Т. 1. Лирика Эдгара По в переводах русских поэтов - По Эдгар Аллан - Страница 4

4

«СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ!

СЧАСТЛИВЫЙ ЧАС!» [13]

Счастливый день! Счастливый час! И я был горд и ослеплен! Но дух мой сир и слаб мой глас — Растаял сон! Познал я сил своих расцвет, Свой молодой и смелый пыл, Но юных лет давно уж нет — Я их забыл. И, гордость я вотще познал — Пускай другим венки дарит — Еще жестокий яд похвал В душе горит. Счастливый день! Счастливый час! Ты не обман мечты пустой — Ты мне сиял, но ты погас, Мираж златой. Когда бы гордость, блеск и власть Я смог бы сноваобрести, Не стало б силы боль и страсть Опять снести. Я помню — в мощи этих крыл Слились огонь и мрак — В самом уж взлете этом был Паденья вещий знак.

ОЗЕРО [14]

Я часто на рассвете дней Любил, скрываясь от людей, В глухой забраться уголок, Где был блаженно одинок У озера, средь черных скал, Где сосен строй кругом стоял. Но лишь стелила полог свой Ночь надо мной и над землей И ветер веял меж дерев, Шепча таинственный напев, Как в темной сонной тишине, Рождался странный страх во мне; И этот страх мне сладок был — То чувство я б не объяснил Ни за сокровища морей, Ни за любовь, что всех сильней, — Будь даже та любовь твоей. Таилась смерть в глухой волне, Ждала могила в глубине Того, кто здесь, томим тоской, Мечтал найти душе покой И мог бы, одинок и нем, У мрачных вод обресть Эдем.

ОЗЕРО [15]

Был в мире мне на утре дней Всего милее и родней Забытый уголок лесной, Где над озерною волной Я одиночество вкушал Под соснами, меж черных скал. Когда же ночь своим плащом Окутывала все кругом И ветер начинал опять В ветвях таинственно роптать, Во мне рос ужас, леденя, Как холодок от волн, меня. Но не со страхом был он все ж, Но с трепетным восторгом схож И слаще для меня стократ, Чем наибогатейший клад Иль даже твой влюбленный взгляд. И верил я: под толщей вод Меня на ложе смерти ждет Та, без кого я стражду так, Что погружен мой дух во мрак И только рядом с ней, на дне, Вновь светлый рай заблещет мне.

СОНЕТ К НАУКЕ [16]

Наука! Ты, дочь времени седого, Преобразить всё сущее смогла. Зачем, как гриф, простерла ты сурово Рассудочности серые крыла? Не назову ни мудрой, ни желанной Ту, что от барда в золоте светил Сокрыла путь, лучами осиянный, Когда в эфире дерзко он парил. И кто низверг Диану с колесницы? Из-за кого, оставя кров лесной, Гамадриада в край иной стремится? Наяду разлучила ты с волной, С поляной — Эльфа, а с легендой Пинда — Меня в мечтах под сенью тамаринда.

АЛЬ-ААРААФ [17]

Часть I

Земного — здесь простыл и след (Лишь цвет цветов), здесь Божий свет Пчелой сбирает с высоты Лучи небесной красоты. Земного — здесь пропал и звук (Лишь сердца стук), здесь лес и луг Иною — тише тишины — Мелодией оглашены, Той музыкой морского дна, Что раковинам раздана… Ах! на земле иначе. — Там Мы можем только по цветам Гадать о Красоте, мечтам Вослед, летя за ней, — куда? Ответь, звезда! Об эту пору счастлива Незейя — Ее планета дремлет, пламенея Под четырьмя светилами небес, — Оазис чуда посреди чудес. Но прочь-прочь-прочь, над океаном света, Душа-Незейя, крыльями одета, Над гроздьями созвездий мировых (Они как волны; пенны гребни их), Велению божественному внемля, Пускалась в путь, спускалась к нам, на землю. Так было раньше… А теперь она Уснула или грезила без сна И без движенья — на планете странной Учетверенным солнцем осиянна. Избранница на высших эмпиреях (Где Красота предстала на заре их, Мерцая, словно жемчуг в волосах Влюбленной девы, в звездных небесах И на Ахайю бросив свет Селены) Взирала восхищенно в даль вселенной. Раскинули куртины облаков У ног ее — весь этот мир таков: Прекрасен, но прозрачен, чтоб напрасно Всего не застить, что равнопрекрасно, — Цветной туман, цветных туманов шторм, В котором исчезает косность форм. Владычица упала на колени На ложе трав, в прелестное цветенье Левкадских лилий, легкою главой Качавших над гордячкой страстной той, Что смертного мятежно полюбила И со скалы в бессмертие ступила. А рядом цвел сефалик на стебле Багровей, чем закаты на земле, И тот цветок, что дерзко «требизонтом» Зовем (он за небесным горизонтом Возрос на самой пышной из планет); Его хмельной, медовый, дивный цвет (Известный древним, нектар благовонный), — От благости небесной отлученный За то, что он сулит восторг во зле, — Цветет, в изгнанье жалком, на земле, Где, жаля и желая, в забытьи Над ним кружатся пьяные рои, А сам он, брошен пчелам на потребу, Стеблями и корнями рвется к небу. Как падший ангел, голову клонит (Забытый, хоть позор и не забыт) И горькой умывается росою, Блистая обесчещенной красою. Цвели никанты, дневный аромат Ночным превозмогая во сто крат, И клитии — подсолнечники наши — Под солнцами, одно другого краше, И те цветы, чья скоро гибнет прелесть, С надеждою на небо засмотрелись: Они туда в июле полетят, И опустеет королевский сад. И лотос, над разливом бурной Роны Подъемлющий свой стебель непреклонно, Цветок Нелумбо, Гангом порожден (А в нем самом родился Купидон). Пурпурное благоуханье Занте! Isola d'oro! Fior di Levante! Цветы, цветы! чисты их голоса И запахи восходят в небеса. О великий Аллах! Ты с высот высоты Видишь горе и страх В красоте красоты! Где лазурный шатер Гложут звезд пламена — Там твой вечный дозор, Страж на все времена — В окруженье комет, Из сияния в синь До скончания лет Низведенных рабынь, Осужденных нести Меж недвижных огней В нарастании скорости Факел скорби своей. — Вечность — только в предчувствии Нам дарованный срок — Твоего соприсутствия Неизменный залог. В том и радость, Незейя, В том великая весть: Ибо, в вечности рея, Вечность — ведаешь — есть! Так ты судишь, Аллах. И звезда одиноко В путь пустилась в мирах К свету Божьего ока. Разум был вознесен! Он один величавый, И державу и трон Делит с Богом по праву. Ввысь, мой разум, взлети! Стань, фантазия, птицей! Мысли Божьи прочти — И воздастся сторицей! Петь кончила — и очи опустила, И лилии к ланитам приложила, Смущенная прихлынувшим огнем. — Дрожали звезды перед Божеством. Она ждала (робела, трепетала) Речения, которое звучало Сначала как молчание и свет, — «Музыкой сфер» зовет его поэт. Мы — в мире слов, но мир словесный наш — Молчания великого мираж, Лишь теням звуков или крыльям теней Мы внемлем в мире подлинных видений. Но ах! порой молчание прервет Глас Господа, струящийся с высот, — И красный вихрь охватит небосвод: «Невидимо летит в потоках света Под скудным солнцем скудная планета, Божественный презревшая закон, — За что сей мир в пучину погружен Отчаянья, мучения, позора, Изведал ужас пламени и мора, Под скудным солнцем (так мой гнев велик) Дано изведать людям смертный миг. Но, властная и вечная, не надо Пренебрегать и жителями ада; С алмазных и хрустальных эмпирей Ты с сестрами сойди в юдоль скорбей, Даруйте людям свет иного края, Как светлячки Сицилии сияя. Божественные тайны разгласи! Смиренье неземное принеси! Свет истины моей! И стань пределом Всем смелым и опорой — оробелым». Душа очнулась в златотканый час (Как на земле)! — Одна луна зажглась. Мы, люди, однолюбы, одноверцы: Единственная страсть сжимает сердце). И, как луна скользит из облаков, Восстала с ложа замерших цветов И обозрела сонный мир Незейя: То не Земля была, а Теразея.