Двухместное купе - Кунин Владимир Владимирович - Страница 47

Теперь Ангел был намного ближе к ним. Заметил, что Лешка сделал паузу во фразе, и тут же подсказал:

— На Пикулину.

Лешка чуточку обалдело оглянулся, но немедленно повторил вслух:

— На Пикулину поставь по пять тысяч за меня и за себя. Ясно?

— Какие проблемы?! — Гриша подмигнул служителю ипподрома и полез в полиэтиленовую сумку за деньгами.

— Нет, нет! — обеспокоился служитель. — Вы можете не ходить в кассу... Момент! Кассира мы просто вызовем сюда...

ДИРЕКЦИЯ ИППОДРОМА

Кабинет управляющего ипподрома был похож на командный пункт аэропорта в ожидании грядущей катастрофы!..

Огромное окно во всю стену открывало широкую панораму бегового поля ипподрома...

...а пульт с подсмотровыми мониторами, очень похожий на тот пульт с экранами, который находился на Небе в распоряжении Ученого Совета ангелов...

...позволял управляющему и его помощникам следить за полем, кассами, конюшнями, помещением для конюхов, раздевалками жокеев и наездников и ветеринарным пунктом...

Сейчас начальники всех ипподромных служб находились в кабинете управляющего.

Все стояли вокруг длинного стола в напряженном и несколько паническом состоянии...

Управляющий кричал в телефонную трубку:

— Можете принять у них ставки, но заезд задержите под любым предлогом! Минимум на двадцать минут! Придумайте что угодно! На кого они поставили? На Пикулину?! Смените наездника немедленно!!! Дайте Пикулине кого угодно — и пусть придерживает ее любым способом!.. Не мне вас учить!..

Управляющий бросил трубку телефона и обратил свой гнев на присутствующих:

— Кто дает информацию этим русским?! Служба безопасности!

— Слушаю вас, — откликнулся пожилой господин.

— Немедленно проверить всех — наездников, конюхов, фуражиров, ресторанных кельнеров, буфетных разносчиков!.. Вплоть до тренерского состава — без исключения!.. Включая ветеринарную службу и продавцов сувениров!..

— Слушаюсь! — по-военному ответил пожилой и выскочил из кабинета.

— Главный тренер! Что вы можете сделать, чтобы обезопасить оставшиеся четыре заезда? Любым способом мы должны сбить с толку этих невероятных русских... Я уверен, что их информирует кто-то из наших!.. Перетасуйте заезды, меняйте наездников... Делайте что хотите, или я вас вышвырну из бегового бизнеса раз и навсегда!..

В этот момент из дикторской на весь ипподром раздался голос комментатора, усиленный могучими динамиками: |

— Уважаемые дамы и господа! Начало четвертого заезда задерживается по техническим причинам. Кассы продолжают принимать ставки. Приносим свои извинения.

В ответ на это объявление ипподром взорвался негодующими криками и таким оглушительным свистом, что управляющий в ужасе зажал уши руками!

А потом схватил телефонную трубку, нажал пару кнопок и закричал:

— Комментаторская кабина? Музыку!!! На полную громкость!.. Любую музыку, идиот!!!

Музыка грянула из всех динамиков, но заглушить возмущенный свист пяти тысяч посетителей ипподрома так и не смогла...

— Доктор! Что вы можете сделать? Чем вообще располагает ваша ветеринарная служба, кроме обычных лечебных средств?! — спросил управляющий, морщась от дикого шума за окном.

— Кое-что можно сделать... — с сомнением проговорил доктор. — Но это противозаконно.

— О каких законах вы сейчас говорите?! Ипподром уже потерял...

Управляющий резко повернулся к другому человеку:

— Что вы молчите?! Вы же ведете все наши финансовые дела! Какого черта?.. Говорите! Говорите вслух! Я разрешаю!.. Сколько у нас забрали эти два жалких эмигрантишка?..

Ответственный за финансы ипподрома раскрыл кожаный бювар, заглянул туда и прочитал:

— После шести выигранных заездов мы были вынуждены выплатить им один миллион триста одиннадцать тысяч марок...

Управляющий крикнул врачу-ветеринару:

— И после этого вы мне будете что-то говорить о законодательстве?!

— Они явные профессионалы и, по всей вероятности, знают нашу конюшню как свои пять пальцев. Поэтому... Поэтому я мог бы заведомо слабым лошадям сделать сильнодействующие допинговые инъекции, а фаворитам и элитарным животным ввести расслабляющие транквилизаторы — чтобы они спали на бегу... — сказал ветеринарный доктор.

— Делайте это, и как можно быстрее!!! Иначе нам просто разнесут ипподром... Вы слышите, что там творится?!

А в это же самое время, в двух с лишним тысячах километров от западногерманского ипподрома...

... В ДЕТСКОЙ КОЛОНИИ СТРОГОГО РЕЖИМА, В СОРОКА КИЛОМЕТРАХ ОТ ЛЕНИНГРАДА…

...шел проливной дождь.

Это было видно из окна, сквозь решетку из внушительных металлических прутьев.

Как и в Западной Германии, в Советском Союзе была суббота.

И в колонии был объявлен «родительский день».

В специальном помещении для свиданий с заключенными сидели Фирочка, Серега Самошников, бабушка Любовь Абрамовна и любимая девочка Толика — Натанчика — Лидочка Петрова.

Ждали Толика.

Поглядывая на входную дверь, быстро и тихо переговаривались между собой.

— Про Лешеньку — ни слова... — сквозь зубы проговорил Серега.

— Но что он звонил — сказать можно? — спросила Фирочка.

— Да, но звонил, чтобы сообщить, что им продлили гастроли! — твердо сказала Любовь Абрамовна. — Лидка! И чтобы ты — ни звука про Лешу, ясно?

Лидочка смотрела, как дождь барабанит в зарешеченное окно. Проговорила укоризненно:

— Обижаете.

Любовь Абрамовна и Фирочка уже распаковывали свертки, доставали кулечки из сумок... За окном кто-то истошно прокричал:

— Самоха!.. Толик!.. Самоха!!! Вали в «свиданку» — твоя пришлепала!..

Фирочка и Любовь Абрамовна ревниво уставились на Лидочку. Серега усмехнулся:

— А родители с бабушкой уже не в счет...

— Господи! — очень по-взрослому и по-бабьи вздохнула тринадцатилетняя Лидочка. — Ну что вы на этих дураков внимание обращаете? Они как только юбку здесь увидят — ни о чем другом и вспомнить не могут...

Отворилась дверь комнаты для свиданий, и влетел вымокший, наголо обритый Толик-Натанчик, на ходу вытирая мокрое лицо черной шапочкой-бейсболкой.

— Бабуля!.. Мамусь... Па!.. Привет, ребята!!!

Расцеловал бабушку и родителей, посмотрел на Лидочку восхищенным глазом, сказал, не скрывая любви и восторга:

— Ну, Лидка, ты даешь!..

ИППОДРОМ В ЗАПАДНОЙ ГЕРМАНИИ. ДЕНЬ. СОЛНЦЕ

... Теперь Лешка и Гриша сидели уже не на дорогих местах на трибуне под козырьком...

...а в ложе для особо почетных и уважаемых господ мира сего! С кондиционером, мягкими креслами, баром, дисплеем с постоянно бегущей информационной строкой и телефоном, позволяющим делать ставки на всех ипподромах Европы...

Охраняли их уже шестеро полицейских с короткими автоматами и два детектива в штатском, с пистолетами из-под пиджаков.

Вызван был и переводчик-синхронист...

Тут же в ложе стоял специальный переносной сейф, куда один из полицейских складывал прибывающие из ипподромной кассы выигрыши Лешки и Гриши.

Перед Гришей стояла бутылка виски восемнадцатилетней выдержки.

Минуя стакан со льдом, Гриша отхлебнул из горлышка бутылки и тихо попросил Лешку:

— Слушай сюда, Леша... Ты не мог бы посильнее и побольнее ущипнуть меня за жопу?

— Зачем?

— Надо.

— Без проблем, — сказал Лешка и, не отрывая глаз от беговой дорожки, сильно ущипнул Гришу за задницу.

— Ой!!! — подскочил в своем кресле Гриша Гаврилиди.

Детективы выхватили пистолеты, полицейские вскинули автоматы...

Гриша жестами успокоил их и удивленно сказал Лешке:

— Не — не сплю! — Огляделся и добавил: — Все в натуре... Ну, бля!..

... А в это время на беговой дорожке ипподрома последний — десятый — заезд выигрывал жеребец по кличке Томми...

Томми — последний победитель в информационном списке вечерней газеты «Абендвельт», еще не вышедшей из издательской типографии, но полученной Лешкой уже вчера ночью на мосту Кайзербрюкке...