Ночные костры - Кук Линда - Страница 9

— Познакомьтесь, милорд, это Эмма де Роше.

— Здравствуйте, милорд Раймон, — пробормотала старуха.

Она говорила с чисто анжуйским акцентом, без той легкой запинки, какую Раймон уловил в речи Алисы. Судя по ее рукам, одряхлевшим от старости, но тонким ибелым, Эмма не выполняла в этом захолустье работу горничной-простолюдинки.

Раймон приветливо кивнул старухе.

— Вы родственница госпожи? — спросил он.

— Эмма была моей няней, — объяснила Алиса, — а еще раньше — няней моей мамы.

— Вы были в Солсбери вместе с леди Изабеллой и королевой Элеанорой?

Старуха взглянула на Алису, потом опять на него:

— Да, милорд.

Раймон видел, как женщины снова быстро переглянулись.

— Вдовствующая королева даровала мне землю Уильяма Морстонского, — сказал он, — и поместье Харольда де Рансона в Кернстоу.

— Вы ее видели? Видели королеву Элеанору?

— Да.

— Она, наверное, очень стара? — спросила Эмма, и Раймону показалось, что в ее вопросе промелькнула нотка надежды.

Он кивнул:

— Конечно, королева очень стара. Но она в добром здравии и, пока король Ричард в плену, посвящает всю себя заботам о его землях.

Эмма закрыла глаза. Было ли это мысленной хвалой Богу или знаком покорности судьбе? Раймон протянул руку.

— Пойдемте, леди Алиса. Мы поговорим в церкви.

Не обращая внимания на протянутую руку, она прошагала мимо него к лестнице.

Они спустились вниз, не замеченные воинами в комнате для охраны, которые теперь собрались вокруг Хьюго и слушали, как он горланит «Прекрасную Розамунду».

Услышав песню Жербре, Алиса нахмурилась.

— Это клеветническая баллада. Королева Элеанора не причастна к отравлению Розамунды Клиффорд [4], — сказала она. — Моя покойная матушка никому не позволяла петь эту песню в ее доме.

— Хьюго никому не желает зла. Но если эта песня вас оскорбляет, я попрошу его не петь ее в вашем присутствии.

— Да. — Она отвела глаза. — Вы попросите его, когда мы вернемся. А сейчас пойдемте в церковь и поговорим там, пока не зашло солнце. — С этими словами она продолжила спускаться по лестнице.

Раймон пожал плечами и последовал за ней.

— Хьюго вовсе не питает неуважения к вдовствующей королеве. Он поет эту песню, потому что она кажется ему забавной. Поверьте мне, миледи, никто из моих людей не думает всерьез, что эта леди способна на убийство.

Алиса резко остановилась на ступеньке и обратила к Фортебрасу округлившиеся глаза.

— Простите?

Раймон медленно повторил сказанное:

— Королева Элеанора — не убийца. Ни один из моих воинов, слушая эту песню, не верит, что вдовствующая королева действительно погубила свою соперницу.

Алиса на секунду закрыла глаза, словно пытаясь отогнать страшное видение, потом отвернулась и опять пошла вниз по ступенькам.

Раймон шел за ней, озадаченно покачивая головой. Его будущая жена не только своенравна, но и раздражительна. Да еще, кажется, и глуха в придачу. С каждой минутой она все больше его настораживала. Он вздохнул. У него были годы свободы, чтобы найти себе жену с поместьем, но ни он, ни его отец ни разу не задумались об этом всерьез. А теперь поздно. Самому выбрать себе невесту — такая роскошь ему уже недоступна.

Однако эта стройная девушка, спускавшаяся по лестнице впереди него, была недурна собой. Мягкие складки голубой накидки не скрывали соблазнительного покачивания ее бедер. Можно легко простить ей и хмурый нрав, и резкие речи, если в постели она хотя бы наполовину оправдает то, что обещает ее тело.

В кухне было так же людно, как и в комнате для охраны. Молодые служанки, хихикая и постреливая глазками, выносили к столу морстонские запасы копченого мяса и топили печи для выпечки хлеба. Увидев это, Алиса Мирбо тихо выругалась.

Раймон откашлялся.

— Хьюго велел им накормить моих воинов. Они с утра ничего не ели.

Похоже, эту леди ничуть не смутило напоминание о том, что она пренебрегла своими обязанностями хозяйки в отношении голодных путников.

— Им придется спать на полу в комнате для охраны.

— Придется.

Алиса посмотрела на худенького мальчика, носившего к печам охапки дров. Раймон перехватил ее взгляд.

— В Кернстоу должны быть припасы. Я возмещу все то, что мы здесь израсходуем.

— Если вам не трудно, пришлите продуктов. Нынешняя зима была тяжелой.

Алиса сняла со стены темный плащ, вывела Раймона во двор и зашагала по дорожке из плоских камней, проложенной между замком и маленькой каменной церквушкой.

— Отец Ансельм? — позвала она, толкнув дверь. Раймон заглянул внутрь.

— Вашего священника здесь нет. Еще раньше его искал отец Грегори.

— Они, наверное, в хижине у отца Ансельма. — Она шагнула назад. — Пойдемте к ним…

— Нет. Не уходите, Алиса. — Он взял ее за руку и увлек за собой в церковь. — Давайте поговорим… если, конечно, вы не возражаете.

Раймон быстро кивнул в сторону скромного, неукрашенного алтаря и прошел вперед.

Кутаясь в плащ, Алиса смотрела, как Раймон де Базен без устали расхаживает вдоль сырых церковных стен. Он был крупным мужчиной, намного крупнее любого из морстонцев и на добрых полголовы выше ее покойного отчима. Ее поразили его необычно яркие волосы. Даже в тускло освещенной церкви они отливали серебром и золотом.

Алиса узнала этот цвет, хоть в Морстоне не было ни одной живой души с волосами смешанного оттенка двух благородных металлов. Но в маминой книжке, маленьком молитвослове, подаренном Изабелле монахами из аббатства Святой Радегунды по случаю ее бракосочетания, Алиса видела святого воителя с точно такими же волосами. На первой красочной странице праведный витязь в лазурных одеждах заносил свой меч над малиновым драконом, и его светлая шевелюра сияла так же ярко, как светящийся нимб, окружавший его благородный профиль.

Раймон остановился и кинул на девушку быстрый проницательный взгляд.

— Вы больны? Алиса отвела глаза.

— Нет.

— У вас нездоровый вид.

Его голос, низкий и хриплый, не подходил человеку с лицом святого воителя. Алиса слышала, что знойное солнце Палестины выжигает гортани тех, кто ходит по пустыням.

Он опять принялся мерить шагами ширину маленькой церквушки. Однажды Алиса видела раненого волка, он точно так же метался по клетке, а несколько мгновений спустя бросился на деревянные прутья и вырвался на свободу. Это было на летней ярмарке в Данхевете. Управляющий Кернстоу, который выставил волка для потехи своего господина, беспомощно смотрел, как дикий зверь растерзал крепостного и убежал от кричащей толпы.

Раймон остановился и посмотрел на складки голубой мантильи, закрывавшие высокую грудь Алисы. Она вспыхнула под внимательным взглядом его лазурных глаз. Он опаснее волка! Волк не вызывал в ней желания подойти ближе и дотронуться до белого золота его волос. Алиса стиснула руку в кулак под маминой мантильей. Эти мысли про ангелов и волков отвлекали ее от цели.

Он отвернулся и потер плечо.

— Вам больно? — спросила Алиса.

— Нет. Просто старая рана, немеет на холоде.

Алиса снова вспомнила раненого волка и слегка отступила назад.

— Может, вернемся в замок?

— Нет. Мы останемся здесь. Алиса, отец Грегори говорил с вами. Вы знаете, что королева Элеанора пожаловала в мое владение земли Морстона и Кернстоу.

Она молча кивнула.

— А также благословила меня на брак с вами.

— Я не собираюсь замуж.

— И тем не менее королева даровала мне вашу руку. Пока мы с вами разговариваем, отец Грегори и ваш священник готовятся к свадебной церемонии. — Раймон снова начал вышагивать от стены до стены.

Когда он направился к ней, Алиса заставила себя не отпрянуть.

— Этому не бывать, — проговорила она. Он продолжал ходить, как будто и не слышал. — Мы не поженимся.

Он остановился перед ней. В его глазах не было злости, а в голосе слышалось лишь легкое удивление:

— Но почему? Вы не можете здесь оставаться. Вы не наследница Уильяма Морстонского. После его смерти поместье отошло государству, а теперь оно мое.

4

Розамунда Клиффорд (или Вудсток) (1160-1184) — любовница Генриха II, от которого имела двух сыновей. Король скрывал ее от своей жены Элеаноры в замке Вудсток, отсюда и фамилия. Полагают, что Розамунда была убита по наущению королевы.