Владыка времени - Неволина Екатерина Александровна - Страница 32

– Хорошо, что мы пришли сюда – на место, где встретились и познакомились, – сказала она наконец тихо.

Глеб кивнул. Он чувствовал, что эта встреча – самая важная в его жизни, лучшее, что с ним происходило.

– Ты очень исхудал, – продолжала Ольга, проводя рукой по плечу Глеба. – И такой бледный… Я даже испугалась, когда тебя увидела! Бедненький! – она осторожно поцеловала его куда-то в висок.

– Все хорошо, – заверил Глеб, действительно чувствуя, что лучше не бывает.

– А помнишь, – Ольга оживилась, – как мы гуляли здесь и как ты рассказывал про опричнину и про то, как монахиня себя цепями к стене приковала? Честно говоря, я в ту ночь заснуть не могла – ужасы всякие мерещились!

Глеб ощутил странное чувство… дежавю что ли… Что-то такое было и с ним.

– Ты очень впечатлительная, – сказал он, еще крепче прижимая девушку к себе. – Не стану больше пугать тебя всякими мрачными историями.

– Ну почему же. – Ольга, отстранившись, лукаво на него посмотрела. – Ты очень интересно рассказываешь. И стихи хорошо читаешь. Знаешь, мой папа сказал, что ты неординарный юноша, а он редко о ком так говорит!

Глеб вздрогнул. Не столь даже от упоминания о папе, сколь от мысли, что в доме Ольги бывают другие молодые люди… Он внимательно взглянул в доверчивые распахнутые глаза, казалось, отражающие небо, и мысленно назвал себя последним придурком. Совершенно же ясно, что Ольга не умеет хитрить и притворяться!

– Скажи, – Ольга так и впилась взглядом в его глаза. – А та девушка, которая брала трубку, действительно твоя родственница?

Глеб смутился.

– Ммм… нет, – наконец, выдавил он.

– Я так и знала!

Девушка отвернулась и уставилась на серебрящуюся в лучах солнца воду реки.

– Нет, Оля, ты не так поняла!.. – Глеб сжал ее руку, но Ольга по-прежнему на него не смотрела. – Мы с ней просто занимаемся одним делом…

– Это каким же? – Вот теперь она снова повернулась к нему. Брови немного сдвинуты, глаза прищурены, губы сжаты.

– Я… Мы… – Глеб чувствовал, что запутался, и это никак не говорит в его пользу. Но почему обычное красноречие всякий раз изменяло ему в присутствии Ольги? Он сам с презрением думал о парнях, которые краснеют и начинают запинаться, находясь рядом с девчонками, и уж точно не мог представить себя в подобной роли!

– И что же вы?

– Я не могу сказать, потому что не хочу тебе лгать, – решительно проговорил Глеб.

– Лгать? Значит, тебе есть что скрывать! – Глаза девушки подозрительно заблестели, наполняясь слезами.

– Да нет же, это не имеет отношения к личному! Это совершенно другое!

Глеб протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, но Ольга отстранилась.

– Я пойду, – проговорила она сухо.

– Но почему? Неужели ты мне не веришь?

Та хрупкая гармония, что царила между ними, когда они молча стояли на набережной, разбилась и упала в пыль.

– Ты странный. И ты что-то скрываешь. Разве нет? Я считаю, что в отношениях не должно быть секретов друг от друга!

Ее голос окреп. Теперь действительно можно было поверить в то, что она – дочка своего отца – сотрудника служб, с которыми не шутят.

Может, рассказать ей все? Между ними действительно не должно быть тайн. Но разве легко во все это поверить: в поиски таинственной Библиотеки; Книгу, обладающую особой силой, в странную тварь с мелкими острыми зубками и огромными глазами-плошками, что напала на него в подземелье? Все это в лучшем случае тянет на бред, в худшем – на сумасшествие.

– Молчишь… – она презрительно сжала губы. – Ну что же, тогда я ухожу. Если ты себя не жалеешь, то мне себя жалко!

Она круто развернулась на изящных каблучках и пошла прочь.

– Ольга! Подожди!

Глеб рванулся за ней, но тут мир словно застыл в стоп-кадре.

– Не жалеешь ты себя, – услышал Глеб другойголос. Спокойный и ровный – таким говорят просветленные и великие злодеи, много повидавшие на своем веку. А взгляд Глеба невольно остановился на другой стороне реки. Там сейчас стояла старая церковь и дом, где расположился Институт культуры.

«Пес государев», – отчетливо вспомнились слова из полусна-полубреда. Малюта начал свою службу в опричнине с незначительного, пустякового чина, дослужился до того, что стал правой рукой царя. Его фанатичная преданность и жестокость не знали границ. «Не так страшен царь, как его Малюта», – гласила одна из придуманных в те времена пословиц. И вместе с тем Скуратов-Бельский был единственным из всей опричнины, кто не только выжил и сохранил свое положение подле царя, но сумел еще более прославиться. Может быть, потому, что возглавлял, как бы сейчас сказали, службу внутренней разведки – самую первую на Руси, сведения о которой дошли до наших времен. А возможно, дело в другом. Что, если между ним и государем была какая-то тайна? Кому мог доверять подозрительный, мнительный Иван Грозный, как не своему по-собачьи преданному сподвижнику? А еще Глебу вдруг вспомнились мемуары наемника, которые цитировала Александра. Судя по этим запискам и по словам Евгения Михайловича, Книга всплывала в Смутное время. Конечно, самого Малюты Скуратова в те годы уже давным-давно не было, но одна из его дочерей была женой царя Бориса Годунова. Не слишком ли тесен мир? Так тесен, что уже трещит по швам.

Не на месте ли тех хором, где жил Григорий Романович, и была царская псарня?

Эх, жаль, у него при себе нет Динкиного хитрого прибора. Надо бы проверить…

Глеб моргнул и словно опомнился.

По набережной шли люди, но Ольги среди них уже не было.

Ольгин телефон не отвечал, и Глеб в конце концов перестал звонить. «Прекрати, – сказал он себе, – Мне не из-за чего просить у нее прощения. Умолять ее – значит в первую очередь унижаться и ставить себя в зависимое положение. Если не звонить ей, она сама опомнится и раскается, а пока нужно прогнать Ольгу из своих мыслей».

Сказать – всегда легче, чем сделать. Поэтому, хотя Глеб и принял твердое решение, ему то и дело вспоминалась легкая улыбка, изящный жест тонкой руки, когда Ольга поправляла упавшие на лицо медно-рыжие волосы… «У меня есть дело», – в который раз напомнил он себе, пытаясь сосредоточиться на поисках Книги.

Минут через сорок, показавшихся Глебу целой вечностью, к набережной прибыли остальные члены команды.

Александра выслушала соображения Глеба по поводу возможного места нахождения Книги и кивнула:

– Может быть, а может и не быть. Но, в любом случае, годная версия. Мне тоже случалось видеть в документах слово «пес» рядом с именем Скуратова.

Динка рвалась приступить к делу и уже с преувеличенно сосредоточенным видом, изображая «специалиста при исполнении», снимала показания на свой крохотный прибор.

Группа побывала на обоих берегах Москвы-реки – и у храма Христа Спасителя, и на месте бывшего дома Малюты Скуратова. Первоначальные исследования были проведены, оставалось дождаться результатов.

Чтобы занять себя и не думать об Ольге, Глеб, едва они вернулись в школу, засел за книги. Несколько раз он ловил на себе пристальный, изучающий взгляд Александры, но девушка тут же отводила глаза.

Уже в сумерках пришла Светлана, помощница и заместитель Евгения Михайловича. Глеб позвонил ей еще днем, почти сразу после расставания с Ольгой. Если кто-то способен помочь ему разобраться в собственных видениях, то только она.

– Добрый вечер. – Светлана улыбнулась ребятам, и все с удовольствием ответили на ее приветствие. Школьного психолога любили все, кроме, разве что, Александры, отчего-то не слишком жаловавшей Светлану. Впрочем, Глеб подозревал, что это, похоже, связано с ревностью. С появлением яркой экстравагантной Светланы Саша казалась бледнее и незаметнее, чем обычно.

Светлана, как всегда, потрепала Динку по волосам – жест, который девочка позволяла только ей, обменялась несколькими словами с Северином, похвалила кофточку Александры, словно и не замечая плохого настроения подопечной, кивнула Глебу: ну что, идем?..