Заказ - Кульчицкий Константин - Страница 48

В салоне «Тойоты» был действительно крематорий.

– Передвижная мечта жокея, – прокомментировал Серёжа. Раскалённое сиденье жгло его снизу сквозь джинсы, добавляя коже, и так зудевшей после солнечной ванны, новые ощущения. – Сауна на колёсах. Едешь куда-нибудь, а сам веса гоняешь!

Они опустили все стёкла и пошире открыли люк, добиваясь желанного сквозняка.

– Как и не купались! – Серёжа обмахивался каким-то журналом, вытащенным из бардачка, и с тоской оглядывался на море, уплывавшее за корму. – Давай сюда ещё завтра приедем?

В автомобиле стало попрохладней только на трассе, когда скорость превратила наружный воздух в упругий ровный поток.

Машин было много. Чуть меньше, чем идущих из города, но всё равно много. Вот впереди в их ряду замаячила громада рейсового автобуса. Дряхлый «Икарус» чем-то напоминал замордованных жизнью коней, топтавшихся по брусчатке Дворцовой. Тоже плёлся из последних сил, транспортируя из Кронштадта в Питер непомерное количество пассажиров. Сквозь заднее стекло на ребят, ехавших в относительном комфорте «Тойоты», смотрели потные раздражённые лица. Надсаженный дизель дымил ядовитыми чёрными клочьями, и Аня включила сигнал поворота, идя на обгон. Шоссе приближалось к Ольгино и Лахте – впереди везде шестьдесят, так не ползти же за чуть живой кочегаркой?.. Взгляд в боковое зеркало подтвердил – сзади чисто. Перестроившись, Аня спокойно поравнялась с автобусом… И тут – откуда взялся-то, Господи?.. – кто-то сзади принялся нервно сигналить и, чуть не упираясь носом в бампер «Тойоты», замигал дальним светом.

– Ну и шустрила, – удивилась Аня. – Только что никого не было!..

Её маленькая машина тоже ещё была способна «летать», но скоростной рисковой ездой Аня не увлекалась. Даже специально для таких случаев приклеила на багажник нашлёпку: улитка высовывается из домика, огрызаясь: «Еду как могу!» Однако ехавший сзади читать, видимо, не умел – знай сигналил и не переставая мигал.

– А иди-ка ты! – сказала Аня. – На вертолёте летай!

Не дёргаясь завершила обгон и уступила ему полосу. Нечто приземистое, стелющееся, цвета мокрый асфальт, рявкнуло на «Тойоту» двигателем и улетело, как от стоячей. «Линчевать» других водителей, которых чёрт дёрнул ехать в левом ряду.

– Да чтоб ты колесо проколол! – не по-христиански проводил нахала Сергей. – Гаишников на него нет. Только лохов вроде нас с тобой останавливают…

– Ты знаешь, – сказала Аня, помолчав, – была я как-то свидетелем одной замечательной сценки. Везла на «чердаке» доски… Ну, и придержали меня посмотреть, не выступают ли за габариты. Стоим, документы заодно проверяем… И тут – вж-ж-ж-ж! – «Блейзер», Да не какой-нибудь подержанный, а с иголочки и весь

из-под себя навороченный. У ментов челюсти отвисли – на радаре сто двадцать семь! Они ему палочкой отмахнули… Подруливает, стекло опускает… Спокойный такой, лощёный дядечка, сразу видно, что дешёвую колбаску в ларьках не выискивает. Инспектор ему вежливо: «Вы превысили скорость. Ваша машина двигалась со скоростью сто двадцать семь километров в час…» А дядечка в ответ не менее вежливо: «Хорошо. Сколько стоит проезд со скоростью сто двадцать семь километров в час на вашем участке?» Достаёт «лопатник» поперёк себя толще, молча расплачивается, принципиально квитанцию не берёт… и на глазах у изумленных гаишников уносится дальше. Примерно с такой же скоростью… Они даже про меня забыли. Просто документы вернули – и: «Счастливой дороги». Вот так, Серёженька. Вот такое, блин, времечко…

Рассуждая, она тем не менее заметила, что позади иномарки, метеором нёсшейся в левом ряду, образовался своеобразный вакуум, и не преминула занять «жизненное пространство».

– Анекдот есть, – отозвался Сергей. – Грузина кто-то обидел, он ругается, грозит: "Да я его, хачапури![23] Да я ему, хачапури…" Его спрашивают: чего это ты всё хачапури упоминаешь? А он в ответ: «Вы, русские, „блин“ через слово, а я чем хуже?..»

Дорога плавно повернула налево, вновь открывая взгляду казённое строение лахтинского КПП. И вот тут ребята увидели «пейзаж, достойный кисти Айвазовского»: всё в том же левом ряду скособочился на дороге «Мерседес-280» цвета мокрый асфальт и в трёх шагах – отброшенная ударом отечественная «девятка». Она казалась неестественно сгорбленной. Кто в кого въехал, на беглый взгляд определить было трудно. Хотя, учитывая предыдущие подвиги «Мерседеса»…

Самое же занятное, что оба автомобиля оказались почти одинаковой масти. Смятый бок «девятки» тоже отливал тёмно-серым. Подле машины, придерживаясь рукой, стоял водитель. Рослый пожилой дядька, отчётливо смахивающий на мудрого академика Лихачёва. Свободной рукой он всё вытирал рот и поглядывал на тыльную сторону кисти – течёт кровь или нет. Прямо против него замер около «Мерседеса» здоровенный амбал с блестящей золотой цепью на шее. Было похоже, он начал безотлагательно «предъявлять» оппоненту, и только вмешательство водителей, выскочивших из проезжавших мимо машин, вынудило его прервать выяснение отношений.

Кто-то из автомобилистов уже спешил к деду, чтобы заботливо поддержать его под руку:

– Как вы?..

«Академик Лихачёв» сплюнул (действительно кровью) и невнятно ответил. Быстрый взгляд, брошенный им на верзилу, на самом деле содержал в себе приговор, но это ещё надо было суметь разглядеть, а таких знатоков поблизости не нашлось. Взгляд – дело тонкое. Это не пудовые кулаки, сжатые для немедленного удара – «а ну, подойди!», не поза, подразумевающая чёрный пояс по каратэ…

– Ну и шкаф, – шёпотом оценил Сергей габариты амбала. Сам он когда-то в детстве довольно наплакался из-за невысокого роста. Потом, правда, выяснилось, что такое телосложение имеет свои преимущества… но некая глубинная зависть всё же осталась.

Аня между тем притормозила и ушла в правый ряд, объезжая участников аварии. Но тут второй пассажир «Мерина», вёрткий, несильного сложения парень, бросился чуть не под колёса «Тойоты», широко распахивая руки: остановитесь, мол, будьте добры!..

Аня молча съехала на обочину.

Парень схватился за стойку двери, и на пальце ярко блеснул перстень с бриллиантовой крошкой. Его владелец бесцеремонно сунул голову в открытое окно «Тойоты», отчего в машине густо запахло терпким дорогим парфюмом:

– Видала, как он под нас?.. – сразу на «ты» начал он и, не дожидаясь ответа, продолжал как о решённом: – Будешь свидетелем. Двести баксов. Мы этого деда… Думает, раз «Мерседес», тут-то он нас на бабки опустит?..

– Не, друг, – серьёзно ответила Аня. – Не буду я свидетелем. Я же не видела ничего.

– Говорю, двести баксов, – в голосе парня появились нотки угрозы. – Зенки-то протри, умная! Пока кто не помог!..

Сергей ёрзнул на сиденье, закипая и намереваясь ответить, но Аня опередила его, проговорив всё так же спокойно:

– Я в другом ряду ехала. За автобусом. Так что ничем помочь не могу. Да у тебя и так полная ментовка свидетелей. – Аня кивнула в сторону КПП и включила передачу. – Извини…

– Ну, коза!..

Парень вытащил голову из окна, неразборчиво добавил нечто матерное и пошёл к «Мерседесу», доставая из кармана «трубу».

– Сам козёл, – прошипела Аня вполголоса. Парень то ли услышал, то ли догадался: обернулся и зло, исподлобья посмотрел на «Тойоту». Вот так начинаются неприятности. «Срисуют» номера, а потом…

Аня отпустила сцепление, и машина сорвалась с места.

– Жлобьё! Хозяева жизни!.. Двести баксов, да засуньте вы их!.. – Проезжая мимо КПП, она нарочно притормозила, чтобы крикнуть инспектору: – Товарищ старшина, там две машины столкнулись! Пострадавших пока вроде нет, но могут образоваться!..

– Вижу, вижу. – Старшина смотрел вдаль, туда, где просматривался «Мерседес». Должно быть, работал он не первый год, поскольку поинтересовался: – Вас-то не обидели?..

Красный автомобильчик припарковался перед «Юбилейным» в половине четвертого.

23

Грузинский слоёный пирог с сыром.