Серебряная богиня - Крэнц Джудит - Страница 107

— Ванесса, все, кто у тебя бывал и кто имеет вес в Нью-Йорке, говорят в один голос: твои приемы самые лучшие. Что ты обращаешь внимание на ее слова? — уже в сотый раз терпеливо пытался вразумить ее Робин.

— Не в этом дело, ты же знаешь. Меня бесит ее отношение. Это высокомерное «ты не можешь до меня дотронуться, потому что я не такая, как все»… или «ты мне не интересен, можешь не стараться»… Вот чего я не могу переварить. А все эти платья, которые ты ей давал? Фактически ты должен был просто навязывать их ей! Черт подери, получалось так, как будто ей нравилось носить эти идиотские театральные обноски. Она буквально кипела от ненависти к Дэзи, и началось это со времени той злополучной прогулки на яхте прошлой зимой. Но затем, когда рекламная кампания, осененная именем княжны Дэзи, начала набирать обороты, когда имя Дэзи замелькало в прессе, когда в газетах и журналах обсуждался миллионный контракт, подписанный ею, и когда, наконец, Ванесса узнала о готовящейся к публикации статье в «Пипл» с портретом Дэзи на обложке, зависть ее достигла такого накала, что буквально пожирала ее.

— Что-то она не к тебе за нарядами явилась, — со злобной язвительностью процедила Ванесса, глядя на мужа, который пожал плечами и ничего не ответил. — Извини, дорогой, — со вздохом добавила она, нежно касаясь его руки, — я не хотела тебя обидеть, у меня просто сорвалось. Ее вкус настолько чудовищен, что, конечно, ей не хватило бы ни ума, ни стильности, чтобы носить твои модели. Вот и все, что я хотела сказать.

— Да все в порядке, — успокоил он жену. — Хочешь немного вина, дорогая? Это поможет тебе заснуть.

Ванесса вновь отрицательно покачала головой, выражая свою непреклонность.

— Уверяю тебя, Робин, что я абсолютно равнодушна ко всем этим дешевым рекламным трюкам. Это ее звездный час — и пусть она воспользуется им сполна, мне на это плевать. Но вот чего я не могу простить и чего никогда не прощу ей, так это то, как она испортила нашу шикарную поездку на яхте. Ты вообще можешь понять, какой идиоткой по ее милости я предстала перед людьми?! И какие жуткие веши наверняка они говорят о нас с тобой с тех пор? Каждый из тех, кто был тогда на яхте, я уверена, разболтал об этом всем, кого только знал. Прошли уже месяцы, а люди все продолжают при встрече покусывать меня: «Ванесса, дорогая, так эта твоя попытка помирить тех двоих… по тебе же ударила бумерангом, да?..», «Ванесса, я слышала эту волнующую историю… Так что же случилось на самом деле, милая?..», «Ванесса, зачем это ты распорядилась, чтобы яхта повернула обратно? И почему вдруг Дэзи Валенская сбежала среди ночи? Что вынудило Рэма Валенского сидеть, запершись у себя в каюте всю оставшуюся часть пути… Это так с его стороны невежливо… Дорогая, милая, ну расскажи же нам… уверена: ты знаешь больше, чем говоришь… Как могли они позволить себе такое поведение по отношению к тебе?». О, Робин, ты просто ушам своим не поверишь. Все эти слухи — мстительные, низкие, глупые, безобразные… И во всех я предстаю как величайшая в мире идиотка. И все это слышишь буквально повсюду от людей, которых я привыкла числить своими друзьями. Я сейчас даже не осмеливаюсь договариваться о встречах за ленчем, потому что заранее ожидаю всех этих ужасных расспросов. Разве ты не понимаешь, что она проделала со мной, эта тщеславная тварь?!

— Ты преувеличиваешь. Люди поговорили — и забыли. Уверен, что забыли: не такое это событие, чтобы помнить до бесконечности, — не слишком уверенным тоном утешал жену Робин, который и сам нередко становился жертвой подобных расспросов.

— Ерунда это все! И ты сам понимаешь не хуже моего. Вот если бы Рэм не вел себя так, тогда — другое дело. Я вполне могла бы сказать, что у Дэзи случился приступ морской болезни, аллергия или еще что-нибудь в этом духе. Но ему, видите ли, надо было непременно удалиться к себе в каюту и сидеть там запершись! Не мог даже, черт подери, пожелать гостям спокойной ночи! Вот из-за чего все приняло такой оборот. Вот почему об этой истории заговорил весь свет! Когда вспоминаешь, сколько неприятностей пришлось пережить из-за этого подонка, сколько пришлось уговаривать Дэзи поехать с нами на яхте, просто тошно становится! Хорошо, пусть он вложил свои деньги в твою последнюю коллекцию моделей, но разве это дает ему право выставлять меня на всеобщее посмешище?!

— Ванесса, дорогая, умоляю тебя — перестань! Нельзя же так себя изводить. Это невозможно выдержать… надо постараться забыть.

— Думаешь, я не хочу?! — Ванесса решительно встала, кутаясь в банный халат. — Сколько сейчас времени… в Англии? — неожиданно повернулась она к Робину.

— Сейчас там утро, а что? — удивился тот.

Не отвечая на его вопрос, она заказала разговор с Лондоном и все время, пока ее не соединили с Рэмом, оставалась в спальне.

— Привет, дорогой, это Ванесса! — заворковала она как ни в чем не бывало. — Мы с Робином только что выпили по стаканчику на ночь — и тут вдруг оба поняли, что мы уже бог знает сколько времени не имеем о тебе никаких известий. Вот я и подумала: а почему бы не снять трубку и не позвонить тебе? Ужасно обидно, что тогда на яхте ты себя плохо почувствовал. В общем-то, мы даже серьезно забеспокоились. Конечно, я понимаю… у меня тоже бывают страшные мигрени. Нет, нет, не надо извинений. Но сейчас все в порядке, так ведь? Очень за тебя рада. Робин и я, мы оба в прекрасной форме. Ты, я уверена, в курсе последних новостей относительно Дэзи? У нее дела идут просто превосходно. Но она, конечно же, тебе писала… Тут такое творится — даже трудно себе представить! Вокруг нее, дорогой, поднята небывалая шумиха. Чудеса, да и только! Ты тоже так думаешь? Только вообрази: у нее в жизни не водилось денег, а тут вдруг целый миллион! Твой родовой титул, оказывается, чего-то все-таки стоит по эту сторону океана… демократия там у нас или не демократия, но стоит! Как и англичане, мы обожаем аристократию и всяких лордов. Просто жить без них не можем… Даже «Пипл» дает о ней разворот и посвящает обложку княжне Дэзи! И уж после этого, можешь не сомневаться, ее имя станет известно в каждом американском доме. Так что ты, дорогой мой, готовься к тому, что твоя маленькая сестренка будет красоваться на всех афишных тумбах, рекламных щитах, на страницах газет и журналов, телеэкранах — и не только здесь у нас, но и у тебя в Англии. Ты меня понял? Ты должен привыкнуть к тому, что человек, носящий фамилию Валенских, будет рекламировать губную помаду и еще бог знает что. Потому что ради Патрика Шеннона она пойдет на что угодно, можешь не сомневаться. Что? Тебе не вполне ясны мои слова насчет Патрика Шеннона? Он стоит во главе… извини, дорогой, ты, безусловно, знаешь, чем он занимается и кого представляет. Я имела в виду совсем другое. Эти двое безумно влюблены друг в друга. В Нью-Йорке все только и делают, что сплетничают на их счет. С тех самых пор, как они вернулись вдвоем из Англии. У них потрясающий роман! На них так приятно смотреть, когда они вместе… Прямо опять начинаешь верить, что на свете существует любовь. А ты что, разве не виделся с ними, когда они были в Англии? А, понимаю… на Ближнем Востоке… значит, ты не застал наших птенчиков… А жаль… Здесь-то, по-моему, Дэзи и проявила свои истинные способности. Вот именно. «Пипл» и прочее — это все прекрасно, конечно, но Патрик Шеннон, можешь поверить моим глазам — они не слишком часто ошибаются! — это намного прекраснее. И потом, этому человеку достается все, чего он только пожелает! Как раз вчера в «Нью-Йорк тайме» была статья об «Элстри», и там цитировались его слова о том, что «Дэзи уникальна». По-моему, это еще чересчур слабо сказано. Да, слабо, учитывая, что… впрочем, он просто, наверное, старался быть сдержанным… Так вот, учитывая, что, когда я их видела недавно вдвоем в ресторане, он не то что глаз, а и рук не мог от нее отвести! Ну не будь же таким старомодным, Рэм! Дэзи уже давно совершеннолетняя и вправе иметь хоть целую дюжину любовников… Правда, пока что, похоже, ей достаточно одного Шеннона. Но тут ее винить не в чем!