Красивым жить не запретишь - Куликова Галина Михайловна - Страница 76

– Держи ствол, а я пойду разгоню поганцев, – сказал Петя, сунув опешившему Мартынову свой пистолет, и вышел.

Он распахнул дверь на улицу, пару секунд стоял на крыльце, потом сказал: „Мать твою!“ и, продолжая громко материться, бросился в кусты. Через минуту под окном раздался его крик:

– Все, завалили!

Все, кроме Мартынова и Эльзы, которых связывал друг с другом незримой нитью пистолет, бросились на улицу.

Вторично онемевший за сегодняшний вечер Петя показывал рукой на землю под смородиновым кустом, где лежал кто-то, завернутый в ватное одеяло, подбитое зеленым атласом. Из одеяла высовывались только голые ноги. Сверху на них сидел Костя Карпенко с взлохмаченной головой, крупным фингалом под глазом и расцарапанными в кровь руками.

– Не знаю, кто это, – пытаясь отдышаться, сказал он. – Не то снежный человек, не то Тарзан, но проворен, сволочь, как обезьяна. Я не то чтобы пушку вытащить, я даже „мама“ сказать не успел. Я напал на него сзади, а он мне как врежет локтем в глаз.

В этот момент Ира Скобкина тоже решила вспомнить маму. Правда, чисто по-женски. Она тихо простонала:

– Мамочка-а-а!

– Что? – вскинулся Петя. – Чего случилось?

– Это... – Ира указала длинным красным ногтем на видневшиеся из одеяла ноги. – Это... Ян... Я вижу знакомую родинку!

– Что ж, давайте посмотрим, – недолго думая, предложил Петя, вновь обретая дар речи. – Правда, я его примял маленько.

Он спихнул полуживого Карпенко со свертка и быстро распеленал Тарзана. Все присутствующие изумленно ахнули. В зеленом атласе лежал заросший бородой и усами абсолютно голенький Ян Ярославский. Несмотря на буйную растительность, Женя его тут же узнала. Она истово перекрестилась, не стесняясь зрителей, и по ее лицу потекли крупные благодарные слезы. Узнал Яна и Карпенко.

– Хозяина чуть не убил, – растерянно сказал он. – Хорошо, что до пушки не добрался, а то бы стрельнул.

Издав победный клич, Ира Скобкина, словно коршун на добычу, бросилась на Яна. Он был теплый, дышал и даже подрагивал ресницами.

– Вот тебе и признание немчуры! – поскреб в затылке Петя. – Нет ее словам веры. Она сказала, что мужик помер в подвале с голоду.

– Предлагаю вернуться и задать ей вопрос в лоб, – резко сказал Веня.

В комнате Мартынов с облегчением передал пистолет слегка сбитому с толку Пете Скобкину и обратился к Жене:

– Кого вы там обнаружили?

– Ян жив! – сдерживая слезы, ответила она. – Ира приводит его в чувство.

На лице Эльзы Унт не дрогнул ни один мускул.

– Я похоронила его под яблоней, – хорошо поставленным голосом сказала она. – Ночью. Ему там покойно.

– Кого ты похоронила под яблоней? – с истерическими нотками в голосе закричала Катенька, не забывшая вытереть глаза увлажняющей косметической салфеткой, чтобы они не сильно покраснели от слез.

– Куницына, разумеется, – пожала плечами Эльза. – Я вспомнила: мне пришлось уехать на несколько дней. Наверное, он умер от одиночества. Как твой хомяк, который жил у нас, когда ты училась в пятом классе.

– Так ты говорила не про Яна?!

– Ты же спрашивала меня про своего парня. Твоим парнем был Куницын. Ян Ярославский никогда таковым не являлся.

– Но чем тебе не понравился Куницын? – заверещала Катенька. – Он ведь бросил меня, чтобы остаться с тобой! Он был от тебя без ума! Боже мой, я ничего не понимаю!

– Он передумал, – хмуро ответила Эльза Унт. – Сказал, что ты больше подходишь ему по возрасту. Явился сюда специально, чтобы дать мне отставку. Разве я могла пережить такое унижение! Я хотела, чтобы ты никогда не узнала об этом случае, милочка. Но вы меня сегодня разговорили. Когда Куницын умер, я зарыла его под яблоней. Ночью, разумеется.

В этот самый момент завернутый в одеяло Ян Ярославский ворвался в комнату. Вид у него был дикий.

– А, старая сволочь! – крикнул он. – Не ожидала увидеть меня на свободе?!

– Честно говоря, не ожидала, – спокойно согласилась Эльза и обвела глазами присутствующих. – Вы ведь думали, что с того момента, как вошли сюда, вся инициатива оказалась в ваших руках? Ошибаетесь. Я знала, что мне может понадобиться пара минут. И специально забыла про печенье. Когда я поняла, что вы меня разоблачили, то отправилась на кухню и открыла дверь в подпол. На кухне есть второй выход из дома. Я очень надеялась, что этот кретин, почуяв свободу, убежит домой. Когда вы наконец спустились бы в подвал, то никого бы там не обнаружили.

– Но Ян рано или поздно все выложил бы милиции! Его ведь искали!

– Мало ли, что бы он выложил, – пожала плечами Эльза. – А где доказательства? Я бы все в подвале прибрала, промыла. Ни тебе отпечатков пальцев, ничего такого.

– Но вы же все рассказали нам про убийства! – воскликнула Женя.

– Может быть, я все придумала, чтобы вас позлить?

Пока она распиналась, Ян Ярославский, придерживая одеяло одной рукой, усадил рыдающую от счастья Иру на стул, потом поцеловал Женю в макушку и попросил:

– Найдите мои штаны.

– Мужик, а ты почему голый? – удивленно спросил Петя, добывая из шкафа аккуратную стопку одежды, на которую указала Эльза.

– Я подсыпала ему кое-что в кофе.

– Я же говорила! – тут же воскликнула Женя. – Крепкий кофе, если вы не в курсе, отлично отбивает запахи.

– В общем, пока он спал, – продолжала Эльза как ни в чем ни бывало, – я оставила его без ничего. Совсем без ничего. Он должен был понять, насколько бессмысленными оказались на деле его угрозы. Он букашка передо мной. Я – сила.

Надев штаны, Ян растопырил руки, как это делают актеры, когда хотят показать, что готовы кого-нибудь задушить, и со зверским лицом пошел на Эльзу Унт.

– Э-э! Спокойно! – остановил его Мартынов. – Мадам придется оставить в живых и сдать куда следует.

– Пожалуй, я этим займусь, – сказал Карпенко, доставая мобильный. – Я знаю, кому позвонить, чтобы все было тип-топ. Это моя работа.

Выглядел он при этом, надо признаться, весьма жалко.

– Первым делом тебе следует позвонить дяде, – напомнила ему Женя.

С того момента, как она увидела живого Яна, силы стали потихоньку вытекать из нее. Куда-то сразу подевалась решимость, пропал резкий голос, и при этом стало ясно, что слез у нее в запасе ничуть не меньше, чем у остальных присутствующих здесь особ женского пола.

– Ну вот, – сказал Мартынов недовольным тоном, – сейчас она тоже начнет рыдать и доведет себя до очередного обморока.

Веня укоризненно посмотрел на приятеля и обнял Женю за плечи.

– Не знал, что ты такой черствый.

– Это я-то черствый? Я, который бросил на произвол судьбы собственное детище?!

– Разве у тебя есть детище? – спросил удивленный Веня.

– Он имеет в виду свою унитазную фирму, – сквозь слезы пояснила Женя.

– Я понимаю, что тебе надо ехать к отцу, – рыдала Ира Скобкина, обняв двумя руками Яна за шею. – Но я не хочу тебя сейчас отпуска-а-ать!

– Тебе не надо его отпускать! – стараясь не обращать внимания на ком в горле, поторопилась объяснить Женя. – Можешь ехать вместе с ним. Мы с дядей Георгием разжаловали Свету Шмелеву. Теперь ты – его невеста.

Ира и Ян, потрясенные, уставились на Женю.

– Поверить не могу, – пробормотал Ян. – Как вы вообще узнали?..

– О, я тебе столько расскажу про твою потрясающую сестренку! – воскликнула Ира, подмигивая Жене мокрым глазом. – Знай, если бы не она...

Ян, которого радовало все вокруг, словно маленького ребенка, отпущенного гулять по лужам, в приливе родственных чувств бросился к Жене и принялся ее тискать.

– Ты стала такая красивая! – сообщил он ей. – Я сначала тебя даже не узнал! И ты умная, Женька, такая умная! И смелая.

– Наконец-то тебя оценили по достоинству, – широко улыбнулся Веня.

– Познакомься, Ян, это мои лучшие друзья. Они помогали мне тебя искать – Веня, Геннадий, Петя.

Ян всех по очереди потряс за руку. Несмотря на растрепанную бороду и пережитые потрясения, он по-прежнему выглядел галантным.

– Больше всего на свете хочу есть, – признался он. – Выжил только потому, что постоянно пил воду и один раз поел. Можно считать, провел принудительный курс лечебного голодания.