Белый крест - Иртенина Наталья - Страница 67

– По правде говоря, ваше превосходительство, я теряюсь в догадках о причинах словоохотливости гражданинапровокатора. Он был пьян?

– Насколько я понял, нет. Возможно, просто дурак.

– Дурню поручили бы такое дело?

– Болван удобен в использовании. Вы заблуждаетесь, считая, что для таких специфических операций выбирают исключительно умников. Чаще всего в ход идут ревностные болваны. А в нашем случае он и сам подтвердил это. Вы же знаете, что в Урантии принята система обязательного измерения умственных способностей. Так называемый айкью.

– Часть системы тотального контроля. Чтобы каждая извилина была на учете.

– Оно самое. Интересующий нас гражданин сообщил, что его айкью равен восьмидесяти.

– Негусто. Ниже среднего.

– Он сказал – выше среднего.

– Может, они деградируют?

– А знаете, я бы не удивился. При их образе жизни и декларируемых ценностях… С другой стороны, нужно различать тех, кто декларирует, и тех, для кого декларируют. Верхушка, разумеется, расслабляться себе не дает… Впрочем, вернемся к нашим баранам. Переговоры между урантийской стороной и нашим МИДом о приезде посольской делегации закончились как раз накануне. Я уточнил сегодня утром. Планируется прибытие четырех человек, двадцать девятого числа. Все – большие шишки в урантийском аппарате власти.

– И, конечно, с высокими степенями посвящения? – усмехнулся Мурманцев.

– Наверняка не без этого.

– А не собираются ли они тайком немножко поколдовать здесь? Провести парочку оккультных ритуалов?

– Ну, мы люди крещеные, что нам с того? – в тон адъютанту осклабился Малютин.

– Вы считаете, этот беглый гражданин Урантии попытается убрать послов? – посерьезнел Мурманцев.

– Как вариант.

– Нужен его портрет.

Малютин вынул из папки на столе лист бумаги.

– Это он. Фотокомпилятив со слов Крестоносца.

Мурманцев посмотрел в глаза человеку с явно монголоидными чертами лица.

– Неисповедимы пути земные. – Нервный смех так и лез наружу.

– Что вы хотите сказать?

– Этого парня я тоже видел. Один раз.

– Где?

– На Филиппинах. В гостях у черных халатов. Это он отдал им секретаря МозесаЛеви. А заодно подарил и его самолет.

– Пилот самолета? Не ошибаетесь?

– Я запомнил его на всю жизнь. Точно он. Или ктото очень похожий. Образчик искусственно выведенной в Урантии псевдочеловеческой породы. Пресловутый голем. Хотел бы я с ним поболтать немножко о том о сем.

– Гм. – Малютин начал вертеть золотые пуговицы на кителе, что означало глубокую задумчивость. Те, кто давно работал под его началом, рассказывали, что в иные дни он выходил из кабинета вовсе без пуговиц – откручивал начисто.

– Любопытно, – наконец подытожил он свои раздумья. – С подобными агентами мне еще не приходилось сталкиваться. Вы можете чтонибудь сказать о нем? Он предсказуем? Осторожен? Импульсивен?

– По всей видимости, это порода с пониженной психической активностью. Они выносливы, нетребовательны. Эмоции – минимальны, желания, скорее всего, отсутствуют, либо тоже минимальны, подчинены исключительно необходимости. В среднем низкий уровень интеллекта. Выраженное послушание, и, помоему, они закодированы на подчинение командному языку. В общем, идеальные солдаты. Или рабочий скот.

– Но этот, кажется, вышел из подчинения?

– Не думаю. Просто его прибрали к рукам другие хозяева, более ловкие. Они дали ему другую базовую установку, только и всего.

– И вот он идет прямиком к нам в руки. Нужно воспользоваться этим шансом.

– Вряд ли он сможет сообщить чтото конкретное про своих новых хозяев, Иван Фомич.

– Вы, кажется, высказали желание поболтать с этим существом о том о сем? Вот и займетесь им. Тем более он ваш старый знакомый. Будет о чем повспоминать сообща.

Генерал майор Малютин совсем не умел шутить и к тому же не знал об этом.

– Если позволите, ваше превосходительство, я бы хотел также повидаться с Крестоносцем.

– Вот уж в этом ничем помочь не могу. Я отпустил его. Взял подписку о неразглашении. Где он теперь, Бог его ведает. Вольная птица.

Урантийские послы, числом четверо, едва приехав, уже пыхтели недовольством и каждому встречному являли свои сердитые физиономии. Все было не так. Поселили их далеко от Николаевского дворца, где сейчас находился Двор, – в посольских палатах, пустующих уже более сорока лет, с тех пор как государь Владимир Романович, сменивший на престоле Отступника, разорвал отношения с Урантией. (В тридцатых годах отношения восстановили, но только на уровне консульств.) Свиту вооруженных телохранителей не пропустили на таможне и на время пребывания делегации в Ру определили в гостиницу при аэропорте. Император Михаил Владимирович личной встречи послов не удостоил, и вручать верительные грамоты им пришлось министру иностранных дел графу Щапову. Равно как и все переговоры вести только с ним и его помощниками. Главное же недовольство послов заключалось в том, что Империя попрежнему препятствовала Урантии притеснять Королевства УльУ. Не давала проводить массированные военные «акции возмездия» в ответ на похищения ульуйскими черными халатами урантийских граждан. Империи важен был политический баланс в мире. Урантия мечтала установить контроль над большей частью Королевств – с их ресурсами, дешевой рабочей силой и обширными рынками сбыта.

Послы надеялись вынудить Ру пойти на уступки, прибегнув к козырю. Они обвинили Империю в нарушении послевоенного Соглашения о границах и в бесчинствах на территории опеки Урантии.

У графа Щапова глаза, и без того навыкате, едва не полезли из орбит, когда он услышал это заявление. Министр потребовал или доказательств или извинений. Послы живо разложили на столе переговоров полтора десятка фотографий. На всех, в разных ракурсах, запечатлено одно: скалистая гряда, на высоком, выдающемся вперед уступе – огромный деревянный крест. Все снимки сделаны снизу, с земли.

Граф Щапов внимательно изучил фотографии, передавая по одной помощникам и советникам. Затем нацелил свои выпуклые глаза на послов и сказал, что не видит в этом никакого бесчинства, а тем более признаков урантийской территории. Скала как скала, таких в мире – миллион. Послы переглянулись и объяснили: пейзаж на снимках – участок Края Земли, непосредственно прилегающий к австралийским Воротам. Министр упер кулак в стол, наклонился вперед и отчетливо, едва не по слогам попросил предоставить ему свидетельства, удостоверяющие, что на снимках именно Австралия, именно Ворота, что крест установлен именно подданными Империи, что это, наконец, не фотомонтаж. Подъем огромного креста на неприступную, почти гладкую отвесную скалу – операция, мягко говоря, рискованная и трудоемкая. Без команды профессиональных альпинистов здесь было не обойтись. Гораздо легче сварганить фальшивку.

Послы попали в щекотливое положение. Доказать требуемое можно было только подпустив имперцев к австралийским Воротам и, следовательно, к тайне Края Земли. Чего Урантия, конечно, делать не собиралась. Но если бы министр Щапов увидел скалу с крестом собственными глазами, у него отпали бы все сомнения в том, что это сделал сумасшедший русский фанатик, незаконно проникший на территорию иностранного государства. Пришлось идти на попятную. Послы заявили, что предположения о фотомонтаже оскорбительны для них, а символика креста и вовсе является кощунственной для любого свободного гражданина Соединенных Штатов Урантии, так как унижает человеческое достоинство. И, в свою очередь, потребовали от министра извинений.

Граф Щапов, поморгав одним глазом – подчиненные хорошо усвоили: это означало, что министр в гневе, – предложил компромисс. От лица государя и всех его подданных он, граф Щапов, прощает Урантии клевету на Империю и обвинения в «бесчинствах», послы же со своей стороны больше не поднимают эту тему. Обе стороны предают инцидент забвению.

Послам ничего не оставалось как, собрав фотографии, принять условия и удалиться несолоно хлебавши. Переговоры между Ру и Урантией который раз зашли в тупик.