Противники - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 68

Фирма сделала первый шажок младенца в суде, не провалившись, и Дэвид немного расслабился. Его успокаивало то, что он третий в очереди. Конечно, Дэвид не был особенно уверен в своих коллегах, но по крайней мере они находились на линии огня, а он в каком-то смысле сидел в окопах. Дэвид не желал смотреть на войска «Рогана Ротберга», и казалось, он их тоже нисколько не интересует. Наступил день игры, и они выступали в роли игроков. Они знали, что победят. Дэвид и его партнеры нехотя отвечали на ходатайства, застряв в деле, теперь уже никому не угодном, и мечтали, чтобы все это закончилось.

Надин Керрос представилась потенциальным присяжным. В ложе присяжных оказалось пятеро мужчин и семь женщин. Мужчины в возрасте от двадцати трех до шестидесяти трех оглядели ее с головы до ног и одобрили. Дэвид сосредоточился на лицах женщин. По теории Хелен, женщины испытают к Надин Керрос смешанные и сложные чувства. Во-первых, что самое главное, их переполнит гордость, потому что женщина не только представляет сторону защиты, но и, как они вскоре поймут, она лучший юрист в этом зале суда. У некоторых гордость вскоре сменится завистью. Как может женщина быть такой красивой, стильной, стройной, при этом еще умной и успешной в мире мужчин?

В целом первое впечатление, произведенное ею на присяжных, было благоприятным, судя по лицам женщин. Все мужчины были в игре.

Вопросы Надин в основном относились к делу. Она говорила об исках, культуре судопроизводства в нашем обществе и уже привычных для всех новостях о возмутительных вердиктах. Это когда-либо волновало кого-то из присяжных? Некоторых — да, и Надин стала задавать еще более подробные вопросы. Супруг номера 8 оказался электриком из профсоюза — беспроигрышный вариант для любого истца, подавшего в суд на крупную корпорацию, и Надин, похоже, особенно заинтересовалась этой дамой.

Юристы «Финли энд Фигг» пристально наблюдали за Надин. Ее эффектная внешность, возможно, станет единственным, что порадует их на этом процессе, однако даже это скоро им надоест.

Через два часа судья Сирайт объявил тридцатиминутный перерыв, чтобы дать юристам время сравнить заметки, встретиться с консультантами и начать отбор. Каждая сторона могла заявить требование об отводе присяжного, если имела на то весомые основания. Например, если присяжный заявил, что по какой-то причине у него может быть предвзятое мнение, либо его интересы когда-либо представляла одна из участвующих в деле юридических фирм, либо он признался, что ненавидит «Веррик», его исключали из списка по достаточным основаниям. Помимо этого, каждая сторона могла заявить три отвода без указания причин, то есть отстранить присяжного по любым основаниям или без каких-либо оснований вообще.

По прошествии тридцати минут обе стороны попросили предоставить им дополнительное время, и судья Сирайт отложил разбирательство до двух дня.

— Полагаю, за это время вы навестите своего клиента, мистер Фигг, — сказал он. Уолли заверил его, что так и поступит.

Выйдя из зала суда, Оскар и Уолли решили, что отправят Дэвида проведать Айрис и посмотреть, сможет и захочет ли она первой давать показания с утра во вторник. По словам Рошель, которая все утро потратила на переговоры по телефону с регистратурой больницы, Айрис увезли в отделение экстренной помощи при медицинском центре Христа. Прибыв туда в полдень, Дэвид узнал, что Айрис уехала час назад. Он помчался к ее дому близ аэропорта Мидуэй. При этом они с Рошель звонили ей каждые десять минут. Никто не брал трубку.

Тот же самый страшный рыжий кот свернулся у входной двери, наблюдая за Дэвидом одним сонным глазом, пока тот осторожно подбирался к нему по тротуару. Он помнил барбекю на крыльце. Он помнил алюминиевую фольгу на окнах. Он приходил сюда десять месяцев назад, через день после побега из «Рогана Ротберга» вместе с Уолли, размышляя, не сошел ли с ума. Теперь Дэвид снова задал себе тот же вопрос, однако не мог терять время на размышления. Он громко постучал в дверь и подождал, пока кот либо сдвинется, либо набросится на него.

— Кто это? — послышался мужской голос.

— Дэвид Зинк. Ваш адвокат. Это вы, Клинт?

Это был он. Клинт открыл дверь и спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Я здесь, потому что ваша мать не явилась в суд. Мы отбираем присяжных, и федеральный судья несколько обескуражен тем, что Айрис пропустила заседание сегодня утром.

Клинт поманил его внутрь. Айрис лежала на диване под потрепанным стеганым одеялом, с закрытыми глазами, как кит, выбросившийся на берег. На кофейном столике подле нее были журналы со светской хроникой, коробка из-под пиццы, пустые бутылки из-под диетической содовой и три плошки с лекарствами, выписываемыми по рецепту.

— Как она? — прошептал Дэвид, хотя уже примерно представлял как.

Клинт удрученно покачал головой.

— Плохо, — ответил он так, словно она могла умереть в любую минуту.

Дэвид сел на грязный стул, покрытый шерстью рыжего кота. Он не желал терять времени, к тому же ему было противно там находиться.

— Айрис, вы слышите меня? — громко спросил он.

— Да, — ответила он, не открывая глаза.

— Послушайте, суд идет полным ходом, и судье действительно необходимо знать, придете ли вы завтра. Нам нужно, чтобы вы дали показания и рассказали присяжным о Перси. Это, можно сказать, ваш долг как его наследницы и представителя семьи, понимаете?

Она хрюкнула, выдохнула, и откуда-то из глубины ее легких вырвался болезненный стон.

— Я не хотела этого суда, — солгала Айрис. — Этот мошенник Фигг явился сюда и уговорил меня. Пообещал мне миллион долларов. — Она открыла правый глаз и попыталась взглянуть на Дэвида. — Вы приходили с ним, теперь я вспоминаю. Я сидела здесь и занималась своими делами, а Фигг пообещал мне все эти деньги.

Ее правый глаз закрылся. Дэвид напирал:

— Вы видели доктора сегодня утром в больнице. Что он сказал? Каково ваше состояние?

— Лучше вы мне скажите. Это все нервы. Я не могу идти в суд. Это убьет меня.

Дэвиду вдруг пришла на ум очевидная мысль. Их делу, если его все еще можно так называть, будет нанесен еще больший урон, если Айрис появится перед присяжными. Процессуальные нормы предусматривали, что в случае, если свидетель по какой-то причине не может дать показания в суде (смерть, болезнь, тюремное заключение), дозволено отредактировать письменные показания и представить присяжным. Как бы слабы ни были ее письменные показания, он не мог представить ничего хуже, чем выступление живой Айрис.

— Как фамилия вашего доктора? — спросил Дэвид.

— Которого из них?

— Не знаю, назовите одного. Того, с кем вы встречались сегодня утром в больнице.

— Я ни с кем не встречалась сегодня. Я устала сидеть в отделении экстренной помощи, и Клинт привез меня домой.

— За последний месяц это случалось уже раз пять, — язвительно заметил Клинт.

— Неправда! — воскликнула она.

— Она все время такое устраивает, — объяснил Клинт. — Идет на кухню, заявляет, что устала и у нее одышка, а потом я уже знаю, что она вызывает по телефону службу 911. Лично я сыт этим по горло. Вечно мне приходится тащить ее в эту чертову больницу и потом волочить обратно.

— Ну-ну! — Айрис открыла остекленевшие глаза, в которых, однако, светилась злоба. — Он был гораздо любезнее, когда ждал денег. Настоящий душка. Взгляните, как он сейчас издевается над своей бедной больной мамочкой.

— Прекрати звонить в 911, — попросил Клинт.

— Вы собираетесь давать показания завтра? — твердо спросил Дэвид.

— Нет. Я не могу выйти из дома, у меня не выдержат нервы.

— Это ведь не принесет никакой пользы, правда? — осведомился Клинт. — Это совершенно провальный иск. Тот, другой юрист, Шоу, говорит, будто вы, парни, такого наворотили с этим делом, что никто не выиграет.

Дэвид хотел ответить ему должным образом, но понял, что Клинт прав. Иск действительно был провальным. Благодаря «Финли энд Фигг» Клопеки попали в федеральный суд с безнадежным делом, и он вместе со своими партнерами плыл по течению и ждал конца.