Стихотворения - Блейк Уильям - Страница 42

42

Странствие.

Перевод В. Топорова

Я странствовал в Стране Людей, Я был в Стране Мужей и Жен — И лютый страх застыл в глазах, В ушах остался с тех времен. Там тяжкий труд — Зачать Дитя, Забава Праздная — Рожать; Так нам легко сбирать плоды, Но тяжко сеять и сажать. Дитя же, если это Сын, Старухе Дряхлой отдают, И та, распяв его гвоздем, Сбирает крик в златой сосуд. Язвит терновником Чело, Пронзает Ногу и Ладонь, И Сердце, грудь ему разъяв, Кидает в прорубь и в огонь. «Тут больно? — ищет. — Тут? а тут?» В находке каждой — торжество. Растет он в муках, а она Лишь молодеет оттого. И вот он — строен и кровав. И Дева с ужасом в глазах. И, путы сбросив, он ее Берет — всю в путах и в слезах. «Тут больно? — ищет. — Тут? а тут?» Ведет, как плугом, борозду; Он обитает в ней теперь, Как в нескончаемом саду. Но вянет вскорости и он, В своем жилище, как слепой, Крадясь меж Блещущих Богатств, Что захватил за День Земной. Его богатства — жемчуг слез, Рубины воспаленных глаз, И злато раскаленных дум, И страсть, и просьба, и приказ. Он — это ел, он — это пил; Теперь он кормит и поит И перехожих, и больных — Отныне дом его открыт. К нему приходят — поглазеть, Он стал посмешищем для всех; Младенец-Дева из огня Должна восстать, чтоб смолкнул смех. И восстает из очага — Златая, огненная стать, — Не подымается рука Дотронуться и спеленать. А Дева ищет не его — Богат иль беден, юн иль стар Ее избранник, — но ему Дом старца преподносит в дар. Ограбленный, уходит вон. Ища странноприимный дом, Где выйдет Дева из огня И слюбится со стариком. Седой, согбенный и слепой, Берет он Огненную Дщерь — И вот рассыпался дворец. И сад осыпался теперь. Все перехожие — бежать, Дрожа в смятенье, как листва, И шаром дшоская Земля Крутится в вихре естества. Шарахаются звезды прочь, Забившись в щели пустоты, Не стало пищи и питья, Одни пустыни столь пусты. Но есть Невинные Уста, Они — Вино, и Хлеб, и Мед; Есть Птицы Глаз на вертелах — И, воскресая, ест и пьет. Он знает, что растет назад, Растет в младенческие дни; В пустыне страха и стыда Вдвоем скитаются они. Она, как лань, несется прочь — И, где промчалась, вырос лес, Ее смятеньем порожден; А он — за ней, во тьму древес, Во тьму древес, во тьму Любви И Ненависти, — он за ней; И все извилистей леса, Непроходимей и темней. И вся пустыня заросла Столпами мертвенных дерев, И в Дебрях Бегства и Любви Уж рыщут Волк, и Вепрь, и Лев. И он добился своего! Младенец он, она — дряхла; Вернулись люди в те края, А в небо — звезды без числа. Деревья принесли плоды, Маня и пищей и питьем; Уже возводят города И строят хижины кругом. Но лишь Ужасное Дитя Увидят жители страны, Как с громким воплем: «Родилось!» Сбегут из этой стороны. Ведь ведомо: лишь прикоснись К Ужасной Плоти — и умрешь; Волк, Вепрь и Лев бегут, дрожа, Деревья оголила дрожь. Ведь ведомо: на эту Плоть Управы людям не сыскать, Пока Старуха не придет... И все, как сказано, — опять.

The Land of Dreams

The Land of Dreams

Awake, awake, my little boy! Thou wast thy mother's only joy; Why dost thou weep in thy gentle sleep? Awake! thy father does thee keep. 'O, what land is the Land of Dreams? What are its mountains, and what are its streams? 0 father! I saw my mother there, Among the lilies by waters fair. 'Among the lambs, clothed in white, She walk'd with her Thomas in sweet delight. 1 wept for joy, like a dove I mourn; O! when shall I again return?' Dear child, I also by pleasant streams Have wander'd all night in the Land of Dreams; But tho' calm and warm the waters wide, I could not get to the other side. 'Father, О father! what do we here In this land of unbelief and fear? The Land of Dreams is better far, Above the light of the morning star.'