Рецепт дорогого удовольствия - Куликова Галина Михайловна - Страница 25

Пока ей делали рентген, ощупывали и осматривали со всех сторон, в голове у Глаши билась одна-единственная мысль. Убийца изменил свои намерения. Он решил убрать ее. Раньше не хотел убивать, а теперь почему-то передумал. Что она такого сделала, что заставила его пойти на этот шаг?

Ей всего-навсего позвонил Литовченко. Но откуда убийце знать об этом звонке? Глупость какая-то. С другой стороны, если он хотел угробить ее с самого начала, то почему не воспользовался случаем? Даже двумя. Может быть, ему что-то помешало?

Доктор сказал, что с ней ничего страшного, но на всякий случай прописал какие-то таблетки и полный покой. Стрельников уехал, пообещав навестить ее утром, но у Глаши не было никакого желания оставаться в больнице, и, пролежав час в палате с двумя старухами, она заявила, что отправляется домой.

Итак, встреча с Литовченко становилась необходимой. Еще утром Глаша считала, будто ей ничто не угрожает, и решила затаиться. Но теперь, после того как ее похитили, ситуация кардинально изменилась. Кстати, зачем ее похитили? Почему не стукнули по голове так, чтобы она умерла на месте? Как Петю Кайгородцева?

«Меня похитили, чтобы... что? Запросить выкуп? Угрожать кому-нибудь тем, что расправятся со мной? Кому угрожать? С какой целью? – Голова у нее шла кругом. – Итак, у меня пока только одна ниточка – Литовченко, любовник Сусанны. Что он именно любовник, можно сказать почти со стопроцентной уверенностью».

Глаша остановила машину и продиктовала шоферу адрес Литовченко. «Конечно, я могу сейчас совершить ошибку, – продолжала размышлять она по дороге. – Почему бы Литовченко не оказаться тем самым типом, который звонил Сусанне в понедельник ночью и вынудил ее идти на кладбище? Если так, то он наверняка знает о тайнике и, возможно, имеет самое прямое отношение к смерти Прямоходова».

Однако Глаша решила рискнуть. Другого выхода у нее все равно не было. Если пойти в милицию и рассказать о своих похождениях, ее, пожалуй, запишут в главные подозреваемые вместо Сусанны.

Литовченко жил на набережной в доме невероятной красоты. Здесь были круглые башенки и огромные застекленные лоджии, а внизу стоял охранник с острыми ушами и узким лицом, похожим на морду добермана. Прежде чем пропустить Глашу в подъезд, охранник позвонил в квартиру и, только получив добро, проводил ее до лифта. «Батюшки мои! – подумала та. – Уж не окрутила ли Сусанна какого-нибудь бандита?»

На этаже располагалось всего две квартиры. Дверь одной из них распахнулась тотчас же, как только разъехались двери лифта. На пороге стояла зеленоглазая девица в белом фартучке поверх короткой юбки и отрабатывала свою зарплату, широко улыбаясь гостье.

– Я к Дмитрию Михайловичу, – деловито сообщила Глаша.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила девица, плавно поведя рукой. – Обувь можно не снимать.

Он провела гостью через огромный холл к большой дубовой двери.

– Дмитрий Михайлович ждет вас в библиотеке.

Глаша кашлянула и постучала.

– Войдите! – послышался голос, который можно было легко узнать по начальственным интонациям.

Она вошла и остановилась на пороге. Литовченко оказался мужчиной лет пятидесяти. Крепкий, подтянутый, гладко стриженный, с коротким, слегка приплюснутым носом, он был одет в спортивный костюм и кроссовки и показался ей похожим на спортивного тренера.

– Так это вы мне звонили? – спросил он после короткого обмена любезностями.

– Да, я.

Глаша пытливо вглядывалась в его лицо, соображая, какую лучше избрать тактику. Начать издалека или задать вопрос в лоб?

– Давайте не будем разводить антимонии! – неожиданно сказал Литовченко, как будто прочитал ее мысли. – Переходите прямо к делу. Берите быка за рога – и точка!

– Ладно, – согласилась Глаша, усаживаясь против него в глубокое кресло и утопая в нем по самые уши. – За рога так за рога. Я пришла узнать, где Сусанна.

Литовченко склонил голову к плечу и задумчиво уставился на ковер. Несколько секунд молчал, потом поднял на Глашу ясные глаза и заявил:

– Вопрос поставлен некорректно.

– В каком смысле?

– Я не знаю, кто такая Сусанна.

Глаша ожидала чего-нибудь подобного, поэтому среагировала мгновенно:

– Бросьте, Дмитрий Михайлович! Раз вы такой прямой, как линейка, давайте и я обойдусь без иносказаний. Сусанна Кайгородцева – ваша любовница. Она исчезла в прошлый понедельник, и я хочу знать куда. Думаю, именно вы, как человек, более всего приближенный к телу, в курсе того, где оно сейчас находится.

– Вас кто-то ввел в заблуждение, – покачал головой хозяин дома. – Сусанну, кем бы она ни была, оклеветали. Возможно, у нее вообще нет любовника.

– Ерунда! – ответила Глаша. – Я нашла ваш телефон в ее записной книжке.

– Там так и было написано – любовник? – ехидно спросил Литовченко, закидывая ногу на ногу.

– Поймите, это не досужее любопытство. Вы знаете, что муж Сусанны убит?

– О господи! Еще и муж! – пробормотал Литовченко, проявляя первые признаки беспокойства. – Вы хотите впутать меня в дело об убийстве?

– Я всего лишь хочу отыскать Сусанну.

Литовченко неожиданно вскочил на ноги и сказал:

– Познакомьтесь, Глаша, это моя жена, Виола.

Глаша изумленно покрутила головой по сторонам. Никакой жены в библиотеке не было. «Может быть, он – того? С большим приветом? – подумала она. – Или это я зря ушла из больницы?»

Тем временем Литовченко подошел к двери и рывком распахнул ее. За дверью обнаружилась миниатюрная блондинка с жидкими волосами, старательно распушенными феном. Она была сильно накрашена. Несмотря на щедрый слой помады, ее губы казались узкими и злобно кривились.

– Что тебе, ласточка?

Вздернув подбородок, супруга неожиданно размахнулась и залепила Литовченко звонкую пощечину.

– С-с-скотина! – прошипела она и, не удостоив Глашу взглядом, повернулась на сто восемьдесят градусов и пошла прочь, исступленно виляя тощим, туго обтянутым задом.

– Итак, на чем мы остановились? – спросил Литовченко, потирая щеку. Потом сказал: – Минуточку! – И крикнул куда-то в недра квартиры:

– Марьяшка! Неси чай!

Потом закрыл дверь и уселся на свое место, как бы между прочим пояснив:

– Моя жена всегда подслушивает.

– Извините, что так вышло, – пробормотала Глаша. – Но чем сильнее вы будете сопротивляться, тем дольше я вас задержу.

Дверь снова распахнулась, и на пороге появилась уже знакомая Глаше девица в фартучке, который был завязан над попкой кокетливым бантиком.

– А я буду стоять на своем: никакой Сусанны я отродясь не видел! – проворчал Литовченко, не отрывая от этого бантика задумчивого взора.

– Сусанна закодировала ваш телефон таким образом, чтобы муж не смог его обнаружить. Она взяла этот код из книжки, где героиня таким же способом шифровала телефоны своих любовников.

– И отсюда вы делаете вывод о нашей интимной связи?

– Конечно! Я ни секунды не сомневаюсь, что именно вы – тайный любовник Сусанны.

Марьяна расставила на столике чайные принадлежности, потом горделиво выпрямилась и злобно посмотрела на Литовченко.

– Ну, что? Что? – спросил он, снова поднимаясь на ноги.

– Обманщик! – с болью в голосе выкрикнула та и залепила ему вторую пощечину, хлопнув все по той же щеке свободной рукой. Потом зажала рот рукой и выбежала из библиотеки, бряцая пустым подносом.

– Черт! Кажется, ваш визит будет стоить мне ночи удовольствий.

Глаша непримиримо фыркнула.

– Ну, вы же сами видите, – воскликнул Литовченко. – Мне незачем искать любовниц на стороне! У меня есть жена, экономка... Да! Совсем забыл! Любовница у меня тоже есть. Она сейчас составляет деловое расписание на понедельник.

Он вскочил и, распахнув дверь, зычно гикнул:

– Таня! Зайди в библиотеку!

– Зачем вы ее позвали? – с подозрением спросила Глаша.

– Затем, чтобы вы своими глазами увидели, какая она красавица, и перестали подозревать меня в интимной связи с какой-то там Сусанной, у которой к тому же недавно укокошили мужа.