Все исправить - Белова Елена Петровна - Страница 28

— Очень долго. С тех пор как Фиръял захотела стать единственной главой.

— Единственной?Было несколько глав?

— Три. Из разных ветвей. Вместе думали, вместе бились. Фиръял пожелала стать главной. Она выдала это за мою волю. Моя истинная Хранительница умерла. А новая уже не могла со мной говорить.

— Когда это было?

— Восемь сотен лет назад. Так давно... Так горько... Я вижу вас младенцами, вдыхаю свою частицу, я вижу ваше посвящение — только тогда и могу ощутить, какие вы, мои птенцы, мои фениксы... А потом — ничего.

— Поверь, мы это изменим.

Теплый свет, золотистые блики.

— Спасибо. Подожди... в Пламени вдруг замерцали тревожные алые искры. Что-то происходит. Смотри...

О нет... Лёша!

Лёш в сотый раз прошел по мозаичному полу. Вернее, пронесся. Что так долго? Конечно, Дим истощен до отката, конечно, ему восстановиться — не твои энергопотери восполнить, ты вообще, считай, при своих остался, так, голова поболит и кошмары снова навещать будут... и все-таки многовато времени его там держат.

Черт! На этот раз память Алекса скорей мешала, чем помогала. Она упорно подсовывала то, о чем ее вовсе не просили: черные тени в черном дыму — горящий Нью-Йорк, черное небо средь бела дня, черную рубашку Дима, концлагерь в Овидиополе, выжженную базу «Ключи»...

И постепенно звереющие морды портретов в подземном убежище на мертвом Дайомосе. Первое поколение зараженных. Второе... третье, уже безнадежно и непоправимо искалеченное злобой.

Дайи, дайи, вирус зла.

Снова...

— Лёш! — В комнату врывается золотистый жар. — Лёша..

— Лина! Как ты меня нашла?

И что случилось? Столько тревоги...

— Нашла... — Кое-как улыбаются побелевшие губы. Потемневшие глаза всматриваются в лицо, будто убеждаясь, что ошибки нет, что Лёш — вот он, целый.

— Лина...

— Подожди. — Смуглые руки торопливо ложатся на его плечи, но не обнимая, а так, словно Лина что-то ищет. Скользят по груди, ложатся на лоб — и тело бросает в жар, и кружится голова.

— Эй!

— Ш-ш-ш...

Он замолкает, потому что понимает — это отнюдь не объятия любимой. Это Феникс. Подаренное судьбой Пламя. И сейчас оно горит. Что-то еле слышно шелестит — легко-легко, на грани, по коже бегут незримые иголки, и температура воздуха подскакивает градусов на десять. В крови бродит ее жар. Но становится легче. Будто усталость и тревога взяли да и сгорели на невидимом огне. И он даже знает на каком.

Ее Феникс... Проверяет или жжет чужую примесь? В любом случае — спасибо, жар-птица.

На миг, на полсекунды жар становится нестерпимым. Потом гаснет. И можно выдохнуть. Можно перехватить ее ладонь и тронуть губами. Можно схлопотать плюху по затылку и сердитый взгляд.

— Ух ты! Это за что?

— За все! — сверкает глазами огненная девушка. — За... За все! За то что без меня сунулся в этот чертов город!

— Но ведь тебя-то не было, — логично возражает он.

Но где вы видели логику у влюбленной девушки? И тем более у перенервничавшей и рассерженной?

— Больше никуда без меня, слышишь? — шипит его разгневанная жар-птица. — Когда Пламя показало... думала, с ума сойду. Рванулась сразу, не подумала даже, куда вламываюсь, сразу...

Она вдруг замолкает, не договорив, и, приникнув, прячет лицо. Грозный и бесстрашный феникс. Ведьмочка. Жар-птица моя...

— Я весь контроль упустила в преисподнюю...

— Туда ему и дорога, — выдыхает Лёш, гладя черные волосы.

— Вы погибнуть могли...

— Все обошлось.

— Врун.

— Ну, почти.

— Ангел несчастный! — бормочет феникс. — Лёш... женись на мне, а?

— Что?

— Женись. У Пламени. Я хоть буду знать, что у тебя теперь на две жизни больше.

Какие жизни? При чем здесь Пламя? Заткнись, Алекс, сейчас не лезь, это — мое. Что она сейчас сказала? Черт, а почему — нет? Это...

— Кхм... — многозначительно слышится из-за спины.

Смущенная пара резко оборачивается, столкнувшись с понимающими взглядами.

Пабло! И Лаура. И... и Дим.

Вид у Вадима измотанный, но сейчас он уже не выглядит зомби, которого нечаянно забыли упокоить. Он даже улыбается... хотя лучше б не пытался. Кому другому такая улыбка, может, и сойдет, а вот если умеешь видеть изнутри, то это все равно что одуванчик, растущий на льдине. Ох, Дим...

— Мы тут кое-что слышали. Можно поздравлять?

— Будете жениться сейчас? — интересуется Пабло.

— Э-э...

— Ну, тогда не забудьте позвать. А сейчас — домой, домой. Отдыхать.

Но отдохнуть сразу не вышло.

Едва маленькая группка материализовалась в квартире, в их сторону сразу обернулись взволнованные лица:

— Дим! Лёш! Мальчики, ну наконец-то...

— Вы как, получше?

— Мы... волновались, — неловко улыбается первый подданный — Ян.

— Нормально все, — пытается прервать этот тайфун эмоций Дим. Но без толку.

Все уже успели постоять на ушах и поэтому, само собой, были немного на взводе. Людмила держала себя в руках, Снежка просто слушала, не сводя с него громадных глаз... Лина вообще была само спокойствие — феникс фениксом! Зато Марго, Маринка и остальные эмоций не жалели. Осмотрели, наобнимали от и до, а от вопросов, замечаний и советов уже в ушах звенело.

— Вы целы? Мальчики...

— Круто вы их! Пусть не суются...

— И что за выражения? — ханжески вклиниваются рыбки. — Тем не менее мы согласны. Это подвиг!

— И снова смылись втихую! А предупредить?

— Иринку хотя бы пожалел! Просыпается человек утром — ни парня, ни...

— Маргарита!

— А вас по телевизору показывают. — Тихий голос Яна каким-то образом оказался услышан всеми.

Что? Взъерошенные головы синхронно обернулись к экрану.

— ...гедия потрясла сегодня жителей города Несебра, — ворвался в уши голос диктора. — Проснувшись утром, горожане обнаружили, что буквально атакованы войсками неизвестной национальной принадлежности. Ответственность за массовые жертвы среди мирного населения пока не взяла на себя ни одна из известных террористических организаций. По неофициальным данным, пострадало более трехсот человек. Нам удалось получить записи с камер наружного наблюдения на улицах... О боже! Вы видите то же, что вижу я?

Профессиональная бесстрастность диктора буквально рушится перед увиденным. Серые и красноглазые тесной стаей движутся по улице. Тенями скользят вдоль стен. Набрасываются на одинокого прохожего... на группку молодежи... на охранника, торопящегося на работу. Звуков не было, в студии их, наверное, отключили, но все и так ясно, к пророку не ходи...

Серые убийцы проголодались. И наконец, прорвавшись через какую-то прореху в барьере, набросились на первую попавшуюся еду, несмотря на все усилия ссои-ша их сдержать.

Что-то прошуршало — диктор вспомнил, где находится, и постарался взять себя в руки.

— По неофициальным данным, пострадало более трехсот человек... — глухо повторил он. — В настоящий момент в город стянуты армейские части и развернут госпиталь для пострадавших. Оставайтесь с нами; после рекламы вы узнаете о новых фактах этой трагедии. Какова истинная цель этого нападения? Кто стал спасителем Несебра? А также вас ожидают эксклюзивное интервью от свидетелей происшествия и свидетельство эксперта…

Голос стих.

— Купите вашему ребенку оригинальную игрушку фирмы «Сердеч-Ко»! — после паузы внезапно возопил телевизор. Но аппарат старался зря — всем было не до новых говорящих друзей «с настоящим интеллектом».

— Вот так так... — нахмурилась Лина. — Быстро они.

— Спасители Несебра... — проговорил Лёш как бы про себя. — Кажется, хлопоты с дай-имонами больше не единственная наша проблема.

Маринка округлила губы:

— Ты о...

— О людях, — подтвердил догадку Лёш. — И вот тут хлопот светит по горло.

Мягко сказано! Вадим прожег взглядом несчастный аппарат, и тот, видимо, не в силах вынести скопившееся напряжение, внезапно переключил канал.