Пепельный рассвет - Конторович Александр Сергеевич - Страница 23

— Командир! — прижимаю тангенту передатчика. — Он откуда-то сверху стреляет!

Сверху?

Со стены?

Как он туда залез и отчего его никто не заметил — ребята ведь на стену поднимались, когда гранату бросали?

— Проверить стены! — прохрипела рация.

Проходит еще немного времени.

— Чисто наверху!

Ни хрена себе… И как прикажете это понимать?

— Командир! — оживает рация. — Кабина крана!

А это мысль…

Пущенная по ней очередь высекла искры из железного листа. Взвизгнули рикошеты — стенку пробить не удалось. Странно, ведь там тонкая жестянка? Или нет?

Всматриваюсь в кабину и только теперь замечаю некоторые несуразности. Там нет окон. Совсем. Они закрыты металлом, скорее всего — заварены. Кран лежит практически на боку, и входное отверстие расположено почти параллельно земле. Забросить туда гранату нереально. Да и высоко оно — метров пятнадцать. Прицеливаюсь и даю короткую очередь, стараясь попасть в узкую, еле видимую отсюда щель. Авось хоть рикошетом внутренности кабины подмету.

Подмести не удалось, скорее всего, просто не попал. А вот стрелка разозлил — в отверстии мелькнули вспышки. Он не высовывается, просто опускает вниз автомат и лупит на звук. Поэтому тоже не попадает никуда — пули бесполезно высекают искры из камней метрах в пяти от моей позиции. Вот, не дай бог, я лежал бы ближе… там он меня мог заметить и ухлопать парой выстрелов. Но не видит и стреляет наугад.

Ну, собственно говоря, на этом можно было бы и поставить крест. Шарахнуть по кабине из гранатомета — и амба!

Но у нас только подствольники. Кумулятивных гранат нет. Хотя… И эта мысль, по-видимому, пришла в голову не только мне.

Захрипел динамик рации, и через несколько секунд слева хлопнул «Костер».

Безрезультатно — граната рванула, ударившись о стенку кабины. Не пробила, а вот осколки накрыли половину двора. В опасной близости от наших позиций взвихрилась пыль. А если вдруг рикошет? Хреновое решение…

Аналогичным образом закончилась попытка забросить гранату уже сверху. Она просто скатилась по наклонной стенке и рванула внизу.

Не вариант…

— Федорчук! «Вованов» потряси — гранатомет нужен!

Вместо гранатомета к нам подбираются двое здоровенных мужиков.

— Шестьдесят четвертый! — оживает рация. — Двигай сюда!

Шестьдесят четвертый — это я.

Подползаю к командиру:

— Что засек?

— Он наружу не высовывается. Опускает вниз автомат и долбит на звук. Близко не подойти — увидит. Да и в стенках могут быть какие-то щели… Шарахнет сверху гранатой — и хорош!

— Дыру эту с вашей позиции видать? — спрашивает один из подошедших. Лейтенант, судя по погонам.

— Да. Я даже попасть туда пробовал…

— Угу… Ну, тогда и я попытаюсь…

«Вован» достает из разгрузки гранату ВОГ-25П и пихает ее в подствольник.

— Не пробьет — пробовали уже!

Он кивает и ужом скользит к моему месту. Минуты две лежит и молча разглядывает кабину. Потом приподнимается и делает отмашку. По этому сигналу все прячутся за укрытия, мало ли… Прячусь и я, но голову все же высовываю, интересно же! Да и не отлетит граната под таким углом…

Лейтенант тем временем прицеливается. Упирает приклад автомата в землю и чуть-чуть наклоняет свое оружие. Еще чуток… теперь в сторону…

Пух!

Отскочив от решетчатой фермы, граната влетает в темный проем люка — до него от фермы всего сантиметров двадцать. Гулко бухает разрыв…

— Все, — говорит лейтенант, вставая с места. — Ложки готовьте — со стены этого мерзавца соскребать…

Кто и когда обварил изнутри крановую кабину железными листами, превратив ее в пуленепробиваемое укрытие, — неизвестно. Наверное, еще в первую войну. Надо думать, собирались здесь устроить снайперскую засидку или пулеметное гнездо. Но кран упал, и позиция потеряла свое значение. Однако же стрелок об этой точке знал и иногда использовал ее. Здесь был небольшой запас патронов и пара банок консервов. Скорее всего, у него тут таких заначек хватало, мог злодей тихонько отсидеться, пока поиски не утихнут. Собирался это сделать и сейчас. Не рассчитал… Когда увидел ребят, выдвигающихся к строениям, понял — просто так уйти не дадут. Вскопают весь двор и вывернут наизнанку его тайное убежище. Вот и начал стрелять первым — нервы подвели. Оттого и промазал, должно быть…

Опознать его не смогли — лицо сильно посекло осколками. На вид ему было лет сорок, и выглядел злодей обыкновенным жителем.

А вот такого виртуоза-стрелка из подствольника я тогда увидел впервые. И сейчас передо мною сидел еще один подобный мастер. Когда мы пристреливали установленное на машинах вооружение, Горяев положил первую же гранату в пустой ящик, служивший мишенью, с сотни метров. Поэтому я не сомневался — уж кто-кто, а он этого снайпера поднимет. Посмотрев в «Мираж», сержант только головою покачал. Оторвавшись от прибора, всмотрелся невооруженным глазом и уважительно поцокал языком.

Закончив свои приготовления, он поворачивается ко мне:

— Работаем, командир?

Подношу к губам микрофон:

— Глазастые! Готовы?

— На позиции! Готов! — откликаются оба наших снайпера.

Позади — топот ног. Оборачиваюсь. Два крепких солдата подводят американца. Он удивленно вертит головою, осматриваясь по сторонам.

— Скажите, Спенсер, у вас в группе снайперы есть?

Он бычится и пожимает плечами:

— Сами знаете, сэр… В подобных подразделениях они всегда имеются…

— Да? Может быть, вы предложите своему товарищу не валять дурака?

Он улыбается:

— И как вы себе это представляете?

— То есть, иными словами, вы отказываетесь?

— Да, сэр!

— Ну, что ж… — Поворачиваюсь к Горяеву: — Давай!

Дах-дах-дах!

Кабина «мамонта» вздрагивает. На опушке встают кусты разрывов.

Дах-дах-дах!

И вторая цепочка ложится чуть поодаль, отрезая снайперу путь отхода к лесу.

Взлетает трава!

Это очень похоже на разрыв, только вот АГС сейчас не стреляет, и взрываться там нечему. На ровном месте, словно из-под земли, появляется человеческая фигура в лохматом камуфляже. Он резко прыгает в сторону, уходя от следующего залпа. Следом за ним, чуть в стороне, вскакивает второй.

Да-дах!

Гулко бьет винтовка Гадалки, и у первого вскочившего подламываются ноги. Он падает ничком, зарываясь в густую траву.

Выстрела Потеряшки я не слышу, у него вообще винтовка стреляет тише, а тут еще в ушах грохочет от близких выстрелов АГСа.

Но результат — он налицо. Второй тоже утыкается в землю и более не двигается.

— Вот так, Чарльз… И без вас обошлись. Как видите, у меня есть хорошие переводчики. Пойдемте, — киваю я американцу на опушку леса. Подойдя к первому из его сотоварищей, присаживаюсь на корточки и переворачиваю тело на спину. Передо мной лежит крепкий, хорошо сложенный человек. На вид ему лет двадцать пять — тридцать. Судя по характеру ранения, этому прилетело от Потеряшки. Погибший неплохо вооружен. На поясе у него висит кобура с пистолетом. Это USP-compact. На траве валяется винтовка «Хеклер-Кох-416». Ощупываю карманы и вытаскиваю из разгрузки радиостанцию. Повертев в руках, отбрасываю в сторону.

— Этой кирдык: осколком достало.

Следующий покойник лежит метрах в пятнадцати. Еще не подойдя вплотную, убеждаемся: готов. По нему отработала Гадалка, и это видно невооруженным глазом. Судя по снаряжению, перед нами первый номер снайперского расчета. Длинный неуклюжий «Баррет» валяется в нескольких метрах от неподвижного тела. У данного персонажа радиостанция исправна. Пощелкав кнопками, отдаю ее пленному.

— Надо полагать, Чарльз, что и остальные ваши товарищи тоже где-то поблизости. Я не повторяю дважды своих предложений. У вас есть пять минут на принятие решения. Вы можете сейчас уйти и вернуться со своими сослуживцами. Думаю, что без проблем установите связь со своими. Какие-то сигналы на этот счет наверняка предусмотрены. Впрочем, можете просто уйти и подохнуть в тайге с голоду. Местное население кормить вас не станет. Возможно, они не так хорошо вооружены, как вы. Но по части выживания в тайге дадут любому рейнджеру сто очков форы. Поэтому настоятельно не советую вам обижать местных жителей. Оружия и продовольствия не даю. Вас учили выживать в тайге — вот и применяйте эти знания на практике.