Магические узы - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 1

Марина Ефиминюк

Магические узы

© Ефиминюк М. В., 2017

© Художественное оформление, «Издательство Альфа-книга», 2017

Глава 1

Последний день обычного клерка

Весенний Ветих просыпался, стряхивал последние капли предрассветной ленивой дремоты. На перекрестках, выпуская облачка зеленоватого дыма, нетерпеливые автокары[1] дожидались разрешительных сигналов световых фонарей. В небе лениво крутили лопасти винтов вальяжные дирижабли и доставляли жителей спальных районов в деловой центр.

Каждое утро я мечтала плавать в кудрявых облачках, с комфортом подремывая в удобном кресле, но мое жалованье конторского клерка подобной роскоши не позволяло, а потому приходилось преодолевать испытание переполненным трамваем. Не то чтобы я жаловалась, но когда, как сегодня, толпа прижимала меня к пышной груди высокой дамы-тролля в розовой кофточке, становилось как-то очень некомфортно.

По ви́дению каждый день без устали повторяли, что люди расплодились и притесняют другие расы. Особенно громко об ущемлении прав заявляли утопающие в роскоши эльфы, никогда не знавшие черной работы и наверняка постоянно летавшие на личных дирижаблях. Однако в трамвайной толкучке мне казалось, что притесняют, причем и в прямом, и в переносном смысле этого слова, исключительно меня – худенькую барышню среднего роста в неудобных туфлях и узкой юбке.

Наконец мы остановились напротив большой площади, где многоликий океан тек к каменной башенке городской подземки, над крышей которой светилась строгая литера «П». Народ качнулся. Я в последний раз уткнулась носом в низкое декольте соседки и, пока не получила по лбу, ринулась через открытые двери на свежий воздух.

– Сегодня Мировой магический совет принимает закон о контроле над рождаемостью в человеческих семьях! – заорал в ухо усатый разносчик газет. Через его согнутую руку были перекинуты все еще пахнущие типографской краской газетные листы.

Непроизвольно я отшатнулась от крикуна, и тут же кто-то подленько наступил мне на задник туфли. Стоило оглянуться со свирепым видом, как взгляд уткнулся в знакомую розовую кофточку. Дамочка-тролль, определенно желая поскандалить, многозначительно изогнула выщипанную бровь. К сожалению, мы находились в «разных весовых категориях», как сказал бы мой отец, бывший страж, вышедший в отставку по выслуге лет. В общем, ход и итог поединка легко предсказывались.

– Ничего страшного, – фальшиво улыбнулась я.

В подземке гуляли сквозняки, пахло сыростью, все вокруг пропитал прогорклый запах угля. Изнутри станция напоминала сумрачную сводчатую пещеру. На самом видном месте в воздухе мерцал морок большого магического экрана со сводкой погоды в тоннелях и на платформах.

«Уважаемые пассажиры! Будьте осторожны! Сегодня густой туман!» – гласили крупные светящиеся буквы. Ниже шла мелкая строчка: «Приносим свои извинения за доставленные неудобства!»

Мысленно я добавила: «А также за сломанные каблуки, порезанные гоблинами-карманниками сумки и травмированные ноги, потому что мы не успели убрать после вчерашнего камнепада».

Впрочем, туман был предпочтительнее отключения света – оно стихийным бедствием грянуло в понедельник. В то черное утро яркие магические огни безуспешно заменили факелами, но темнота исключительно пагубно сказалась на моем имуществе суммой в десять целковых.

На платформу народ спускали лифтовые кабинки, похожие на клетки с деревянными лавками. Заскочив в одну из них, я получила чувствительный удар дверью по мягкому месту и, охнув, плюхнулась на скамью рядом с аггелицей. Пассажиры тесной кабинки отчаянно делали вид, что близость опасного создания их нисколечко не смущает, но в воздухе все равно ощущалась нервозность.

После Мировой войны аггелы[2], обладатели магии огня, превратились в изгоев. Их боялись, сторонились и еще в детстве клеймили особой печатью, перекрывающей магический дар. Чтобы не было повадно выступать на стороне зла, в смысле на стороне Черного диктатора.

Исподтишка я покосилась на соседку. Красная кожа, желтые глаза с кокетливыми стрелочками. Из-под густых каштановых прядей высовывались маленькие круглые рожки. Длинные пальцы с черными от природы ногтями выстукивали по сгибу руки какой-то мотивчик. Модный узкий пиджак вызывал зависть, только вот гладкий хвост, обернутый вокруг руки, смущал. Не то чтобы я против хвостов…

Видимо, нервы у нее были покрепче многих. Она будто бы не замечала коллективной оторопи курятника, состоящего из приличных фейри, и с непроницаемым видом рассматривала на стене морок улыбчивой нимфы, рекламирующей карту сберегательного банка.

Клетка между тем дернулась, и мы ухнули в пропасть. Застонали тросы. От стремительного падения подвело живот, растрепались волосы.

Внизу разливался молочно-белый туман, превращавший подземелье в сумеречный мир. Пассажиры стали походить на бестелесных призраков, побледнели краски. То и дело кто-нибудь спотыкался и с головой нырял в густую туманную завесу. Потом выныривал, с дурацким видом оглядывался вокруг, поспешно оправлял одежду.

Кабинка с грохотом остановилась, и меня вместе с остальными поглотил туман. От царивших вокруг серости и сырости народ пребывал в угрюмом настроении. Доковыляв до платформы, я остановилась рядом с представительным троллем с развернутым газетным листом в руках. Не справившись с соблазном, заглянула в чужую газету и поискала результаты ежегодного конкурса менестрелей «Город-виденье». Судя по деликатному молчанию прессы, Ветих снова оказался не у дел. Зато первая полоса кричала крупным заголовком: «На Мировом аукционе будет продан браслет Черного диктатора!»

«Черным диктатором» называли чернокнижника Гориана Менского, из-за которого чуть больше века назад началась Мировая война. Противостояние между расами длилось около семи лет и унесло жизни миллионов ни в чем не повинных фейри. Оно же стерло границы между государствами и на долгие годы загнало аггелов в закрытые резервации.

Вдруг туманная платформа взорвалась возмущенными возгласами и неясным движением. Краем глаза я заметила мужскую фигуру и намертво вцепилась в ридикюль. Однако случилось странное. Вместо того чтобы вырвать сумку, вор заключил меня в медвежьи объятия и крепко-накрепко прижал к себе. Его дыхание было частым и сиплым, сердце билось как набат. Секундой позже я полетела на ледяные плиты.

Ридикюль выпал из рук. Ослепнув от тумана, принялась ощупывать пол, пытаясь его отыскать, и схватилась за чью-то лодыжку. Сверху испуганно ойкнули, а потом кто-то сжал мой локоть и заставил подняться. Вынырнув на поверхность туманной завесы, я едва не ревела от обиды.

– Вы в порядке? – Тролль протянул мне потерянную сумку. Застежка каким-то образом отлетела, и наружу вылезали милые девичьему сердцу мелочи, а еще забытые вчерашние бутерброды, завернутые в бумагу.

Я выразительно шмыгнула носом.

Наконец гул возбужденной публики перекрыл резкий визгливый свисток состава. В темноте вспыхнула яркая звездочка фонаря, и через секунду из черного тоннеля вырвался паровоз.

Подземный поезд остановился. Тролль помог мне подняться на подножку отделанного деревянными панелями вагона. Я сунула проводнику проездной билет и, рухнув на жесткую лавку, с досадой изучила приличную ссадину на коленке и порванные чулки.

Тут снова раздался чей-то вопль. В тумане по опустевшей платформе пронеслись стражи порядка. Проводник махнул машинисту, разрешая трогаться, и захлопнул дверь. Поезд дернулся, проехал пару саженей, а потом с толчком остановился, заставив пассажиров недовольно загудеть.

В оконце я увидела, что странного вора поймали. Его скрутил крепкий парень в вязаной шапке, натянутой до самых бровей. Преступник уставился прямехонько на меня и неожиданно подмигнул, словно у нас двоих имелся какой-то общий секрет. От удивления я даже рот открыла. Нахмурившись, парень в шапке непонимающе обернулся. От внимательного острого взгляда угольно-черных глаз сердце тревожно сжалось.