Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна - Страница 33

Проехав несколько раз мимо особняка, в котором не горело ни одно окно, я со всей отчетливостью поняла, что никогда не войду туда одна. Какая бы бесшабашность ни вселилась в меня от отчаяния, такой подвиг был мне не по плечу. Вспомнив, что возле больницы видела телефонную будку, я развернулась и поехала туда. Затормозив, принялась ковыряться в сумочке, отыскивая жетоны. В этот момент возле машины возникли две темные фигуры. Окошко у меня было немного приоткрыто, так что голос раздался прямо над самым ухом:

– Эй, цыпочка! Не прокатишь нас с Гришей?

Даже не поглядев в их сторону, я открыла бардачок, где лежал игрушечный пистолет, который Матвей всегда возил с собой в качестве устрашения, достала его и наставила на ребяток черное дуло:

– Пошли вон, козлы!

– Ладно, ладно, не гони волну, уходим. – Они исчезли так же неожиданно, как и появились.

Я вышла из машины, держа в одной руке «оружие», а в другой жетончик. Записную книжку сунула в карман пиджака. У меня было два варианта – позвонить либо Крылову, либо Копейкину. Телефона Крылова я не знала. Чтобы выяснить его, надо было потревожить Горчакова, что совершенно не вписывалось в сценарий нашего с ним романа. Я решила позвонить Копейкину. Авось он не откажет мне в помощи.

Копейкин, на радость мне, был дома. Судя по хриплому, но решительному голосу, он спал и от ночного звонка ожидал исключительно одних неприятностей.

– Слава богу, вы не на дежурстве! – обрадовалась я, представившись. – Мне срочно нужна ваша помощь!

– Сначала говорите – не лезь, а потом зовете на помощь, – обиженно сказал участковый. – Я не хочу, чтобы пострадала моя карьера.

– Ну какая у вас карьера? – разозлилась я. – Недоразумение одно.

– Чего вы от меня хотите?

– Чтобы вы вместе со мной проверили одно помещение.

– Отлично! – усмехнулся Копейкин. – Что будем искать?

– Пропавшую женщину.

– Что, пленница сбежала?

– Послушайте, Алексей Михайлович, – я перешла в более жалостливый регистр. – Тут темно и ужасно страшно. Вокруг шляются подозрительные личности... Я бы вам все объяснила на месте.

Копейкин некоторое время напряженно сопел в трубку, потом спросил:

– А где вы находитесь?

Я подробно объяснила.

– Приеду, ждите, – буркнул он и положил трубку.

Я с облегчением вывалилась из будки, добежала до машины, завела двигатель и принялась медленно кататься по улице. Останавливаться в таком паршивом месте казалось мне верхом бесшабашности.

Интересно, почему чин из ФСБ назначил Кате встречу в таком странном месте? Может быть, дом только снаружи кажется нежилым, а внутри он отремонтирован и обставлен? Возможно, это одна из явочных квартир разведчиков. Тогда мы с Копейкиным вляпаемся в историю. Нас могут поймать при попытке проникнуть на чужую территорию. Вот это будет номер!

Однако полностью игнорировать то, что Катя так долго не подает о себе вестей, было невозможно. Попади я в подобную передрягу, мне бы не хотелось думать, что девочки сидят сложа руки и не пытаются меня спасти.

А может, Шлыков гораздо коварнее, чем нам кажется? Знает и про наш женский клуб, и про похищение, и про дачу с подвалом. Просто пока не рвется освобождать свою жену, а подбирается к нам с какой-нибудь другой стороны. То, что от него нет никаких известий, настораживало больше всего. Однако курьер вчера на Казанском вокзале появился, следовательно, никаких изменений в заранее определенном графике не наблюдалось. Не для того ли, чтобы усыпить нашу бдительность?

Копейкин приехал на старом «Москвиче». Увидев меня в «Опеле», он присвистнул.

– Чья тачка? – спросил он.

– Моя. Только прав у меня нет, – сразу призналась я.

– С какой стороны ни посмотри, Марина Александровна, вы честному менту не компания.

– Я ведь вас не на вечеринку позвала, – рассердилась я.

– Но и я не в служебное время приехал, – парировал он.

– Могу оплатить вам ваше время. Считайте, что это коммерческий вызов. Ночная халтура.

Копейкин уничтожающе посмотрел на меня:

– Я участвую в вашем заговоре. Скрываю то, что вы украли чью-то жену. И денег от вас брать не намерен. А то получится, что вы меня подкупили.

– Ладно, не то сейчас время, чтобы препираться. Я ужасно благодарна, что вы приехали. И если немножко нагрубила, то только потому, что волнуюсь. Вы помните Катю?

– Такая пожилая, красивая?

– Пожилая! – возмутилась я. – Тоже мне, мальчик нашелся!

Недовольные друг другом, мы расселись по машинам и подъехали поближе к нужному дому.

– Кажется, там никого нет, – заметил Копейкин, выходя из машины.

Одет он был в джинсы, кроссовки и тонкий хлопчатобумажный свитер. На моей внешности нервные сборы сказались гораздо сильнее: я надела выходной костюм, состоящий из короткой юбки и пиджака, а к нему – простые с резиновыми вставками спортивные тапочки на танкетке.

– Пойдемте внутрь, – шепотом сказала я. – У меня есть фонарик.

– Как же, я помню, – буркнул Копейкин, непроизвольно потирая лоб.

Мы подошли к дому. В свете фонарика, которым я водила перед собой, было заметно, что входная дверь подъезда перекошена, а петли, на которых она держится, основательно заржавели.

Копейкин достал из кармана носовой платок и взялся им за ручку.

– Ничего не трогайте, – понизив голос, предупредил он.

Дверь противно заскрипела и открылась. Из темноты на нас дохнуло затхлостью. Запах гнилого дерева перемешивался с запахами бетона и пыли.

– Осторожнее. Возможно, здесь даже перекрытий нет.

Мои надежды на то, что дом внутри оборудован для явочных встреч, не оправдались. Он был практически разрушен, остались лишь обветшалые стены.

– Вряд ли вашей подруге назначили здесь встречу, – сказал Копейкин чуть громче, чем раньше.

Наверное, ему тоже было не по себе.

– У вас есть оружие? – спросила я, прижимаясь к нему.

Мне стало так страшно, что хотелось вцепиться в рукав участкового двумя руками. Вместо того чтобы ответить, он отобрал у меня фонарик и сказал:

– Надо все осмотреть. Или, может быть, дождемся утра?

– Нет, раз уж мы приехали и даже вошли, давайте действовать.

По сантиметру продвигаясь вперед, мы ступали с невероятной осторожностью. Я подозревала, что здесь водятся крысы. Если бы какая-нибудь попалась мне под ноги, окрестности огласил бы леденящий душу вопль. Однако крысы благоразумно попрятались.

– Пусто, – произнес Копейкин. В его голосе сквозило облегчение. – Ваша подруга не могла с адресом напутать?

– Нет, – я энергично покачала головой. – Только не Катя. Она очень ответственная.

Луч фонарика медленно скользнул по сложенным у стены бетонным блокам, проплыл по смятым мешкам из-под цемента, потом внезапно метнулся назад.

– Что это? – хриплым голосом спросил Копейкин.

– Где? – Я изо всех сил старалась не поддаваться панике.

– Вон видите?

Он направил луч на бетонные блоки, я с замиранием сердца посмотрела на них, но ничего подозрительного не заметила.

– Господи, помилуй! – пробормотал между тем Копейкин, хватая меня за руку. – Там женская туфелька.

И тогда я тоже увидела ее. Это была красная узконосая туфелька с круглой кокетливой пряжкой на боку, она валялась кверху шпилькой и наводила на нехорошие мысли.

– Ваша подруга носит такие туфли? – тут же спросил Копейкин.

С места он, однако, не двинулся, продолжая издали разглядывать свою находку.

– Не знаю.

– Ладно, тогда давайте подойдем поближе.

Мы тронулись в нужном направлении, держась за руки, как заблудившиеся дети. Подойдя поближе, Копейкин наклонился, чтобы поднять туфельку. Луч фонарика скользнул по полу, и тут я увидела вторую туфельку... Она была на ноге у Кати. Я хотела закричать, но горло сдавил ужас, и я так сильно сжала руку Копейкина, что он едва не подпрыгнул.

– Что с вами?

– Там... – с трудом выговорила я, показывая пальцем в темноту.

Копейкин мгновенно сориентировался. Он заставил меня отойти назад, а сам подошел к телу.