Пепельный рассвет - Конторович Александр Сергеевич - Страница 21

— Понятно. А еще какое вооружение у них есть?

— Да, пожалуй, и все.

— В принципе, скорее всего, так и есть. Все тяжелое вооружение к ним во втором самолете шло. Теперь его мы оприходуем и вывезем к себе. И еще. Судя по тому, как комплектовался груз, у них здесь какая-то местная сволота на подхвате есть. Вот для них арсенал небольшой и везли…

— И много этих… хвостозаносителей? — напрягается Макаренко.

— Под сотню, думаю, будет.

— Фигово…

— Вот я и говорю! Вы что же, так и собираетесь в осажденную крепость тут играть? Нам в плюс то, что им скоро жрать неча будет. Но местные могут и еды где-то добыть… Мы же не знаем, что это за народ и какие у них здесь возможности есть, так ведь?

— Все так! — мрачно кивает подполковник. — Делать-то что станем?

— Можно, конечно, этого американца на сосне подвесить — для наглядности. Но, думается мне, что всей проблемы мы таким макаром не решим. Поэтому, дорогие вы мои товарищи, есть у меня задумка другая…

Просидев некоторое время у рации, я успеваю вставить фитиль связистам, пообщаться с Грачом и серьезно озадачить Калина. До такой степени, что он немедленно собирается рвануть прямо сюда. Еле-еле его отговариваю, пообещав в самом ближайшем времени прибыть лично и предоставить ему все то, о чем рассказал. К концу разговора в машину забирается пожилой дядька. Явно гражданский — это просто за версту видно. Оказывается, меня почтил визитом главный научный деятель местного масштаба — тот самый профессор Рашников, о котором мне рассказывал Васин. Профессор оказался хватким и сметливым мужиком и в тему врубился с ходу. Хотя и характер у него… тот еще. Понимаю теперь, отчего сей персонаж не ужился со своим руководством. Вообще смутно себе представляю такого человека, который смог бы выдержать длительное общение с профессором. Напор у него… словно бы и войны никакой не было! Вынь да положь! Такой не только думскую комиссию по матери послать может, но и самого президента. И при этом почетный профессор нескольких университетов, уважаемый член нескольких научных обществ. Если у Рашникова в команде все такие ершистые… К концу разговора я взмок и только что не гавкал.

— Ладно… майор… — неожиданно миролюбивым тоном говорит он. — Будем считать, что знакомство состоялось.

Это у него знакомство такое? Шуточки, однако!

— Сработаемся мы с тобой, — продолжает профессор. — Генералу ты тоже понравился, а он в людях разбирается! Говори, чем я вам помочь могу?

Во как! Только что он из меня душу вынимал, требуя обеспечить его людей всем необходимым. Разве что сигарет иностранных не просил. Хотя вот тут-то я его и удивил бы! В разбившемся самолете их хватало — половина поддона была забита коробками.

— Хм… — чешу в затылке. — Тут, скорее, не со мной говорить надо. Есть у нас такой товарищ… да не один, у него целая бригада кулибиных под рукой.

— Его рук дело? — Рашников стучит нехилым кулаком по борту «мамонта».

— Его.

— Грамотный мужик! — уважительно кивает он. — Голова есть, а это по нынешним временам не у всех встречается!

— Ага, только характер у него… как бы вам сказать… тоже не сахарный.

— Пфе! — фыркает мой собеседник — И что? Мне с ним не чаи распивать! И взасос не целоваться, чай, не баба!

Именно в этот момент в дверях появляется Гадалка. Вид у нее настороженный и деловой. Тем не менее на ее внешности это не сильно отражается. И впечатление на профессора она производит. У него удивленно поднимаются брови.

— На минутку, товарищ майор, — деловым тоном произносит Галина.

Выпрыгиваю из машины на улицу. Гадалка отходит в сторону.

— Ну, — спрашиваю у нее, — что у нас еще неприятного?

— Да как сказать… — пожимает она плечами. — Пасут нас…

— Это я знаю. В лесу два десятка мерзюков заныкались.

— Да нет, он совсем рядом сидит.

— Это где же?

— На опушке, причем недалеко.

— И?

— Это снайпер.

Час от часу не легче! Только вот коллег Гадалки и Потеряшки здесь не хватало для полного обалдения!

— Ты уверена?

Вместо ответа девушка поднимает руку. В ней зажат толстый обрезиненный бинокль. Скорее, даже не бинокль, а нечто вроде лазерного дальномера-переростка.

— Это «Мираж». Сразу же по прибытии я стала осматривать окрестности. Прибор дал характерную засветку в той стороне, — она указывает рукой. — Там сейчас Виктор залег, пытается нащупать стрелка.

— Так… — озадаченно чешу я в затылке. — И что же нам теперь делать? Васину это сказали?

— Еще нет.

— Так чего ждем? Пока он подстрелит кого-нибудь?

— Кто-нибудь его не устроит. Он спокойно мог завалить уже человек десять, если бы хотел. Судя по всему, он там лежит уже давно, приполз затемно. За это время в зоне обстрела побывало уже человек двадцать. В том числе и наши ребята, из колонны.

— Однако… И кого же он там караулит?

— А я знаю? Кого-то из руководства, скорее всего.

Минут через десять, уговорив ворчливого профессора обождать около машины, мы с Гадалкой выдвигаемся на позицию. Оставшиеся на стоянке автомашины надежно прикрыты со всех сторон крепкими стенами. Площадка, куда мы загнали колонну, расположена между строений и практически не просматривается ниоткуда. В этих домах раньше располагались помещения лаборатории Рашникова. Сейчас тут пусто, людей нет. Вместе со всем многочисленным населением поселка они скрываются в обширных помещениях бывшего рудника. Там их никакой снайпер не достанет.

И что видит стрелок со своей позиции? Разбитое и полуобгоревшее здание штаба? Суперская цель!

Обвалившиеся стены казармы охраны?

Ну, да, делать ему больше нечего, как на развалины смотреть…

Санчасть… санчасть! Мы с подполковником заходили… через боковой вход, его с опушки не видно! А вот «уазик», высадив нас, отъехал на стоянку… вот она, точнехонько напротив основноговхода, он же — выход! То есть, по логике вещей, начальство отсюда и выйдет… сюда же его потом и затащат.

Ага, а вот того, что мы из госпиталя тем же, боковым, путем выйдем и ножками потопаем, снайпер явно не ждал! Не должныстаршие офицеры гарнизона пешком ходить! Особенно если их машина присутствует рядышком…

Стало быть, нас он караулит.

— Вы снять его можете?

— Не факт, — покачивает головой Гадалка. — Я же только засветку от прицела зафиксировала, его самого не видела. Он где-то на опушке лежит, замаскирован хорошо, никак иначе себя не обозначает. В оптику его не видно. Если выстрелит — другое дело, тут мы его на раз-два срисуем. Но он не будет стрелять, пока не увидит цель.

Эх, «Сжатие» бы сюда! Мы б этого деятеля моментом поджарили бы! Отработала бы установка по оптике — и тащи его, охреневшего от такого подарка, на ручках.

Но этой установки у нас нет… Много чего нет. Хотя…

— На опушке, говоришь, лежит? Отсюда — как далеко?

Сержант Горяев, присев около АГСа, подкручивает маховики наводки.

— Так… Ну вроде бы все… Стреляем, командир?

Горяев — мастер стрельбы из подобного вооружения. В свое время в Чечне наблюдал я таких вот спецов…

Мы гоняли этого типа по заводу уже несколько часов. Что уж это был за фрукт — бог весть. Но кровушки он (в прямом и в переносном смысле) попил изрядно! Хитрый и ловкий, он никогда не стрелял из одного и того же места. Выбирал позицию умело, хорошо маскировался и терпеливо ожидал своей цели. Стрелял он только по машинам и всегда одинаково. Даст две-три короткие очереди — и сваливает. А стрелять он умел… Плюнуть на него и ездить в обход? Можно, но на прилегающих дорогах постоянно возникали взрывоопасные сюрпризы, и просто так проехать там никому еще не удалось. Только колонной, с инженерной разведкой и сопровождением. Так что простая поездка превращалась в войсковую операцию. А вот на этой дороге мин не ставили, да и понятно почему. Так что ездить по ней можно было разве что на бронетранспортере. Под броней. Рискуя, в случае подрыва, потерять сразу многих.