Суперсыщик Освальд - Биник Кристиан - Страница 13

А я? Я продолжаю борьбу со страхом, и пока трудно даже предположить, кто из нас победит. Но если я еще пару минут полежу здесь на заднем сиденье, Лысый тоже исчезнет.

— Как насчет того, чтобы заключить маленькое перемирие? — спрашиваю я свой страх. — Потом продолжим нашу борьбу.

— О’кей… — бормочет страх. — Но чтобы ты от меня не смылся, я засяду у тебя в костях.

— Милости просим! — отвечаю я вежливо.

— Спасибо, — отвечает страх так же вежливо.

— Не за что.

Все, хватит болтать! В гигантском прыжке я покидаю автомобиль и для начала быстро делаю очень важное дело: писаю на заднее колесо. И только потом отправляюсь на поиски господина Мюллера.

ГЛАВА 19, в которой я помечаю 139 фонарных столбов и выступаю в роли бешеной таксы

Минуту спустя я нахожу его. Он стоит перед лифтом, барабанит кулаком по кнопкам и ругается, как матрос. Он что, не умеет читать? Прямо у него перед носом — записка. И дураку ясно, что там может быть написано — «Лифт неисправен», а не «Обеденный перерыв». Всего через каких-нибудь полчаса Лысый наконец замечает записку. Пнув с досады дверь лифта, он топает в сторону лестницы. Я за ним.

Засевший в моих костях страх категорически против того, чтобы я наступал господину Мюллеру на пятки. Поэтому, поднимаясь вслед за ним по лестнице, я даю ему фору — минимум один этаж. Тем более что мне совсем необязательно постоянно видеть его. Я ведь как-никак собака, а у всех собак имеется одно изначальное конструктивное преимущество: каждая из них обладает сверхчувствительными ушами, даже помесь терьера с таксой, как я, например (о боже! ну вот я и проболтался!). Каблуки господина Мюллера производят такой грохот, что их, наверное, слышно на другом конце города.

Проклятые ступеньки не кончаются! Не иначе это небоскреб. Правда, жутко занюханный. Перила все насквозь ржавые. А со стен валится штукатурка. Похоже на то, что мы здесь… Стоп! Что это вдруг случилось с каблуками? Я замираю на месте и прислушиваюсь — каблуков больше не слышно. Но наверху кто-то звякает связкой ключей, и вскоре раздается звук захлопываемой двери. Кажется, господин Мюллер добрался до своей квартиры. Остается только выяснить, где она.

Я на цыпочках крадусь на следующий этаж, осторожно выглядываю из-за угла. Какой кошмар! Передо мной раскинулся бесконечный холл с множеством дверей. Ничего не поделаешь, старина Освальд, придется поработать носом!

Я подбегаю к первой двери и прикладываю свой чувствительный орган обоняния к щели. Нет, это все незнакомые запахи. Дальше! Я тружусь в поте лица, продвигаясь все дальше к другому концу холла. Но может, господин Мюллер живет совсем не здесь, а этажом или, чего доброго, двумя этажами выше?.. Тогда мне придется нюхать, пока нос не отвалится.

Но мне везет: запах из предпоследней двери кажется мне на удивление знакомым. Ну конечно, я знаю его, этот запах! Что же он мне напоминает? Вспомнил: одеяло на заднем сиденье кадиллака. Это явно запах Тигра, с которым меня спутал господин Мюллер. Какой породы этот Тигр, я пока не могу разобрать. Но если он такой же тупой, как его хозяин, то это может быть только пекинес. (Если кто-нибудь из вас решил, что я терпеть не могу пекинесов, то он не ошибается!)

О’кей, теперь я знаю, где живет господин Мюллер, и могу привести своих коллег-сыщиков прямо к его двери. Только вот как мне запомнить дорогу сюда? Я сажусь на задние лапы и ломаю себе голову. Ясно одно: если я сейчас просто свалю отсюда, то уже никогда не найду дороги к этому дому. А если я останусь здесь сидеть, то самое позднее через три дня умру от голода и жажды. Что же делать?

— Смотри, мама! — слышу я вдруг детский голос на другом конце холла.

Я с любопытством оглядываюсь. Там стоит маленький мальчишка со своей мамашей. Этот лилипут испуганно таращится на меня и спрашивает:

— Это злой волк из сказки?

Чего?!. Почему дети всегда задают такие идиотские вопросы?

— Да, это злой волк из сказки, — отвечает мамаша, отпирая дверь квартиры. — И если ты не будешь каждое утро лопать свои мюсли, то волк придет и сожрет твоего плюшевого мишку.

Это точно. А на десерт скушает твою слабоумную мамашу. Почему взрослые всегда обязательно дают такие идиотские ответы? Мамаша с ребенком исчезают в своей квартире. А злой волк из сказки продолжает ломать себе голову, как ему… Стоп! Сказка?!. Ну конечно! Вот оно, решение — Мальчик-с-пальчик и его гениальный трюк с камешками! Ура!

Загвоздка только в отсутствии камешков. Придется посыпать дорогу чем-нибудь другим. Но чем? У меня же нет ничего такого, что я мог бы оставлять на дороге в качестве ориентиров. Разве что пару капель…

Хм… Капельки вместо камешков… Может, это и есть выход? Но боюсь, без дозаправки мне не дотянуть до цели. Я становлюсь к двери господина Мюллера и задираю заднюю ногу. Потом бегу к лестнице и оставляю пометку на стене, после чего скачу по ступенькам вниз и жду перед дверью, когда кто-нибудь выйдет или войдет, чтобы выбраться наружу.

Через пару минут дверь открывается и входит старичок. Я проскальзываю у него между ног во двор. Как только дверь захлопывается, я помечаю ее двумя-тремя каплями.

Стоя перед домом, я смотрю по сторонам. Нет, эта местность мне совершенно незнакома. Не остается ничего другого, как выбрать направление наугад. Если чуть-чуть повезет, оно окажется правильным. Я пускаюсь в путь и начинаю свою операцию под кодовым названием «Мальчик-с-пальчик»: у каждого второго фонарного столба я останавливаюсь и роняю пару капель. Скажу вам честно, занятие довольно утомительное — и не только для задних ног.

Через несколько кварталов мне попадается маленький фонтан. Я останавливаюсь и выпиваю его почти до дна. Потом продолжаю путь под аккомпанемент своего раздувшегося и булькающего, как грелка, живота.

Спустя два часа, окропив 139 фонарных столбов, я наконец добираюсь до знакомых мест — Восточный парк! Если бы я не был так изнурен и опустошен, я бы подпрыгнул от радости. Здесь поблизости живет Маруша, если я заявлюсь к ней, она наверняка сразу же отвезет меня домой.

Из последних сил я тащусь через парк Желудок мой так же пуст, как и мочевой пузырь. Если у Маруши не найдется для меня ничего более приличного, чем кошачий корм, я сожру целый дневной рацион Коры и… Стоп! Что это так безумно вкусно пахнет? Я иду на запах и нахожу под скамейкой, на которой сидят две женщины, — что бы вы думали? Сахарную вату! Вот это везуха!

Я зарываюсь носом в вату и уминаю все за три секунды. Когда я собираюсь мирно продолжить свой путь, женщины вдруг вскакивают со скамейки, в ужасе смотрят на меня, а потом визжат как резаные.

— Это же та самая такса, про которую писали в газете! — визжит одна, белая как полотно. — У которой бешенство!

— Помогите! Помогите! — орет другая.

Про меня писали в газете? Надо же!

Значит, я уже прославился на весь город. А звезда должна давать своим поклонникам именно то, чего они от нее ждут. И я начинаю представление, коронный номер — «бешеная такса». Я скалю зубы, закатываю глаза и злобно рычу. А потом начинаю скакать вокруг скамейки, как взбесившийся кенгуру.

Представление получается на славу: эти две козы вопят все громче, у них от страха уже крыша поехала. Когда я наконец, совершенно измотанный, заканчиваю выступление, аплодисментов почему-то не слышно. Хотя повторить номер еще раз на бис у меня бы уже все равно не хватило сил. И пока публика ревет от восторга, суперзвезда Освальд направляется к Маруше.

ГЛАВА 20, в которой я принимаю извинения

Уже метров за двадцать я вижу, что на лужайке перед Марушиным домом происходит что-то вроде траурного митинга. Эти пять умирающих лебедей сидят полукругом повесив носы и угрюмо молчат. Да, милые мои коллеги, несмотря на все ваши мобильные телефоны, такси, видеокамеры и роликовые коньки, господин Мюллер ушел у вас из-под носа, в то время как гениальный суперсыщик Освальд со своей задачей справился.