Летающее счастье - Чайковская Ольга Георгиевна - Страница 9

Она вернулась через час, неся в руках коврик, очки и огромную книгу.

– Иди на базар, – сказала она повелительно, – садись на коврик, надень очки, раскрой книгу – больше гадальщику ничего и не нужно.

Напрасно Абу-Гассан уговаривал её, напрасно с ней спорил и даже ругался – она ничего не хотела слышать.

И он покорно пошёл на базар.

Выбрал он место в уголке, расстелил коврик, надел очки и уставился в книгу. Он надеялся, что среди толкотни его никто не заметит. Когда кто-нибудь спрашивал, что он делает, Абу-Гассан отвечал робко:

– Я гадаю и хотел бы, чтобы мне не мешали.

Но вот подошёл к нему один перс.

– Говорят, ты гадаешь, шейх? – спросил он («шейх» – это значит «мудрец»). – Тогда скажи, кто украл у меня мою лошадь и где она сейчас находится.

Откуда было знать бедному Абу-Гассану, кто украл у перса лошадь и куда она подевалась. Он взял да и брякнул первое, что пришло ему в голову:

– Купи фунт изюма, ешь по зёрнышку, иди куда глаза глядят – найдёшь свою лошадь.

– Дурацкое гадание, – сердито сказал перс и ушёл.

Но потом ему пришло в голову, что изюм не так-то уж дорого стоит, да к тому же сам он его и съест, никто другой.

И вот уже он идёт по улице и ест изюм по зёрнышку.

Шёл он так, шёл, вышел к городским воротам, а там на лужку преспокойно пасётся его лошадь. Она сама отвязалась и ушла за город на травку.

Перс был вне себя от радости. Немедля вернулся он к Абу-Гассану, дал ему денег, а потом стал ходить со своей лошадью по базару и кричать:

– Слушайте все! Слушайте! Великого ума шейх сидит на нашем базаре! Он сказал мне, сколько шагов нужно сделать и сколько зёрнышек изюма съесть, чтобы найти мою пропавшую лошадь! Он сказал всё это, даже не взглянув в свою толстую книгу.

Как видите, перс немного приврал, но он это сделал для того, чтобы доставить Абу-Гассану удовольствие.

Собралась толпа, все дивились мудрости шейха, а мудрый шейх сидел, притаившись, как мышка, мечтая только отом, чтобы ему не задавали больше никаких вопросов.

Вечером он принёс жене деньги и рассказал про своё гадание. Жена очень обрадовалась.

– Гадай, гадай! – закричала она. – Ты видишь, для гадания не нужно ничего, кроме нахальства. Гадай, и мы будем богаты!

Но Абу-Гассан не разделял её радости. Он знал, что добром этот обман кончиться не может.

Между тем слух о новом гадальщике дошёл до дворца самого шаха. И нужно было случиться, что именно в это самое время у дочери шаха пропало любимое кольцо с драгоценным камнем – розовым топазом.

Шах велел привести к себе Абу-Гассана. Бедняга сопротивлялся, но его потащили силой.

– О, великий шах! – воскликнул Абу-Гассан, падая на колени перед троном. – О солнце Ирана! Я не умею гадать! Я неграмотен! Проклятая жена заставила меня! Отпусти меня, шах!

– Ладно, ладно, – ответил шах, усмехаясь, – мне уже доложили о твоей удивительной скромности. Но для дочери моей ты обязан погадать. И не вздумай отказываться, не то я отрублю тебе голову.

Абу-Гассана заперли в пустой комнате, бросили ему туда книгу, коврик и очки.

Сел он и заплакал.

Потом постарался успокоиться, надел очки и даже попробовал было заглянуть в книгу. Нет, ничего не понимает!

Тогда он рассердился, схватил книгу и шваркнул ею об стенку. А в стене что-то блеснуло!

Подошёл он поближе, смотрит – а это перстень.

Оказывается, комната, куда его посадили, была рядом с купальней, где купалась принцесса. Перед тем как войти в воду, она сняла перстень и отдала его служанке. Служанка же, боясь его потерять, отрезала прядь волос, завернула в них перстень, сунула в щель стены – да и забыла. А когда Абу-Гассан кинул в стену книгу, от удара щель разошлась, кольцо блеснуло, он его и увидал.

Шах был очень доволен тем, как скоро и ловко нашёл кольцо Абу-Гассан, и назначил его своим придворным гадальщиком.

Страшно напуганный этим, пришёл Абу-Гассан домой. Но жена его, напротив, безмерно обрадовалась, так как сбывалась её мечта стать женой придворного гадальщика.

Они переехали жить во дворец шаха, у них появились слуги, кони, красивые платья; теперь они ели на серебре, а пили из хрустальных бокалов.

Но Абу-Гассан по-прежнему не находил себе покоя.

Ах, откроется, рано или поздно откроется, что я неграмотен и ничего не понимаю в гаданиях! – говорил он, ломая руки. – Ах, настанет день, когда я нагадаю что-нибудь не так, и шах отрубит мне голову. Нельзя, нельзя всё время обманывать людей!

Пошёл он к шаху и стал просить, чтобы тот его отпустил. Но шах подумал, будто он говорит всё это для того, чтобы получить от него новые милости, и вновь осыпал его дарами.

От этих даров ещё мрачнее стал Абу-Гассан.

Вот однажды мылся он в бане, и пришла ему в голову мысль: а не прикинуться ли ему сумасшедшим? Ведь не станут же держать при дворе человека, который не в своём уме!

«Дай-ка, – подумал он, – я сейчас как есть, мокрый и в мыле, выбегу из бани, побегу по улицам, ворвусь в тронный зал, схвачу шаха за уши и сброшу его с трона. Все сразу поймут, что я сошёл с ума, и прогонят с глаз долой».

Так он и сделал.

Люди с изумлением глядели на то, как придворный гадальщик, голый, мокрый и весь в мыле, бежит по улицам.

Между тем в это самое время шах в тронном зале принимал иностранных послов. Это была очень торжественная церемония, на которой присутствовали все его придворные.

Абу-Гассан влетел в зал, пробежал по нему, оставляя на полу мыльные следы, взбежал по ступенькам, схватил шаха за уши и сбросил его с трона,

И что же вы думаете? В это самое мгновение потолок над троном с грохотом треснул и тяжко рухнул вниз, засыпав трон огромными каменными обломками.

Если бы Абу-Гассан не сбросил шаха с трона, тот неминуемо погиб бы под обвалившимся потолком!

– О, великий гадальщик! – в восторге закричали люди, едва они опомнились. – Он знал заранее, что потолок рухнет и убьёт нашего государя! Это открылось ему неожиданно, в бане, у него не было времени, чтобы вытереться и одеться. О великий! Он спас шаха от гибели!

Шах, поражённый искусством гадальщика, приказал принести самые мягкие полотенца, чтобы его вытереть, самые драгоценные одежды, чтобы его одеть, самые тонкие вина, чтобы его напоить и согреть.