Поцелуй в ночи - Сэндс Линси - Страница 45

— Да если бы у меня были такие машины, я бы тоже стал королем игр, — презрительно протянул он. Но тут взгляд его упал на гроб у двери, и в глазах появилось что-то еще. Этьен понял, что это была зависть. — Забирайся туда, — приказал Паук.

Этьен поколебался, но подчинился, когда Паук вскинул автомат. Рейчел издала звук, похожий на рычание хищника, и Паук тут же опустил оружие, во второй раз полоснув ее ножом по горлу. Первый шрам успел затянуться.

— Иду, — пробурчал Этьен, мысленно дав себе обещание в скором времени отплатить Пауку за эти раны.

— Закрой крышку, — приказал Паук, когда Этьен забрался внутрь.

Он неохотно повиновался. И, уже находясь в гробу, он услышал выстрел. Вначале Этьен подумал, что маньяк стреляет в гроб, но щепок не было, как не было и боли, и догадался, что Паук стреляет по компьютерам. Грохот от взорвавшегося монитора подтвердил его предположения. Этьен поморщился, почуяв запах горелых проводов и пластика.

Глава 14

Рейчел прикусила губу, но постаралась не шевелиться все то время, пока вокруг нее взрывались компьютеры Этьена. Паук вволю веселился, стреляя направо и налево, но он постоянно держал лезвие ножа у горла Рейчел. Она почувствовала облегчение, когда Паук, решив, что урон, нанесенный оборудованию, уже непоправим, потащил ее к выходу.

У двери он остановился, чтобы проверить замок. Рейчел надеялась, что он просто закроет дверь и уйдет, но Паук был не так глуп. Он сначала закрыл ее, а потом выстрелил по электронной панели. Все надежды на то, что Этьену удастся ее починить, умерли, когда Паук вырвал из ящика провода. Теперь Этьен действительно оказался заперт в доме без надежды выйти наружу. Только бы не начался пожар. Сгореть заживо — не самый приятный способ ухода из жизни, и именно так умер отец Этьена.

И все же там, в кабинете, у Этьена была кровь, успокаивала себя Рейчел. Хорошо, что у Паука не хватило ума залезть в выдвижные ящики стола. К тому же Бастьен и Люцерн обязательно наведаются сегодня к брату. Они освободят Этьена и, возможно, отправятся на ее поиски. Надо лишь дожить до того момента, как ее найдут. Что было бы проще, если бы Паук не знал о том, что она — вампирша.

Для начала надо попытаться сделать так, чтобы ей не отрезали голову. Желательно, конечно, чтобы он воздержался и от порезов. Те надрезы, что он сделал раньше, нисколько не угрожали ее жизни, но больно было ужасно. Очевидно, вампиры были не менее чувствительны к боли, чем смертные. Перевоплощение сделало Рейчел даже более чувствительной. Ну да, она ведь стала куда чувствительнее к удовольствию. Так почему в отношении боли все должно быть наоборот?

— Проклятие!

Рейчел не могла представить, что заставило Паука выругаться. Они спустились вниз и теперь стояли на кухне у двери, выходящей на задний двор.

— Я забыл, что не могу вывести тебя на солнечный свет, — пояснил Паук.

На душе стало светлее. Рейчел вполне могла пережить пару минут на свету, но сообщать ему об этом она не станет.

— Ну, вы просто можете оставить меня здесь и…

Она так и не успела договорить до конца, поскольку Паук потащил ее к кухонному столу. Она не могла понять, что он задумал, пока он не стащил со стола скатерть, опрокинув при этом на пол все, что находилось на столе.

— Вы ведь не…

Паук замотал ей голову скатертью. Мало было ножа у горла, так теперь Рейчел еще и ослепла. Господи, с каждой минутой все лучше и лучше!.. Теперь положение ее стало еще опаснее. Если она оступится, то может потерять голову. Рейчел уже подумала, не сказать ли Пауку о том, что свет ее не убьет, но решила, что сможет использовать это его заблуждение себе на пользу.

— Надо поторапливаться. — Паук подтолкнул ее по направлению к двери. — Я не хочу, чтобы ты превратилась в огненный столп, так что шевелись.

— Вам не кажется, что вы могли бы убрать нож? — спросила она, но просьбу заглушили щелчок замка и скрип двери. А затем Паук подтолкнул ее. Понимая, что любой неверный шаг может стоить ей жизни, Рейчел шла, высоко задирая ноги, как цапля, — для устойчивости и сохранения скорости. Но, несмотря на все старания, она оступилась и застонала, когда нож полоснул по горлу. На этот раз порез оказался глубже. Она услышала бормотание — возможно, Паук приносил ей извинения, но понять, что он говорил, она не могла из-за скатерти на голове и звона в ушах.

— Стой. Залезай внутрь.

Нож исчез. Рейчел почувствовала, как ее толкнули в спину. Что-то уперлось ей в ноги впереди, и она полетела кувырком. Довольная уже тем, что на этот раз ножевого ранения удалось избежать, Рейчел принялась стаскивать скатерть с головы. И тут же была вознаграждена оплеухой.

— Нельзя. Свет, — предупредил Паук.

Затем Рейчел почувствовала холодное прикосновение металла к запястью и услышала щелчок. Она нахмурилась и выругалась, когда и вторая рука оказалась в металлическом кольце.

— Наручники сделаны из гальванизированной стали, — объявил Паук. — Четыре дюйма толщиной. Может, ты и сумеешь их сломать, но сделать это бесшумно тебе не удастся. А если ты попытаешься, я тебя пристрелю. И не из автомата, а из арбалета — осиновым колом в сердце.

— Арбалет? — пробормотала Рейчел. Она услышала, как закрылась дверь. Потом наступила тишина. Рейчел уже подумывала о том, можно ли без риска для жизни стянуть с головы скатерть и оглядеться, когда услышала, как открылась другая дверь. На этот раз справа от нее и чуть впереди. Должно быть, она находилась в фургоне, и пол его качнулся в тот момент, когда внутрь забрался Паук.

Рейчел заставила себя расслабиться. Эх, надо было внимательнее прислушиваться к тому, что говорил ей Этьен. Она понятия не имела, на что сейчас способна. Знала лишь, что она быстрее и сильнее обычного человека и не погибнет от того, от чего может умереть смертный. Насколько ей было известно, убить ее можно, отрезав голову или спалив заживо. Хотя если в сердце ей воткнут осиновый кол, то микромолекулы замрут, и она останется в коме до тех пор, пока кто-нибудь не вытащит этот кол.

Приятно, конечно, сознавать свою силу, но хорошо бы еще знать, насколько именно она стала сильнее и быстрее. Сможет ли она на самом деле сломать наручники, и если сможет, то как быстро: достаточно ли быстро для того, чтобы успеть выбраться из фургона до того, как Паук выпустит в ее сердце кол из арбалета?.. Очень хотелось испытать судьбу, но страх получить кол в сердце — и даже не в сердце, ведь Паук вполне может промахнуться, — оказался сильнее. Рейчел боялась боли. И потому решила не рисковать.

Дорога оказалась недолгой. Время в пути Рейчел потратила на продумывание плана спасения. Она не понимала, почему Паук не прикончил ее сразу. Вначале, конечно, ему требовался живой щит, но после того, как Этьен оказался запертым в доме, щит Пауку был больше не нужен. Так почему маньяк до сих пор не вогнал ей кол в сердце?

Рейчел подумала, что причиной тому могло быть чувство вины, ведь это из-за него она стала вампиршей. Но если Паук не собирался ее убивать, что тогда он намерен с ней сделать? Ничего хорошего на ум не приходило, и посему побег казался ей лучшим выходом из положения. Надо только придумать, как его осуществить.

Скорее всего Паук отвезет ее куда-нибудь, остановит машину и снова приставит к горлу нож. На этот раз, пожалуй, придется рискнуть. Голову он ей отрезать едва ли успеет, но горло порежет сильно. Будет больно, но лучше потерпеть боль, чем искушать судьбу дальше.

Фургон остановился. Время бежать. Рейчел почувствовала, что все ее тело сжалось как пружина. Пол качнулся. Очевидно, Паук вышел из машины. Рейчел для пробы развела руки и удивилась, услышав, как треснул металл. Она собралась сделать решающий рывок, когда услышала, как открылась задняя дверь.

Ругая себя за трусость, Рейчел замерла и прислушалась. Она вздрогнула, когда с головы ее наконец стащили скатерть.