Боевой выход - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 22

«Будем идти, надеясь на собственный опыт и удачу, а там, глядишь, нам и повезет», – подумал Ефимов и махнул рукой, указывая направление движения.

– Чи, чи, чи, – переданная команда побежала по людской цепочке. Шедший в головном дозоре первым рядовой Прищепа обернулся, посмотрел на Юдина, увидев его направляющий жест, кивнул и, забирая влево, начал медленный подъем вверх по склону.

В том месте, где разведгруппа выходила на берег, он образовывал небольшой, сантиметров восемьдесят, обрывчик. Закинув на него ногу и ухватившись левой рукой за тонкую ветку одиночного куста, Ефимов подтянулся и наконец выбрался из речного русла. Светало. Стали видны контуры не только впереди идущего, но и идущего впереди него.

«Глядеть под ноги. Мины», – передал Сергей по цепи и невольно сам опустил взор вниз. Как оказалось, они шли по узкой тропинке, натоптанной тысячами ног. Только ходили здесь не люди, а мелкие коровы и большие темные буйволы.

«Отлично». – Ефимов, впервые встретив на сегодняшнем пути хоть что-то положительное, едва не присвистнул от удивления и радости. И на душе стало чуточку веселее. До точки, определенной комбатом, оставалось совсем ничего.

Место, выбранное командиром второй группы для организации засады, выглядело удачным буквально со всех сторон: с востока, где расположился головной разведывательный дозор, – крутой обрыв с видом на левый (противоположный), очень низкий по сравнению с правым берег и собственно русло небольшого ручья; справа (с южного направления), там, где заняла позиции первая тройка ядра, лес резко обрывался, открывая прекрасный вид на почти лишенный растительности склон; с запада (тут со своими «тыловиками» расположился старший сержант Шадрин) лесной массив пересекала тропа; а с северной стороны, где уже закончила устанавливать мину вторая тройка ядра, тоже лес, но относительно редкий и днем просматривающийся метров на сто пятьдесят, а то и больше. Так что по всему получалось, участок, определенный командиром батальона, Сергей со своей группой перекрывал с лихвой. Вот только впереди был еще целый день, и сидеть вот так, ничего не делая, Ефимову было тоскливо.

– Связь! – приказал он, вынимая из разгрузки карту.

Доставать навигационный прибор Сергей не стал, не было смысла – чтобы определить точку стояния, достаточно было одного места слияния ручьев.

– Записывай, – бросил он вытащившему блокнот Каретникову. – Организовал засаду по координатам Х… У… Без происшествий. Высылаю разведдозор для обследования близлежащей местности. – Сергей умолк, обдумывая предстоящий маршрут поиска.

– Все? – уточнил закончивший писать радист.

– Все, – старший прапорщик чему-то улыбнулся. – Передавай. Я пойду с Шадриным малость потрещу.

– Угу, – закивал головой Каретников и, закончив писать, начал разворачивать радиостанцию…

– Виталь, – Сергей присел рядом с завтракающим сержантом. – Я сейчас возьму одну троечку и пробегусь по окрестностям.

– Командир, – от слов Ефимова Шадрин едва не поперхнулся. – На хрен нужно? Результат, он как удача: повезет – не повезет. Ногами много не вытопчешь. Разве что на мину напорешься. Вон, – сержант кивнул на ствол разлапистого дерева, – нашли.

В первом разломе уходящих в разные стороны ветвей красовались две грязно-зелено-серые «ПФМки».

– А какого… вы их вообще в руки брали? – ругнулся Ефимов.

Собственно, злости в его голосе не было. Тратить нервы? А смысл? Шадрин был далеко не первый, кто поступал подобным образом, так что Сергей даже знал, что сейчас ответит его заместитель.

– Да не взорвутся они, если не трясти. – И, перехватив насмешливо-строгий командирский взгляд: – А так что, пусть бы лежали, пока ночью кто-нибудь по забывчивости в сторонку отлить не пошел?!

– Ладно, проехали, – примирительно отмахнулся Ефимов. – Тут куда ни кинь – все клин: и так, и так плохо. А мины… так со всех сторон минные поля, карту все видели. Конкретно здесь, в этом месте, если судить по карте, мин нет, но как все обстоит в реальности – сам видишь.

– Да уж вижу. – Виталик ковырнул взятой с собой цивильной ложкой в банке гуманитарной тушенки. – Дерьмо, – кивнул он на банку, но есть продолжил.

– Короче, первую тройку ядра я забираю. Назначь людей на их место. Прямо сейчас. Сто пятьдесят девятую беру с собой, а Гришину скажу, чтобы развернул «Северок». Заодно пусть опробует выход на связь. Проверишь. Мы часа три походим и придем. Далеко забирать не станем, пройдем по периметру. А ты здесь без меня… чтоб внимательнее. «Фишки» проверять не забывай, чтоб не утухли. А то тепло, солнышко…

– Командир, все будет спок, – уверенно заявил Шадрин. – Хер кто у меня будет спать, пусть бдят. Вернетесь – тогда пусть дрыхнут.

– Ладно, бывай, – Ефимов поднялся и неторопливо направился к своим радистам.

– Нам мешают, – доложился по радиостанции Идрис Ибрагимов, совсем недавно назначенный правой рукой Хайруллы.

– Не беспокойся, их уберут. Главное, делай все в точности как договорились. – Амир хотел еще добавить, что груз должен быть доставлен в целости и что проходить маршрут следует строго по времени, но поостерегся. Ибрагимов все это знал и так. – И помни: твоя жизнь принадлежит Аллаху! – В словах амира слышалась столь явная угроза, что он даже не пытался ее скрыть.

Идрис непроизвольно сглотнул; ему понадобилось некоторое время, чтобы голос обрел прежнюю твердость.

– Я сделаю все как надо, – заверил он своего командира и поспешно отключил рацию. – Ждем, – объявил он своему помощнику. Тот понимающе кивнул и, закрыв глаза, принялся ждать. А Ибрагимов погрузился в раздумья.

Группу русских засекли их наблюдатели, когда те свернули в русло речушки. Идрис смеялся. Это кто же умудрился додуматься провести разведчиков меж двух ярко освещенных дворов? Или командир группы думал, что в чеченских селах по ночам все спят? Даже собаки? Впрочем, русским с их наглостью могло и повезти. При мысли об этом у Ибрагимова проступил на спине пот. Хорошо, что их человека мучает бессонница. Иначе… Идрис даже не хотел думать, что было бы, если бы не это. Теперь же он вел русских, как ведут на поводке огромную собаку – та вроде бы и бегает вокруг хозяина туда-сюда, а далеко убежать не может. Другое дело, что и хозяин привязан к этой собаке, и тоже не волен делать все, что ему вздумается, к тому же собака огромная и может потащить его за собой и даже свалить с ног. Собственное сравнение Идрису не понравилось, но именно потому, что оно как нельзя точно обрисовывало сложившуюся ситуацию: русские организовали засаду прямо на намеченном им маршруте, и обойти их не представлялось никакой возможности. Справа-слева местность почти непроходимая, плотно минированная, к тому же на выходе и там и там лес своими опушками упирался в русские блокпосты. Все остальное – безлесый, тянувшийся на сотни метров подъем к широкой, соединяющей сразу несколько населенников дороге. И только здесь, где засели эти проклятые спецназовцы, лесной массив густой, хотя и узкой стрелой подходит, тыкается, едва не налезает корнями деревьев на старый, потрескавшийся от времени асфальт, чтобы на другой стороне дороги развернуться широким веером непроглядной чащобы. Спецы почти наверняка собираются остаться здесь и на ночь. Можно, конечно, попробовать обойти их вершиной хребта, но мины, проклятые мины… К тому же единственный удобный спуск в русло ручья по вырубленным в глиняной стене ступеням всего в сотне метров от расположившихся на засаду русских. А если услышат, а если в сумерках утроят там выносной пост? Увы… Идрису хватало осторожности, чтобы не рисковать. Он оставил радиостанцию включенной и приготовился ждать сколь угодно долго. Он доложил. Пусть решают.

– Связисты, – тихонечко позвал вернувшийся к своему рюкзаку Ефимов.

– Радисты, – обиженно поправил его отозвавшийся первым Костя Каретников. – Связисты – они в ПВД сидят, а мы радиостанцию носим.

– Вот что, радист, – беззлобно усмехнулся старший прапорщик, – готовь сто пятьдесят девятую, через пять минут идем в поиск.