Технократ - Аксенов Даниил Павлович - Страница 31

— Не знаю, твое величество. Я не политик, а военный, — ответил Шенкер.

— Это значит, что нужно бить! — Король вскочил на ноги. — Немедленно наступать всеми силами Фегрида! Еще не все потеряно! Нужно только выслушать донесения от шпионов… Да я и так знаю, что они скажут! Сторонники Олеана, которых полно в ставке, наверняка мечтают вцепиться в горло сторонникам принца. Наш великий ишиб решил не ждать, а взять власть сейчас. Он надеется, что потом с помощью тирров справится с Фегридом. Командование Уларата парализовано! Нужно немедленно бить!

— Наверное… — Сомнения отразились на лице Шенкера. Ему не приходилось командовать армиями, но он был склонен поверить в справедливость слов короля. — Только что скажет наш император?

— Императора я беру на себя. — Михаил быстро успокоился и опять сел. — Разберись с домом Олеана, советник. Как можно быстрее! И сразу — в путь. Назад!

— Будет сделано, твое величество. — Приказы короля отлично согласовывались с заданием, полученным Шенкером от своего правителя, поэтому советник не колебался.

Михаил хотел было сказать так: «Разберись с домом Олеана, чтобы больше не было никаких выживших», — но, глядя на пленника, передумал. Шенкер — не дурак, сам догадается. К чему пугать сумасшедшего, которому даже такой практичный негодяй, как Олеан, платил за размышления о каких-то вещах?

— Скажи-ка, Теофар, — король обратился к ишибу спокойным и даже приветливым тоном, — так что это еще за слова и вещи, о которых ты думал?

— Я и сейчас думаю о них, — последовал ответ. — Не могу перестать. Никак невозможно!

— Ладно, — вздохнул Михаил, запасаясь терпением. — Расскажи мне о словах.

Взгляд ишиба был тускл, но, по мере того как он начал говорить, его глаза наполнялись огнем. Было видно, что Теофар вскочил на своего конька.

— Слова подлежат реформированию, твое величество. Они слишком вычурны. Вычурна поэзия, философские трактаты, даже пьесы! Нужно все упрощать. Пусть пишут так, как говорят! И сразу станет все понятно… улучшится обучение, зазвучат новые строки. Я утверждаю, что так нужно сделать, уже много лет, показываю пример, но меня не понимают. Гонят отовсюду, считают, что я спятил. Прогнали из Фегрида из-за жалоб великих ишибов, чуть не прогнали из Уларата… к счастью, Олеан взял меня под покровительство.

— Гм… — Король не ожидал услышать подобное. — Ладно… Твои идеи сходны с мыслями одного из моих создателей пьес. По сути, он у меня единственный, но зато какой! Ну хорошо. А о вещах что ты скажешь?

— Твое величество очень добр, — ответил Теофар, потупясь. — Но за мысли о вещах меня тоже гнали.

— Продолжай, не бойся, — ободрил его Михаил.

— Я думаю, что все предметы состоят из… маленьких шаров.

— Вот как? — Король приподнял брови.

— Это доказывается очень просто, твое величество! — Ишиб начал торопиться, словно боясь, что его остановят, не позволив сказать самое главное. — Предметы состоят из шаров, которые движутся. Чем быстрее они движутся, тем предмет горячее. Если, к примеру, пилить дерево пилой, то пила раскалится. Почему? Потому что пила трется о камень, двигается! Но если перестать пилить, то пила не остынет мгновенно. Почему? Потому что в самой пиле что-то должно двигаться и медленно уменьшать свою скорость!

Михаил подобрал отвалившуюся челюсть. Его уважение к Олеану перешло на новые высоты. Подумать только, великий ишиб обнаружил настоящего самородка. Король никогда не думал, что можно вот так, на пальцах, наскоро объяснить теорию строения вещества. Анелия и Аррал с недоумением следили за выражением лица короля. Никто из них не понимал важности сказанного.

— Уважаемый Теофар, поедешь со мной в Раниг? — Голос Михаила звучал так ласково, словно король встретил дорогого друга после долгой разлуки. — Я представлю тебя главе Академии Парету… дам все, что тебе нужно. Вот увидишь, не поскуплюсь.

Анелия и Аррал переглянулись. Таких интонаций у короля они не могли припомнить.

— Э-э… твое величество…

— Соглашайся, ишиб, соглашайся! — Михаил старался быть убедительным. — Тебя больше не назовут сумасшедшим. Я лично прослежу за этим.

Короля легко было понять. Знания выходца из другого мира существенно превышали уровень знаний всех ишибов, вместе взятых. Но было одно «но». Михаил искренне сомневался в том, что он — хороший творец, истинный изобретатель. Нет, конечно, он мог что-то скопировать, даже усовершенствовать, но никаких открытий до сих пор не сделал. Ему были известны величайшие литературные произведения, но ничего нового в этом смысле он создать не мог и, как трезвый человек, отдавал себе отчет в этом. Его личный придворный драматург мог бы запросто обставить короля на литературном поприще. А на что способен гений Теофар, если ему подбросить кое-какие сведения? Короче говоря, у короля уже был собственный Шекспир, а теперь в руки шел сам Ньютон. А если Ньютона прибавить к Аристотелю, которого Михаил хотел видеть в Парете, то перспективы открывались самые головокружительные. Теперь никто не заподозрит короля Ранига в сокровенных знаниях. Парет и Теофар прикроют своими могучими спинами и даже сами впрягутся в телегу науки, как два огромных коня-тяжеловеса.

— Буду откровенен, я очень опасаюсь Парета, твое величество, — вздохнул ишиб. — Мне уже приходилось с ним встречаться… он очень непримирим в спорах. Однажды меня чуть не побил… Не думаю, что он согласится с моими мыслями о вещах.

— Я лично поговорю с ним.

— Боязно, твое величество… Он — один из главных противников моих размышлений. Мне не будет покоя.

Михаил внимательно посмотрел на Теофара. Ишиб действительно боялся. Но король не мог позволить, чтобы из-за такой мелочи был погублен только что родившийся великолепный план. Не принуждать ведь силой самородка к работе, в самом деле!

— Принесите мне бумагу и перо! Кто-нибудь! Быстро! — Крик его величества привел королевских ишибов в движение.

Секретарь Тунрат остался в Фегриде, но короля сопровождал его помощник. Вскоре Михаилу вручили походную чернильницу и чистый свиток.

Король быстро набросал несколько строк, скрепил печатью своей личной тии вручил Теофару:

— Вот, читай. Теперь согласен?

Ишиб с поклоном принял свиток и прочитал сначала про себя. Его глаза округлились. Он начал шептать, прислушиваясь к собственным словам и не веря им:

«КОРОЛЕВСКИЙ УКАЗ

Объявляю, что с сегодняшнего дня все предметы в Раниге и объединенном королевстве Круанте состоят из маленьких шаров.

Теофар был потрясен… Его губы и руки задрожали, глаза с мольбой воззрились на короля, словно пытаясь увериться, что происходящее — правда. Но не он один находился в состоянии остолбенения. Анелия взяла у убитого наповал ишиба из рук указ и сама перечитала.

— Твое величество оригинально шутит, — сказала она после очень длительной паузы. Принцесса хмурилась и пыталась понять, зачем король перевел такой ничтожный вопрос в политическое русло.

— Я полностью серьезен, — ответил Михаил. — Он меня убедил. Без этого указа, даже если Парет примет ишиба, над уважаемым Теофаром будут еще долго смеяться. Нелегко принять настолько новые идеи. А так один мой росчерк — и его теория становится официальной. Знаешь, твое высочество, иногда я даже люблю абсолютную власть. Можно поступать правильно, ничего и никому не объясняя.

Принцесса пожала плечами, догадка мелькнула в ее глазах, и Анелия посмотрела на короля с уважением. Она уже давно приобрела привычку выискивать в действиях своего жениха второе и третье дно. Ей было все равно, из чего состоят предметы (конечно, не из шаров!), но принцесса подумала о том, что такой последовательный человек, как Нерман, наверняка в будущем не сможет смириться с тем, что в Раниге предметы устроены одним образом, а у соседей — совсем другим. Кому-то рано или поздно придется уступить… Анелия была этому даже рада — ведь если поразмыслить, в руках Нермана великолепный по своей бредовости повод для того, чтобы пересмотреть отношения с любым соседом. Принцесса уверилась, что король написал этот указ неспроста, а с прицелом на далекоидущий политический маневр. Король, похоже, начал готовить грандиозную провокацию. Другого объяснения просто не было. Кто такой Теофар? Сумасшедшая марионетка в руках короля. Он подвернулся как нельзя кстати. Ведь если бессмысленный спор о шарах выйдет на международный уровень, то при должном умении затмит даже несогласия по поводу рабства, носящие вполне практический характер.