в нем Питера, как тот самый аист, который приносит младенцев в детских сказках. Согнувшись под тяжестью его веса, она полетела к зарешеченному окну и вылетела в ночь. Питер, лежавший в этом «узелке», слабо сопротивлялся, все еще не осознавая до конца, что происходит. Холодные порывы ветра раскачивали эту необыкновенную ношу.

— Есть здесь где-нибудь ванна? — пробурчал Питер.

Фея зазвенела, как колокольчик.

— Не беспокойся, мы будем над океаном через несколько минут. Ух, ну и тяжелый ты!

Она резко дернула парашют.

— Ох, моя голова! — простонал Питер. — Моя спина!

Они набирали высоту, воспаряя над домом Дарлингов, над его остроконечными башенками и крышами соседних домов.

— Забудь о своей спине, Питер! — закричала фея. — Сейчас надо думать только о спине ветра. Если мы поторопимся, мы еще сможем оседлать ее.

Когда они поднимались, крошечный «аист» и огромный младенец, фея со своей котомкой, набитой раздражением и замешательством, из задней двери дома высунулась седая голова. Она с удивлением смотрела в небо широко открытыми глазами, помнившими куда более лучшие времена. Тутлс в яркой пижаме с улыбкой наблюдал за тем, как все менее и менее сопротивлявшийся Питер исчезает из виду.

Фея летела с Питером над Лондоном, мимо домов и магазинов, мимо улиц с рядами фонарей, свет которых отражался, как серебро, в ковре свежевыпавшего снега. Внизу, в тенистом парке, под одним из фонарей стояла парочка влюбленных. Они целовались. Фея пролетела над ними, бросив щепотку волшебной пыли из своих крошечных туфелек. Парочка зависла в воздухе. Но они не смотрели вверх, их руки все крепче и крепче сжимали друг друга в объятиях.

— Прямо до самого утра, — шептала фея с улыбкой. Она начала подниматься и растворилась в темноте. Далеко позади, быстро исчезая из виду, пробил полночь Биг-Бен.

Возвращение в страну Никогда

Они летели до рассвета, через все ночное небо, мимо Луны и звезд, сквозь ткань детских снов и воспоминаний. Большую часть пути Питер спал. События минувшего дня и тяжелые переживания, связанные с потерей детей, совершенно измотали его. К тому же он был в полубессознательном состоянии из-за того, что сильно ушиб голову, когда кувыркался по ковру. Иногда в течение ночи фея запрягала его в самодельный парашют, но Питер оставался в блаженном неведении относительно этого.

Уже светало, когда он наконец стал просыпаться. Он чувствовал мерные раскачивания парашюта, в который был завязан, а также ощущал мягкий и серебристый дневной свет, проникавший сквозь складки его кокона. Но он еще не осознавал, где он. По правде говоря, он думал, что снова находится у себя дома в своем джаккузи [3]с регулируемой температурой воды. Он вдыхал странный, но бодрящий запах морской воды и водорослей, который доносил до него мягкий утренний бриз, и причмокивал губами.

Он улыбнулся и снова заснул.

Проснись он окончательно, он бы увидел, что лежит под ним внизу.

А вокруг был океан, безбрежный и бездонно-синий. Его вздымающиеся валы сверкали подобно разбросанным бриллиантам в свете нарождающегося дня. Посреди лазурных вод возвышался остров — странный скалистый атолл, который привлек бы к себе внимание любого путешественника, поскольку представлял собой райский уголок с вдававшимися в небо вершинами гор, с приютившимися в долинах и ущельях островками джунглей, с бухтами, белыми песчаными пляжами и скалистыми утесами.

Везде, куда ни кинь взгляд, было на что посмотреть. Будь то массивная старая секвойя на остроконечном утесе, выдающемся прямо над берегом острова. Будь то попадающиеся на каждом шагу водопады, стремительно несущие свои воды со скал. Будь то небольшой городок у самого подножия гор. Или же пиратский корабль на якоре.

Увы, Питер пропустил все это.

И вдруг он почувствовал, что падает — не столь стремительно, чтобы от страха потерять голову, но по крайней мере довольно быстро, так, что этого нельзя было не заметить. «Наверное, это из-за того, что я плыву», — подумал он, переворачиваясь на другой бок в своей «постели». Но странное дело, его кровати, кажется, не достает большей определенности. И где Мойра?

Они снижались все быстрее и быстрее. И кто это ворчит таким тонюсеньким голосочком? О чем-то там слишком тяжелом. Кто, что слишком тяжелое?

Полет закончился резким приземлением, в результате которого Питер перекувырнулся через голову. Он чувствовал себя ужасно под своими пеленами. Пока происходила «посадка», он сильно зажмурил глаза, пытаясь схватиться за подушку, которая странным образом исчезла.

Когда же все стихло, он медленно открыл один глаз, потом другой.

Вокруг он увидел ослепительную белизну.