Возвращая к жизни - "Рэдклифф" - Страница 62

– Будет все, как ты захочешь. – Прошептала Али. Она легко целовала Бо. порхала своим языком, гладила пальцами у самого входа и ослабляла ласки, когда дыхание Бо становилось слишком прерывистым, а бедра начинали беспорядочно раскачиваться. Али положила ладонь на живот Бо, по сжимавшимся мышцам определяя, насколько та приближалась к оргазму. Каждый раз, когда Бо оказывалась вблизи вершины, Али останавливалась и ждала, пока надвигавшаяся волна оргазма схлынет назад. Так повторялось несколько раз до тех пор, пока Бо не начала стонать без перерыва, а ее набухший клитор перестал расслабляться.

– Солнышко, ты сейчас кончишь, что бы я ни делала.

– Знаю. – Простонала Бо, – я больше не могу.

У Али вырвался тихий смех. – Малыш, я не хочу, чтобы ты сдерживалась. Я хочу, чтобы ты кончила мне в рот. Так сделай это как следует!

Бо ухватилась за шею Али и вжалась в ее рот. – Пососи, и я кончу.

Али так захотелось это сделать, что ей стало больно внутри. Она обхватила клитор Бо губами и втянула его в рот. Бо кончила тут же. Ее сдавленный крик стал искрой, от которой у Али между ног полыхнуло пламя. Она запустила руку к себе в трусики, и стоило ей лишь трижды провести с нажимом по своему клитору, как она тоже взорвалась. Не отрывая губ от пульсирующего клитора Бо, Али с криком погрузилась в ослепительный оргазм.

Бо приходила в себя постепенно, с каждым отдельным восхитительным ощущением: сначала она почувствовала, как Али прижимается щекой к ее животу, потом – как ее собственные пальцы перебирают шелковые волосы Али, и, наконец, ощутила теплое дыхание Али, попадавшее на ее шрам. Периодически по телу Али пробегала дрожь, и она издавала тихие удовлетворенные стоны.

Шраму было не больно, хотя Али прижималась к нему щекой, но вот сердце Бо обливалось кровью. Она устремила взгляд вниз на открытое лицо Али, смотрела, как трепещут ее тонкие веки, а на губах блестит ее, Бо, влага. Она любила Али. Эта любовь была такой сильной и неудержимой, что граничила с болью. Она погладила Али по щеке, вызвав у нее сонную улыбку.

– Я люблю тебя. – Мне нужно идти, – объявила Бо, аккуратно освобождаясь от объятий Али.

Али с размаху села на свои пятки, глаза у нее широко распахнулись, а выражение удовольствия на лице быстро сменилось полным недоумением. – Что?! Но почему?

– Я только что кое-что поняла. Бо нагнулась и взялась за штаны. Она натянула их, поморщившись от надавившей между ног, где все оставалось таким чувствительным, ткани. Дрожащими руками Бо вжикнула молнией и застегнула пуговицу.

– Бо, что происходит? – Али поднялась на ноги и схватила ее за футболку. – Бо?!

– Секс с тобой просто потрясающий. – Сказала Бо.

У Али взлетели брови. – Аналогично.

Бо с грустью улыбнулась и осторожно отлепила руку Али от своей футболки. – Но этого мало. Али. Этого больше не хватит, только не с тобой.

Али покачнулась, ее захлестнула незнакомая прежде паника. – Бо!…

– Все нормально. – Бо коснулась губами ее губ. – Все нормально, детка. Ты не виновата, что я в тебя влюбилась.

– Разве мы не можем просто…

– Нет. – Оборвала ее Бо и открыла дверь. – Лично я не могу. – Она подхватила свою сумку с пола и вышла в коридор. – Все или ничего, Али. Тебе решать.

Дверь захлопнулась, и Бо исчезла из виду.

Али прислонилась лбом к двери и даже не пыталась сдержать закапавших слез. – Как ты можешь, Бо. Ты разбиваешь мне сердце.

Глава тридцатая

Али вошла на кухню как раз в тот момент, когда Пирс ругала Винтер:

– Винтер, а ну сядь и прекрати со мной спорить!

– Да не нужно мне садиться!

– Это последний. – Сообщила Али и поставила на стол поднос с пустыми бутылками и стаканами. Она быстро сполоснула руки, кое-как вытерла их о мокрое посудное полотенце и собиралась улизнуть.

– До понедельника. Винтер. – Попрощалась она.

– Погоди минуту. – Попросила Винтер. – Пирс, я посижу здесь, и я подниму ноги, а ты иди.

Не обращая внимания на эти слова, Пирс повернулась к Али, раздражение на ее лице сменилось усталостью. – У нее опухли лодыжки. Она сегодня слишком долго была на ногах. Проследи, чтобы она больше не стояла.

– Мне не нужна нянька, – фыркнула Винтер.

– Дай-ка я взгляну на твои ноги. – Попросила Али. Она обошла стол и опустилась на колени рядом со стулом, на котором сидела ее подруга.

– Хватит. – Винтер похлопала Али по плечу. – Пирс иди уже. Я посижу с поднятыми ногами. На самом деле, можете идти обе.

Али взяла стул, поставила его поближе к Винтер, уселась, и положила ноги Винтер к себе на колени. Пирс пошла к двери, хотя ей явно не хотелось никуда уходить.

– Я прослежу, чтобы она была пай-девочкой, Пирс. – Пообещала Али.

Винтер немного помолчала, дожидаясь, когда шаги Пирс затихнут в коридоре. – Ты избегала меня весь вечер. Точнее, ты всех сегодня сторонилась. Думала, я не замечу?

– Да я тут по хозяйству помогала. Умеют же эти ребята попить пива.

– Не вешай мне лапшу на уши. Думаешь, если я беременна, у меня зрение испортилось? И что я не заметила, что эта красотка, с которой ты сюда пришла и от которой так и текут слюни, вдруг куда-то испарилась?

– Я, правда, не хочу о ней говорить, – сказала Али, не поднимая головы. Она не хотела, чтобы Винтер увидела, в каком она состоянии, а скрывать это у нее не было сил. Она не могла справиться с болью, которая разрывала ее с каждым вдохом, вонзалась в ее мозг, как тысяча раскаленных иголок, и не давала больше думать ни о ком и ни о чем, кроме как о Бо. Боль в ее глазах, грусть в ее голосе, беззащитная красота ее тела, которую она обнажила с таким доверием. Из глаз Али потекли слезы, и она рассерженно смахнула их с лица.

– Ну, хорошо, – мягким голосом сказала Винтер. – Я просто подумала, раз уж вы нарисовались здесь вместе, то вы как-то сгладили неровности.

– Кажется, это не неровности, а целые горы.

– Может, вам просто нужна небольшая дистанция? – Винтер взяла Али за руку. – Она такая яркая и неординарная, ты такая яркая и неординарная, могу вообразить, что между вами творится.

– Полный хаос, вот что. – С горечью сказала Али. Она приложила руку к груди, словно физически чувствуя мучительную боль, терзавшую ее изнутри. Если бы она только могла разрезать плоть, забраться под кости и вырезать эту боль с такой же легкостью, как она могла справиться с попавшей в тело пулей. – Она сбивает меня с толку. Пугает до смерти! Когда я смотрю на нее, то не могу понять, что вообще чувствую – то ли боль, то ли счастье.

– Да уж, есть от чего испугаться. – Винтер погладила Али по тыльной стороне ладони. – Ты всегда меня поражала своим спокойствием и уравновешенностью. Ты же всегда была такая, что бы ни случилось.

– Потеряв Сэмми, я узнала, сколько страданий может причинить любовь. И от этого невозможно спрятаться. Я больше не хочу проходить через это снова, а с Бо… Я не могу унять свои чувства.

– Только ты сама знаешь, что тебе нужно, Али. Мнения остальных здесь ничего не значат. – Винтер погладила своим большим пальцем костяшки Али. – Но я люблю тебя, и поэтому должна сказать тебе одну вещь. Я много шучу на тему тебя с Бо, потому что очень уж она аппетитная, то есть я хотела сказать, она очень красивая.

Али невесело хмыкнула.

– Она смотрит на тебя, не сдерживая чувств. И то, что в ее глазах, – это ты тоже должна была уже понять.

– Увидев ее впервые, я подумала, что все это сплошная показуха. Но ее игра на публику – лишь способ замаскироваться, ведь на самом деле она невероятно нежная. – У Али задрожала рука, и Винтер обхватила ее покрепче. – Знаешь, она ведь чуть не умерла подростком. У нее была болезнь Ходжкина.

– Боже мой, Али! – ахнула Винтер.

Али высвободила руку и нетерпеливо потерла глаза. В глазах щипало и жгло, словно кухню заволокло дымом.

– Теперь она пытает счастья и думает, что у нее все под контролем. Может, она и способна на это, но лично я нет.