Стихотворения - Блейк Уильям - Страница 33

33

A Cradle Song

A Cradle Song

Sleep! sleep! beauty bright, Dreaming o'er the joys of night; Sleep! sleep! in thy sleep Little sorrows sit and weep. Sweet Babe, in thy face Soft desires I can trace, Secret joys and secret smiles, Little pretty infant wiles. As thy softest limbs I feel, Smiles as of the morning steal O'er thy cheek, and o'er thy breast Where thy little heart does rest. O! the cunning wiles that creep In thy little heart asleep. When thy little heart does wake Then the dreadful lightnings break, From thy cheek and from thy eye, O'er the youthful harvests nigh. Infant wiles and infant smiles Heaven and Earth of peace beguiles.

Колыбельная.

Перевод В. Топорова

Сон! сон! поведи, Где свет впереди! Там свет — в глубине, И — горе на дне. Спи, схожий лицом С заблудшим отцом. Спи, грешен, лукав. Спи, сыне, устав. Спи, нежный и злой. Спи вместе с Землей. Сон в мире большом. Сон в сердце твоем. Уж сердце полно Всего, что темно. Так страшный рассвет Родится на свет. Он брызнет из глаз В положенный час. — Лукав и кровав. — И — Небо поправ.

"I fear'd the fury of my wind..."

"I fear'd the fury of my wind..."

I fear'd the fury of my wind Would blight all blossoms fair and true; And my sun it shin'd and shin'd, And my wind it never blew. But a blossom fair or true Was not found on any tree; For all blossoms grew and grew Fruitless, false, tho' fair to see.

«Страшился я: мой вихрь убьет...»

Перевод В. Потаповой

Страшился я: мой вихрь убьет Прекрасный и невинный цвет. Но солнце с неба льет и льет Поток лучей, а ветра нет. Когда настал цветенья час, Лишь пустоцвет густой-густой Все рос да рос и тешил глаз Бесплодной, лживой красотой.

Infant Sorrow

Infant Sorrow

I My mother groan'd, my father wept; Into the dangerous world I leapt, Helpless, naked, piping loud, Like a fiend hid in a cloud. II Struggling in my father's hands, Striving against my swaddling-bands, Bound and weary, I thought best To sulk upon my mother's breast. III When I saw that rage was vain, And to sulk would nothing gain, Turning many a trick and wile I began to soothe and smile. IV And I sooth'd day after day, Till upon the ground I stray; And I smil'd night after night, Seeking only for delight. V And I saw before me shine Clusters of the wand'ring vine; And, beyond, a Myrtle-tree Stretch'd its blossoms out to me. VI But a Priest with holy look, In his hands a holy book, Pronounced curses on his head Who the fruits or blossoms shed. VII I beheld the Priest by night; He embrac'd my Myrtle bright: I beheld the Priest by day, Where beneath my vines he lay. VIII Like a serpent in the day Underneath my vines he lay: Like a serpent in the night He embrac'd my Myrtle bright. IX So I smote him, and his gore Stain'd the roots my Myrtle bore; But the time of youth is fled, And grey hairs are on my head.

Дитя-горе.

Перевод В. Топорова

Мать в слезах. Отец взбешен. Страшный мир со всех сторон. Затаюсь, нелеп и наг, Словно дьявол в пеленах. То в руках отцовских хватких Я забьюсь в бесовских схватках, То угрюмо взор упру В мир, что мне не по нутру. Но поняв, что грудь — суха, Я затих: тоска — тиха. Но поняв: тоска бессильна, Улыбаться стал умильно. Я, затихши в жалкой зыбке, Раздавал свои улыбки; Спрыгнул и пошел потом, Наслаждением влеком. И увидел я отрадные Кущи, гроздья виноградные, Мне деревья и кусты Сыпали свои цветы... И тогда отец мой скучный, Пятикнижья чтец послушный, Проклял сына и связал, К древу мирта приковал. Вечно видел я воочию: Змий влезал на древо ночью, А едва настанет день, Заползал в густую тень. Змий-отец, чуть вспыхнет день, Заползал в густую тень И влезал на древо ночью - Вечно видел я воочию. Я убил отца: кровища Обагрила корневище, Но, промедлив столько лет, Сам я, сын, стал стар и сед.