Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна - Страница 45

Но тут я вспомнила про малыша и снова поникла:

– Все равно. Вы ведь заменили Жене мать.

– Мне не надо никого ему заменять. Он мой племянник.

– Вы хотите сказать?..

– Я сестра Сержа. Родная. У нас просто разный цвет волос, а в остальном мы очень даже похожи.

– Сестра? – Я с трудом могла поверить в услышанное. – А он выдает вас за свою жену!

– Он ни разу не сказал этого слова вслух, – засмеялась Альбина. – Для людей достаточно того, что я живу в его доме и ношу такую же фамилию.

Новость оказалась для меня сокрушительной. Я машинально опустилась на стул и уставилась в окно невидящим взором. Нет, ну каков подлец! Заставлял меня так мучиться! Ведь наверняка видел, что я влюблена в него по уши. Невероятно! И ни слова не сказал, ни намека... Хотя... Кажется, он говорил что-то про какую-то тайну, но я отказалась слушать. В конце концов, мог бы настоять, черт побери!

– Ума не приложу, почему он вам до сих пор ничего не рассказал, – озвучила мою мысль Альбина. – Я ведь не слепая. Он влюблен в вас. Он говорил вам об этом?

– Нет, – покачала я головой. – Ни словечка. Если бы вы были его женой, вам не в чем было бы меня упрекнуть.

Сказав это, я тут же вспомнила про поцелуи и слегка смутилась. Альбина ничего не заметила.

– Вы его сегодня увидите? – спросила она, поднимаясь.

– Надеюсь, – пробормотала я.

– Лучше не говорите, что мы виделись. А то мне влетит. Просто помните, о чем я вам рассказала.

– Непременно.

Она протянула мне руку:

– Надеюсь, следующая наша встреча окажется более приятной.

– Спасибо вам, – искренне сказала я. – Может быть, вы зря мне все рассказали и эта информация не пригодится.

– Неважно. Мне кажется, я поступила правильно.

Она первой покинула офис, оставив меня в состоянии полной растерянности. Значит, Горчаков не женат. Я никак не могла решить: хорошая это новость или плохая? С одной стороны, вроде бы хорошая. С другой стороны, он от меня эту новость скрывал. Возможно, я просто придумала, что он относится ко мне как-то по-особому? Выдавала желаемое за действительное?

В тот момент я не могла разобраться в своих чувствах, но, когда мой «Опель» подкатил к дому у метро «Аэропорт», я поняла, что в моем сердце поселилась обида.

Когда я позвонила в дверь, вся компания высыпала в коридор. Верин муж первым пожал мне руку. Липа как раз завершала рассказ о нашем общем приключении. Судя по всему, народ умирал со смеху, слушая ее беспристрастные комментарии. Она была самокритичной девушкой и не стеснялась выставлять себя в невыгодном свете.

– Чтобы вытащить микрофон оттуда, куда он провалился, мне пришлось спрятаться в кустах у дороги. Куча мужиков стояли и ждали, пока я выйду, – ухмыльнулась она.

– Да-да, – подхватила я. – А когда один из них вознамерился ей помочь, она свалила его ударом правой в челюсть.

– Ты как? – спросил Горчаков, подойдя ко мне на опасно близкое расстояние. – Хоть меня и клятвенно зверяли, что вам с Липой ничего не грозит, ожидание было трудным. Знаешь, это оказалось для меня проверкой.

– Проверкой чего?

– Я не думал, что испытываю к тебе столь сильные чувства. – Горчаков оттеснил меня подальше от хохочущей толпы. – Не думал, что я буду так волноваться за тебя.

В этот момент на нас налетели девочки.

– Мариша! Сколько всего выяснилось! Представляешь, Шапкин не имеет никакого отношения к убийству Кати!

– Откуда вы знаете? – насторожилась я.

– Мазуренко начал давать показания, – пояснил Крылов, предварительно похлопав меня по плечу. Я уже поняла, что это был высший знак его расположения.

– Убийцу Кати уже арестовали, – поторопилась сообщить Ирочка.

Я прошла за ними на кухню и уселась за стол. Горчаков тут же поставил передо мной чашку кофе с молоком. Я молча взглянула на него. У шефа был чертовски сосредоточенный вид. Такое впечатление, что он решал для себя какую-то важную проблему. Впрочем, он больше мне не шеф. Надо будет сообщить ему об этом при первом же удобном случае.

– Помнишь, Катя говорила, что хочет найти в окружении своего мужа какого-нибудь человека, работающего в ФСБ? – спросила Ирочка.

– Конечно, она придумала это еще до нашей встречи.

– Так вот. Катя обратилась к партнеру покойного мужа по бизнесу, некоему Михаилу, с которым поддерживала деловые отношения, потому что стала правопреемницей своего супруга после его смерти. Этот Михаил, не будь дурак, решил, что Катины неприятности, о которых она ему в общих чертах рассказала, – отличный повод вовсе избавиться от нее и стать полновластным хозяином фирмы.

– Как это? – не поняла я. – Ведь у нее остались двое взрослых детей.

– Они наследники, а не правопреемники, – пояснил Крылов. – Наследникам можно просто выплатить энную сумму денег и развязаться с ними навсегда. Катя же претендовала на то, чтобы самой участвовать в делах фирмы. Женщина она была деятельная и опытная. Михаил по-настоящему опасался, что она попытается влезть в бизнес и лишить его той власти, к которой он уже начал привыкать.

– Это он убил ее?

– Да, он, – подхватила Вера. – Михаил соврал Кате, что у него есть знакомый из ФСБ. На самом деле такого человека не существовало. И назначил ей встречу в нежилом доме от лица этого фантома. Причем Михаил строго-настрого приказал ей никому ничего не говорить, якобы в целях конспирации.

– Но она его не послушалась, – пробормотала я. – И оставила адрес дома, где должна была состояться эта встреча. Как же его разоблачили?

– Очень просто, – сказал Крылов. – Поскольку по вашей милости никто не знал, как Катя оказалась в том доме, оперативники начали расследование с ответа на самый главный вопрос: «Кому это выгодно?» Сразу же проверили ее имущественные права, вышли на фирму, принадлежавшую ее мужу и Михаилу. Так что Михаил был первым, кого они взяли в оборот. Видимо, он не выдержал и раскололся. Или, как нам сообщили, чистосердечно признался.

– А Серафима? – тут же спросила я. – В ее гибели Шапкин и его люди тоже не виноваты?

– Мазуренко уверяет, что они понятия не имели ни о какой аудиокассете и о Серафиме Кругловой ровным счетом ничего не знали.

– Черт побери!

– А вот ваши мужья... – тихо заметил Крылов. – Здесь совсем другое дело. Судя по всему, это было изобретение Шапкина – именно таким образом запугивать людей, которых они использовали в своих интересах. Шапкин делал на своем бизнесе колоссальные деньги. Вам даже вообразить себе трудно, о каких суммах идет речь. Поначалу, конечно, на их счету не было кровавых дел. Но после того, как одна жертва шантажа устроила им веселую жизнь, парни решили, что простые угрозы – не слишком надежное средство. К тому времени они уже распробовали вкус больших денег. Так что...

– Выходит, о нашем с девочками клубе они не знали?

– Шапкин до сих пор об этом не догадывается, – подтвердил Крылов. – А Мазуренко удостоился такой чести только вчера.

У меня в голове вертелся еще какой-то вопрос, но я никак не могла сосредоточиться. Горчаков то и дело отвлекал меня своими пристальными взглядами, нежными, но незаметными для окружающих прикосновениями.

Наконец пришло время расставаться. Вера с Глебом и Ирочка засобирались домой. Крылов вызвался отвезти Липу.

– Я тебя провожу, – сказал Горчаков.

– Да зачем? Я ведь на машине, – как мне казалось, легкомысленным тоном ответила я, копаясь в сумочке.

Горчаков подошел поближе и произнес так тихо, чтобы другие не услышали:

– Но мне хочется тебя проводить!

Я решила дать ему шанс. Интересно, когда мы останемся наедине, расскажет он мне правду об Альбине или нет?

– Ну хорошо, поехали, – пробормотала я. – Только учти, прав у меня нет.

Но Горчаков продолжал тянуть резину. В конце концов мы остались в квартире одни.

– Нам надо поговорить, – мрачно сказал он.

– Поговорить можно и в машине.

– Нет, нам надо серьезно поговорить.

Я присела на стул и приготовилась слушать. В течение последующих десяти минут он разглагольствовал о своих чувствах: мол, он не ожидал, что может испытывать столь сильное влечение к женщине, что для него это настоящее потрясение, и так далее, и тому подобное. К концу его речи я была в ярости. Не только потому, что его, похоже, вовсе не интересовали мои чувства, но и потому, что он так ничего и не сказал мне про Альбину. Я решила спросить сама.