Мой шикарный босс - Веденская Татьяна - Страница 38

Я пошла в курилку и долго глотала там дым, надеясь, что от этого мне полегчает. Но никотин не ответил ни на один вопрос. Температура у меня тоже так и не поднялась, хотя и без нее я находилась в предобморочном состоянии. Три часа наступили, а Штирлиц все никак не мог придумать отмазку. Глупый штандартенфюрер! Думай! Стараясь ни на кого не глядеть, я села в самый дальний уголок на самый маленький стульчик. Но «медведи», конечно же, заметили присутствие «Машеньки».

– Кто сидел на моем стуле? – грозно уставился на меня кадровик. То есть он спросил, почему я так разочаровываю его. – Вам что, трудно было послать туда программистов?

– Я нечаянно. Мне казалось, я отдала распоряжение. Все было в порядке.

– Да, но бумаги нет!

– Может, ее украли? – вырвалось у меня.

Однако взбешенный взгляд Шувалова отнял у меня дар речи. Я онемела.

– Кто? Инопланетяне? Что-то у вас все появляется и исчезает самым загадочным образом. Если в вашем делопроизводстве царит такая неразбериха, вам следует начать с себя. Вы должны всегда знать и помнить, что делали, а что нет! – строго пророкотал он.

– Ну-ну, может, она сделала бумагу наспех и забыла отправить, – попытался вступиться за меня Сашка из отдела продаж.

Наивный. Он не знал, что ли, про букет?

Шувалов улыбнулся и продолжил:

– Отличный аргумент. У человека неделю стоит производственный процесс… или какой там у него процесс?

– Торговый.

– Отлично! – Шувалов развел руками. – Скажите ему, что все это из-за того, что наша Митрофанова что-то там запамятовала.

– Я считаю, что, раз она виновата, она должна компенсировать потери клиента за собственный счет, – сурово промолвил наш финансовый директор. Вечно мрачный и молчаливый тип, но какая фантазия. Да чтобы покрыть такие потери, мне надо прожить двадцать жизней.

– Митрофанова, как вы можете! – вырвал меня из облаков Шувалов. Как всегда в таких ситуациях, я выпала из обсуждения. – Опять вы витаете в облаках. О чем вы так глубоко задумались?

– О будущем, – честно призналась я.

– Отлично. Для вас оно может стать беспросветным. Ладно, господа, подведем итоги. Мы вынуждены заменить все компьютеры клиента, и переговоры об этом придется проводить кому-то другому. Конфликтного управляющего наш клиент на дух не переносит.

– Отлично. Так и сделаем, – раздались довольные голоса вокруг.

Народ попятился к выходу. Я пошлепала за ними, спиной чувствуя, как Шувалов буравит меня взглядом. Сейчас он скажет: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».

– А вы, Митрофанова, подумайте, что можете сделать, чтобы остаться в этой компании, – злобно глядя на меня, изрек Шувалов, когда я уже совсем было выкарабкалась из этой серии. Черт.

– Я приложу все усилия, господин Мюллер! – бодро отрапортовала я.

Дни мои в этой компании были сочтены еще тогда, когда я облила шуваловский «трактор» грязью. Не надо было сопротивляться неизбежности. Ход вещей изменить нельзя! Теперь нужно только дождаться заветных слов: «Вы уволены!» Ну правда, какой из меня конфликтный управляющий?

– Главное, чтобы вы перестали врать и изворачиваться, – улыбнулся он. – И забывать, с кем спите.

– Что? – ахнула я. Надо же, а он не сдержался все-таки. Мы ведь на работе, ай-яй-яй, нас могут услышать!

– Мне казалось, вы говорили, что совершенно одиноки. Рыдали у меня на плече. А оказывается, у вас море поклонников. Вы даже не знаете всех по именам!

– То есть вы все уже решили! А вы меня спросили – правда это или нет? – также язвительно улыбнулась я. – Или вы думаете, что видите меня насквозь?

– Только не говорите, что цветы эти от вашей мамы за то, что сидели всю ночь около ее постели и пели ей колыбельную. – Шувалов отсек мне пути к отступлению, закрыв дверь и встав прямо перед ней.

Мне сделалось как-то не по себе.

– А я и не говорю! И вообще, что вы себе напридумывали. У меня никого нет. Кажется, теперь совсем никого! – Я возмущенно дергалась и метала разнокалиберные молнии.

Шувалов стоял, скрестив руки, и взирал на меня. Поза закрытости. А вчера он был совсем в другой позе! Как он умеет целоваться!

– Я уверен, что эти цветы от вашего бывшего мужа, – сквозь зубы выдавил он.

– Что? – вытаращилась я. – И вы считаете, что я с ним… да как вы можете?!

– Это как вы можете, Надежда Владимировна? Впрочем, что тут такого? Вы же уже не так молоды и к тому же одиноки. Замуж вас никто не зовет, так что… правильно! Надо брать, что есть. Чего там церемониться?!

– Станислав Сергеевич, вы подлец! – выдохнула я и, резко оттолкнув его от двери, выбежала из приемной. Еще раньше, чем я успела убежать, он крикнул:

– Имейте в виду, я не верю ни одному вашему слову!

– Мне плевать, – буркнула я себе под нос и утерла слезы.

– Это правильно, – одобрила меня секретарша. Она подняла на меня глаза и шлепнула дыроколом.

Я подпрыгнула на месте. Секретарша довольно усмехнулась.

– Что ж, по крайней мере я заставила его кричать. Уже немало! – заявила я и хлопнула дверью.

Плевать, что там говорит моя должностная инструкция, я больше ни минуты не могла находиться здесь. В две минуты я собрала вещи, надела пальто и уже совсем было собралась погасить свет, как вдруг мой взгляд упал на сиротливо стоящий в углу на подоконнике букет.

– Не так часто мне дарят цветы, чтобы я ими разбрасывалась! – воскликнула я и решительно выдернула их из вазы. Мало ли кто мне их подарил. Может, действительно мама. Зато сегодня я смогу рыдать, вдыхая аромат роз. Все лучше!

Глава 3

Упс! Кажется, нас двое

Итак, отлично. Все встало на свои места. Если человек считает, что все вокруг – враги, рано или поздно он найдет способ записать в них любого. Меня – кристально честного гражданина, со светлыми незапятнанными идеалами, меня, которая никогда не врет… ну, разве что немного привирает. Да как он мог, да как он только посмел так обо мне подумать?! Ну и что, что я совершенно не понимаю, как и откуда взялся букет. И вовсе ничего страшного, что я забыла отдать какое-то дурацкое распоряжение. Если бы он хотел, он бы нашел для меня и смягчающие обстоятельства, и оправдательные слова. Я же их всегда находила. И не только для себя. Сколько раз, сколько раз я выискивала малейшие аргументы в защиту противоположной стороны. Без счету! Пожалуй, единственный случай, когда я не стала этого делать, – это голая кассирша с моим хрустальным бокалом в руке. И в моей кровати. Но, согласитесь, в этой ситуации уже сложно сказать «он не хотел меня обидеть» и «он просто запутавшийся несчастный человек, которого нужно попытаться понять». Но есть все-таки некоторая разница между страстной парой в кровати и неизвестным дарителем красивого букета. Надо же проявлять хоть капельку адекватности. Тем более что я действительно ни сном ни духом не понимаю, откуда он (букет) взялся.

– Сволочь! Мерзавец! Ненавижу! – выкрикивала я, нервно выруливая по залитым солнцем улицам. Глаза резал непривычный свет. Наш климат и образ жизни скоро сделают из всех кротов. Что мы видим? Пасмурное небо, электрические фонари по вечерам, тусклые лампы офиса и ежедневные тоннели метро, освещенные лампами дневного света. Наши глаза перестают воспринимать яркие краски! И вот результат – я щурюсь, как слепой крот, стоит небу очиститься от туч и засиять своей голубизной.

– Как он мог! Негодяй, я ему покажу!

Меня распирало от жажды мести. Правда, я не могла до конца понять, на кого именно я так злюсь. На Шувалова? Да, конечно. За его тупоголовый кретинизм. Вернее, за его желание свалить в кусты при малейшем подозрении. Но еще больше мне хотелось найти дарителя цветов и порвать его на части. Может быть, это ошибка? Может, этот букет и эта прекрасная ночь предназначались секретарше, к примеру, или вообще нашему финдиректору? А что? Там нет указания пола и имени. Я остановилась на светофоре, покосилась на букет и вынула из него ту злосчастную открытку. Красивая, с оригинальными вензелями на лицевой стороне. С золотистым орнаментом. Кто-то не экономил на подарке. Это точно не Кирилл.