Распутья. Добрые соседи - Панкеева Оксана Петровна - Страница 33

Все время, пока государственные деятели решали свои международные вопросы, агент Кангрем объяснял любознательным гномам принцип работы двигателя внутреннего сгорания и публично признавался в своем полном невежестве по части металлургии, а хозяева, облепив со всех сторон машину, совали носы во все щели, ощупывали, выстукивали и замеряли штангенциркулями доступные детали. Через пару часов общения Витька даже, кажется, начал отличать их друг от дружки и запоминать, кто есть кто, а также узнал, что, вопреки легендам родного мира, у гномок борода все же не растет. Среди любопытствующих были и женщины, причем пришли они не в качестве зевак, а наравне с мужчинами щупали, замеряли и со знанием дела обсуждали возможный состав металла. Одна даже приволокла с собой двух детишек, которых не с кем было оставить. Крошечные гномики, похожие на игрушечных пупсов в игрушечных сапогах и робах, сонно хлопали глазами и зачарованно рассматривали машину. Поскольку они никому не мешали и все время молчали, о них скоро забыли, как оказалось впоследствии — очень зря. Потому что когда вернулись пассажиры и Элмар уселся на свое место, у машины внезапно отвалилось колесо.

Витька, похолодев при мысли, что это могло случиться в дороге, бросился его поднимать, чтобы поставить на место, и обнаружил, что все крепежные гайки загадочным образом исчезли. Как выяснило стремительное и беспощадное расследование, проведенное тут же на месте, очаровательные глазастые пупсы голыми ручонками открутили намертво затянутые гайки с благородной целью заполучить новую игрушку. В итоге детки лишились своей законной добычи и были отправлены спать, их мамаше перепало на орехи от начальства, Витька потерял уйму времени, заново привинчивая на место колесо, гномы обогатили словарный запас, наблюдая за этим действом, а его величество едва успел вернуться под свой домашний арест незамеченным. Хотя бы результатом переговоров все остались довольны, одно утешение. Ужасно интересно было, до чего они там в итоге договорились, но спрашивать об этом короля и его суровую супругу Витька не решился, чтобы не нарваться на разъяснения, почему ему этого знать не положено. Дождался, когда они с Элмаром остались вдвоем, и только тогда задал вопрос:

— И что будет дальше?

— Ты о чем? — не сразу понял тот. Даже доспехи расстегивать перестал. Потом сообразил. — Ах, о гномах? Обещали помочь.

— Это я понял. Но как это будет выглядеть практически? Соберутся, построятся — и шагом марш? Это сколько ж времени займет?

— Рутгер сказал — примерно неделю.

— А зачем они вообще понадобились? Если на дворец и вправду нападут, неужели лишняя сотня-другая бойцов что-то решит, даже если у них самые крепкие и острые топоры в королевстве?

— Кроме топоров у них очень качественное огнестрельное оружие. И, насколько я понял, Шеллару не так нужны лишние бойцы, как их знаменитые пушки.

— У вас там и пушки есть? А почему про них ни разу не упоминалось?

— Да к слову не приходилось, наверное. Они есть только у гномов, потому люди и знают о них очень мало. И обычно гномы не одалживают людям свои секретные разработки. Только Шеллар мог уговорить их на столь вопиющее нарушение традиций, да и то, наверное, лишь потому, что Рутгер Шварц задолжал ему ни много ни мало собственную жизнь. Я не знаю, как они там договаривались. Мой кузен бегло шпарит по-гномьи, а мы с Кирой стояли там, как два предмета мебели. Я подозреваю, что он вообще взял нас лишь затем, чтобы избежать лишних споров, — одного мы его наверняка не отпустили бы.

— У вас бы это получилось? — ухмыльнулся Витька, который уже достаточно хорошо изучил Шеллара, чтобы не поверить.

— Вряд ли, — честно согласился Элмар. — Но мы бы упирались до последнего, потому он и предпочел путь попроще.

— Понятно. Одно в толк не возьму: как он собирается незаметно протащить во дворец гномов с пушками?

— Так же, как незаметно выходили оттуда мы с Кирой. Там потайных ходов столько, что даже я не все знаю. Зато Шеллар уж точно знает — и все точки входов-выходов, и протяженность в шагах, и даже состояние стен и потолков.

— О, это запросто, — поддакнул Витька. — Он у тебя хоть и зануда местами, но мужик толковый, тут не поспоришь.

— Это верно. Хотя иногда перебирает с предосторожностями. Ничего бы со мной не случилось, если бы я все-таки съездил к Альбри.

— Извини, дружище, вот тут он как раз прав. Именно там тебя и будут поджидать, если у них хоть чуток мозгов имеется.

— И что они мне сделают, если я буду в полной броне и на Орке вместо лошади?

— Примерно то же, что сделали с той машиной, останки которой ты мне показывал. Уж поверь, тех, кто будет тебя ждать, обеспечат таким оружием, чтобы наверняка хватило и на твои доспехи, и на твоего грака. Поэтому послушайся своего занудного кузена и не оказывай врагам любезностей.

Элмар не стал спорить дальше, но Витька его тоже достаточно хорошо изучил, чтобы понять: герой все равно не согласен, просто привык бросать на полуслове заведомо проигрышные споры. Еще бы не приобрести такой полезной привычки с его-то кузеном…

К утру вторника виконт Бакарри достаточно набрался сил и привел в порядок мысли, чтобы выйти в общую гостиную, не опасаясь свалиться от внезапного головокружения или ляпнуть глупость. Хотя последнее утро перед травмой все еще было покрыто мраком, он вполне четко вспомнил, при каких обстоятельствах попал во дворец, зачем сюда наведывается господин Джемайл и даже подробности подслушанных в первый вечер разговоров, и искренне надеялся, что последнее не заставит его неуместно краснеть при виде Шеллара. И без того неприятно сознавать, что оказался невольным свидетелем чужой страсти, а если об этом еще и догадаются, позор будет вовсе невыносим.

Не будучи уверенным в своем самообладании, для первого выхода виконт нарочно выбрал момент, когда король был занят — принимал в своей комнате регента и что-то объяснял ей о финансовых делах. В гостиной сидела только Ольга. Завтрак она уже доела и теперь воодушевленно что-то вязала, пытаясь одновременно еще и в книгу заглядывать.

— Доброе утро! — просияла она при виде входящего мужчины и отложила вязанье, чудом не макнув его в полупустую чашку. — Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, вполне прилично, — отозвался Бакарри, отодвигая стул. — Если не считать того неприятного обстоятельства, что я по-прежнему не помню, что со мной случилось.

— Ерунда! — с нездоровым энтузиазмом заверила дама. — Вы обязательно вспомните. Это только в сериалах героини теряют память на долгие годы, а на самом деле это проходит. Вот позапрошлой зимой Элмар Диего так стукнул, что тот вообще не мог вспомнить, что делал всю предыдущую ночь. И ничего, через несколько дней прошло.

— Мне тоже было бы интересно знать, кто стукнул меня, — не сдержал досады Бакарри.

— И вы вспомните, — пообещала Ольга. — Могу только поручиться, что не король, — он все время был здесь, да и не осилил бы он так врезать.

Виконт невольно потрогал здоровенный синяк на пол-лица и вынужден был согласиться, что хромой и худосочный Шеллар действительно не смог бы так ударить. А вот приказать… Неужели кто-то из паладинов пал так низко, что не отказался выполнить столь недостойный приказ?

— Болит? — сочувственно задрала бровки девушка.

— Да нет, только выглядит пугающе, а так — не болит, если не трогать.

— Тогда лучше не трогайте. Вы завтракали? Хотите чаю? Тут еще пирожки остались.

— Спасибо… Нет-нет, я сам налью, не стоит…

Она опять вернулась к своему занятию, а Бакарри занялся пирожками — не потому, что хотел есть, а лишь чтобы взять паузу и попытаться понять, чего ему ждать от этой странной переселенки, можно ли ей доверять и зачем вообще Шеллар затащил ее сюда, в место их общего заточения.

Неужели на этот раз он не соврал и она действительно играет роль нейтральной полосы между враждебными армиями? Из ее поступка и последующего разговора выходит, что она всецело на стороне короля, но и к его противнику, похоже, не питает недобрых чувств — дружески приветствует, заботится, сочувствует… Что это — женское стремление всеми силами избежать конфликта и всех помирить? Или обычная вежливость, или дань благодарности за когда-то предложенную помощь? Или, того хуже, — хитрая уловка, чтобы добиться его расположения, вызвать на откровенность и что-нибудь выпытать?