Охота на Квака - Кудрявцев Леонид Викторович - Страница 28

Все, приехали. Теперь, что бы я не говорил, как бы не пытался доказать свою невиновность, мне никто не поверит. Все мои объяснения сочтут бредом свихнувшейся бродячей программы. А это означает скорый суд, и такое скорое наказание. Какое именно? Можно поставить сотню инфобабок против старой зубочистки, что после того как меня доставят в управление, не пройдет и получаса как меня самым тривиальным образом сотрут.

Между тем, Ганелон вытащил из авиетки кое-какое оборудование и принялся снимать место преступления. Минут через пять, покончив со съемкой, он взял злополучный нож за лезвие, и сунул его в пластиковый пакет. Уложив оборудование и пакет с оружием убийства в авиетку, он выбрался из нее и подошел к напарнику.

Тот одобрительно хрюкнул и сказал:

— Ну вот, а теперь пришла пора надеть на него наручники.

— И это Мордни, уже твоя работа, — промолвил Ганелон. — А для меня наступила пора перевести дух, от праведных трудов.

Обдумав сказанное напарником, Мордни криво ухмыльнулся и сказал:

— Ошибаешься. Тебе придется сделать и это. Учти, я старший, а стало быть моя обязанность — командовать и наблюдать.

— Ты твердо это решил?

— Твердее не бывает.

— Хорошо же…

По-моему в голосе Ганелона послышался намек на угрозу. У меня появилась слабая надежда. Если сейчас стражи порядка начнут выяснять отношения…

— Предупреждаю, если попытаешься выкинуть ту штуку, что позволил себе на прошлой неделе, сломаю тебе руку.

— И останешься без напарника.

— Ну, такого как ты найти нетрудно. Под любым забором десяток.

— Такого как я найти нелегко. Интересно, как ты с каким-нибудь из этих подзаборников будешь проворачивать делишки, благодаря которым имеешь неплохой побочный доход? Спорим, любой из этих идиотов первым же делом попытается тебя кинуть? Если ему это не удастся, тебе снова придется искать себе напарника, а если удастся, то ты лишишься некоторого количества денег.

Мордни задумался.

Я удивился еще раз.

На моих глазах погибло мое давнее умозаключение, согласно которому такие люди на подобное не способны.

— Ладно, черт с тобой, — проворчал Мордни, снимая с пояса наручники. Только, учти, если он надумает брыкаться, я вычту из твоей доли десять процентов.

— Спорим, у тебя этот фокус не пройдет?

Мордни быстро обыскал меня, и извлек на свет божий пистолет и нож. Спрятав их, он защелкнул наручники на своей и моей руке, потом рывком поднял меня, да так, словно я почти ничего не весил, и понес к авиетке. По дороге, он не отказал себе в удовольствии, сообщить напарнику каким образом тот появился на свет. О более причудливом методе создания младенцев я не слышал за всю свою жизнь. Ганелон не остался в долгу и снизошел до неких предположений, в основном касавшихся близких родственников Мордни. Любые две фразы взятые из его монолога наугад, могли послужить, для какого-нибудь жителя гор, будь они ему сказаны, основанием для кровной мести на протяжении пяти — шести последующих поколений.

Впрочем, чувствовалось что мусорщики ругаются лишь для проформы. Вся эта ругань для них была не более чем своего рода гимнастика. Интересно, какие перлы они могут выдать, когда наступит момент палить из орудий главного калибра?

Мордни открыл дверцу авиетки, перехватил меня поудобнее, словно узел грязного белья и залез на заднее сиденье. Ганелон, соответственно, устроился за рулем. Подогнав авиетку поближе к трупам, он вылез, погрузил мертвые тела в багажник, и снова уселся на свое место.

— Надо было его все же слегка попинать, — с сожалением в голосе, сказал Мордни.

— Зачем? — поинтересовался его напарник.

— А затем, чтобы жизнь не казалась сахаром.

Видимо, последняя фраза являлась для них чем-то вроде расхожей, каждодневной шутки, потому что после того как она была произнесена, мусорщики довольно засмеялись.

Как-то раз мне пришлось навестить одного бывшего приятеля в сумасшедшем доме. Смех мусорщиков здорово мне напомнил то, что я там слышал.

— Поехали!

Ганелон завел мотор и авиетка взлетела.

Как раз в этот момент я совершив два чрезвычайно важных открытия. Первое из них касалось действий профессионала. До меня вдруг дошло почему тот, кто его нанял, приказал оставить меня в живых.

Он, этот мерзавец, похоже, обладал не только препаскудным характером. Кроме всего прочего, он был еще и мстителен. В самом деле, доставив меня в управление, мусорщики произведут сканирование моей личности. И что же они обнаружат? А то, что я являюсь той самый программой, которая только что устроила страшный тарарам в кибере-12. И дело не только во мне. Со мной, по его расчетам покончено. Дело в том, что мусорщики поневоле зададут себе очень простой вопрос. Как, каким образом, бродячая программа, считавшаяся погибшей, попала в большой мир, да еще оказалась в искусственном теле, да еще пришила двух граждан этого большого мира? Самое главное тут — как.

В поисках ответа на этот вопрос они заявятся в зоопарк, и насядут на его смотрителя. Вот тут-то многое и выяснится, вот тут-то многим и не поздоровится. И как вы думаете накажут бродячую программу, пусть даже обладающую деньгами, осмелившуюся навешать лапшу на уши мусорщикам? Ну конечно, тоже сотрут.

Месть, чистой воды месть. Хотя… Кто знает? Может быть и не только она. Уничтожив смотрителя, мой неведомый враг заодно уберет и того, кто знал мою историю, другими словами — свидетеля.

Второе открытие заключалось в том, что я вдруг понял — действие гпарализатора прошло. Видимо, все же, на мое тело он подействовал как-то не так. Времени раздумывать на тему почему это произошло не было. Главное: я снова был хозяином своего тела. И использовать это, вдруг появившееся преимущество, надо было прямо сейчас, пока я еще не оказался в управлении. Там меня быстренько согнут в бараний рог, там это умеют.

Ну хорошо же, господа мусорщики, кажется у вас сегодня не очень удачная ночь. Может быть, она вам запомнится надолго. Если конечно, все у меня получится как надо.

— Кстати, как там поживает Тина? — поинтересовался Мордни.

— Очень даже неплохо. Довольно успешно рассталась со своим третьим муженьком. Если хочешь, можно к ней заглянуть. Вот только, доставим этого искусственного в управление, и переместим в табакерку.

— Возможно…

Договорить Мордни не успел. Как раз в этот момент я открыл боевые действия.

Похоже, те кто создавал это тело, учли возникновение подобной ситуации, и снабдили его небольшим приспособлением. В тот момент, когда Мордни попытался сообщить что он думает о Тини, я выпустил из запястья правой руки маленькое приспособление, несколько напоминающее кусачки. Действовало оно почти так же.

Резкое движение рукой и цепочка наручников, которыми я был прикован к стражу порядка, оказалась перекушена.

— Эй, что это ты задумал?! — взревел Мордни.

— А ну-ка, опуститесь вниз, — приказал я. — Иначе, я вам обоим вырву глотки.

Любой другой на месте этих психов выполнил бы мое приказание беспрекословно. Любой…

— Ага, так он ожил! — завопил Мордни и попытался мне врезать по голове какой-то штуковиной, напоминающей укороченную резиновую дубинку.

Не на того напал.

Перехватив его руку, я попытался эту штуку отнять. Надо сказать что это оказалось не так-то легко сделать. Мусорщик вцепился в «дубинку», словно она была для него самой дорогой вещью на свете. Не исключено, так оно и было.

В то время как я пытался обезоружить одного стража порядка, другой на мгновение отвлекся от управления и саданул меня кулаком в лоб.

Вот это мне уже не понравилось.

Война на два фронта — верный путь к поражению. Не верите? Полистайте учебник истории. Там черным по белому сказано, что любое государство, объявившее войну сразу двум собственным соседям, неизбежно ее проигрывало.

Я знаю это благодаря тому, что в школе одним из моих любимых предметов была история. Если точнее, то такой повышенный интерес к предмету был вызван еще одним дополнительным стимулом, в виде преподававшей его, молоденькой девицы, очень милой наружности, только что окончившей педагогический колледж, но тем не менее, истину о том, что не стоит попытаться настучать по ушам сразу двум противникам я усвоил хорошо.