Том 2. Баллады, поэмы и повести - Жуковский Василий Андреевич - Страница 6

6

Варвик *

Никто не зрел, как ночью бросил в волны    Эдвина злой Варвик; И слышали одни брега безмолвны    Младенца жалкий крик. От подданных погибшего губитель    Владыкой признан был — И в Ирлингфор уже как повелитель    Торжественно вступил. Стоял среди цветущия равнины    Старинный Ирлингфор, И пышные с высот его картины    Повсюду видел взор. Авон, шумя под древними стенами,    Их пеной орошал, И низкий брег с лесистыми холмами    В струях его дрожал. Там пламенел брегов на тихом склоне    Закат сквозь редкий лес; И трепетал во дремлющем Авоне    С звездами свод небес. Вдали, вблизи рассыпанные села    Дымились по утрам; От резвых стад равнина вся шумела,    И вторил лес рогам. Спешил, с пути прохожий совратяся,    На Ирлингфор взглянуть, И, красотой картин его пленяся,    Он забывал свой путь. Один Варвик был чужд красам природы:    Вотще в его глазах Цветут леса, вияся блещут воды,    И радость на лугах. И устремить, трепещущий, не смеет    Он взора на Авон: Оттоль зефир во слух убийцы веет    Эдвинов жалкий стон. И в тишине безмолвной полуночи    Все тот же слышен крик, И чудятся блистающие очи    И бледный, страшный лик. Вотще Варвик с родных брегов уходит —    Приюта в мире нет: Страшилищем ужасным совесть бродит    Везде за ним вослед. И он пришел опять в свою обитель:    А сладостный покой, И бедности веселый посетитель,    В дому его чужой. Часы стоят, окованы тоскою;    А месяцы бегут… Бегут — и день убийства за собою    Невидимо несут. Он наступил; со страхом провожает    Варвик ночную тень: Дрожи! (ему глас совести вещает)    Эдвинов смертный день! Ужасный день: от молний небо блещет;    Отвсюду вихрей стон; Дождь ливмя льет; волнами, с воем плещет    Разлившийся Авон. Вотще Варвик, среди веселий шума,    Цеди́т в бокал вино: С ним за столом садится рядом Дума, —    Питье отравлено́. Тоскующий и грозный призрак бродит    В толпе его гостей; Везде пред ним: с лица его не сводит    Пронзительных очей. И день угас, Варвик спешит на ложе…    Но и в тиши ночной, И на одре уединенном то же;    Там сон, а не покой. И мнит он зреть пришельца из могилы,    Тень брата пред собой; В чертах болезнь, лик бледный, взор унылый    И голос гробовой. Таков он был, когда встречал кончину;    И тот же слышен глас, Каким молил он быть отцом Эдвину    Варвика в смертный час: «Варвик, Варвик, свершил ли данно слово?    Исполнен ли обет? Варвик, Варвик, возмездие готово;    Готов ли твой ответ?» Воспрянул он — глас смолкнул — разъяренно    Один во мгле ночной Ревел Авон, — но для души смятенной    Был сладок бури вой. Но вдруг — и въявь средь шума и волненья    Раздался смутный крик: «Спеши, Варвик, спастись от потопленья;    Беги, беги, Варвик!» И к берегу он мчится — под стеною    Уже Авон кипит; Глухая ночь; одето небо мглою;    И месяц в тучах скрыт. И молит он с подъятыми руками:    «Спаси, спаси, творец!» И вдруг — мелькнул челнок между волнами;    И в челноке пловец. Варвик зовет, Варвик манит рукою —    Не внемля шума волн, Пловец сидит спокойно над кормою    И правит к брегу челн. И с трепетом Варвик в челнок садится —    Стрелой помчался он… Молчит пловец… молчит Варвик… вот, мнится,    Им слышен тяжкий стон. На спутника уставил кормщик очи:    «Не слышался ли крик?» — «Нет; просвистал в твой парус ветер ночи, —    Смутясь, сказал Варвик. — Правь, кормщик, правь, не скоро челн домчится,    Гроза со всех сторон». Умолкнули… плывут… вот снова, мнится,    Им слышен тяжкий стон. «Младенца крик! Он борется с волною;    На помощь он зовет!» — «Правь, кормщик, правь, река покрыта мглою,    Кто там его найдет?» «Варвик, Варвик, час смертный зреть ужасно;    Ужасно умирать; Варвик, Варвик, младенцу ли напрасно    Тебя на помощь звать? Во мгле ночной он бьется меж водами;    Облит он хладом волн; Еще его не видим мы очами;    Но он… наш видит челн!» И снова крик слабеющий, дрожащий,    И близко челнока… Вдруг в высоте рог месяца блестящий    Прорезал облака; И с яркими слиялася лучами,    Как дым прозрачный, мгла, Зрят на скале дитя между волнами;    И тонет уж скала. Пловец гребет; челнок летит стрелою;    В смятении Варвик; И озарен младенца лик луною;    И страшно бледен лик. Варвик дрожит — и руку, страха полный,    К младенцу протянул — И со скалы спрыгнул младенец в волны    К его руке прильнул. И вмиг… дитя, челнок, пловец незримы;    В руках его мертвец: Эдвинов труп, холодный, недвижимый,    Тяжелый, как свинец. Утихло все — и небеса и волны:    Исчез в водах Варвик; Лишь слышали одни брега безмолвны    Убийцы страшный крик.