Знаменитые дома, замки, усадьбы.Популярная энциклопедия архитектуры - Харит Михаил - Страница 47

Центральный Дворец

 Центром всего ансамбля является Дворец. Шереметьев торопил архитектора Юста с отделкой дворца, так как в 1774 году в Кусково принимали императрицу Екатерину II.

 Типичное для 70-х гг. XYIII в. внутреннее убранство дворца причудливо соединяло черты барокко с его яркими красками, густой позолотой и замысловатыми формами со сдержанными элементами пришедшего ему на смену классицизма. Многочисленные парадные залы располагались анфиладой, низенькие и просто отделанные «личные покои» притворялись жильем, поскольку тоже включались в публичный осмотр и перемежались роскошными парадными помещениями. (Собственно, ни граф Петр Борисович, ни его семья вообще не жили во дворце: их настоящей резиденцией был небольшой «дом уединения» в глубине английского парка.)

 Сообразно вкусам эпохи в загородных дворцах перспективы и виды парков становились частью интерьеров. Мелькая в окнах, многократно отражаясь в зеркалах, они ни на минуту не давали забыть, что внутреннее пространство лишь фрагмент богатой и единой декорации.

 Из вестибюля, украшенного пилястрами, вазами в нишах и барочного типа фонарем, открывалась взору южная анфилада, состоящая из трех гостиных, убранных серебристым и бирюзовыми фламандским шпалерами XYIII в. и малиновым штофом. Далее по западному фасаду шла Парадная спальня с полосатыми, в цветах, обоями и белым с золотом альковом, в которую вели решетчатые дверцы. За спальней размещалось несколько очаровательных миниатюрных «жилых» комнат: кабинет-конторочка, обшитая дубовыми панелями, «личная уборная», обитая ситцем и увешанная камерными портретами, и крошечная прихожая с выходом в сад.

 Чтобы попасть в следующую часть нижней анфилады, нужно было спуститься по другой лестнице. С нее в неожиданном ракурсе, сверху, открывался вид на Парадную спальню. Лестница приводила в узкую и скупо освещенную Диванную. Оттуда путь лежал в Кабинет редкостей (он же Библиотека), затем в серебристо-голубую Вседневную спальню, а из нее – в Картинную. И тут же, за интимными покоями, находился бело-золотой Танцевальный зал. Сам по себе громадный, он казался еще величественнее благодаря зеркалам, почти сплошь покрывающим стены и многочисленные французские окна. Тяжелые цветные штофы и гобелены, отделочный камень ценных пород, хрустальные светильники и мраморная скульптура, живописные плафоны и наборные узорчатые паркеты – все несло на себе отпечаток богатства и утонченности.

 Естественно, что и в доме, и в садовых павильонах в избытке находились произведения искусства и всевозможные редкости, до которых граф Петр Борисович был большой охотник.

 В Голландском домике в горках красовалось собрание фарфора – китайского, японского, саксонского и драгоценного венецианского стекла. В Итальянском домике хранилась коллекция итальянской живописи, в том числе полотна Корреджо, Веронезе, Гвидо Рении, Сальваторе Розы. В Библиотеке помимо книг имелась миниатюрная модель Иерусалимского храма, сделанная из перламутра, а также раскрашенные восковые изображения Руссо, Вольтера, Франклина и графа д’Эсте. Часть второго этажа дворца занимала уникальная коллекция оружия.

 Гостя надо поразить

 Водная гладь пруда перед Дворцом служила своеобразной сценической площадкой, по которой во время гуляний скользили ярко расцвеченные челноки, ялики и парусная яхта с пушками, разыгрывая потешные "морские баталии". С наступлением лета, дважды в неделю, по распоряжению гостеприимного хозяина на усадебные гуляния приглашались все "кому угодно оным пользоваться". Особо отмечались дни рождения и тезоименитства владельцев, важные государственные и церковные даты. Сюда стремилась "почти вся Москва". Раскинувшаяся на 230 гектарах усадьба в дни особенно торжественных приемов собирала до 30 тысяч гостей.

В соответствии с общим театральным, игровым характером культуры XYIII в. гостя изо всех сил старались занять и удивить. Он мог, словно по волшебству, оказаться в Италии, Голландии, Китае или Франции, перенестись из дремучего леса с дикими зверями в парк, наполненный гармонией, или в прохладу грота. Мог посетить дворец и предаться историческим воспоминаниям, заглянуть в «увеселительную» рыбачью хижину или в обитель отшельника, поплутать в зеленом Лабиринте. Реальные перспективы аллей кое-где дополнялись искусственными, созданными на холсте, иллюзорными. Стог сена порой оказывался изящным, «во вкусе Ватто», павильоном с множеством зеркал и обитой шелком мебелью. Посетители встречались на дорожках парка с восковыми или рисованными фигурами – «обманками», выполненными столь искусно, что иллюзия раскрывалась, только когда подойдешь вплотную.

 Хозяйственные постройки были сведены к минимуму, а необходимые службы располагались подальше от главного комплекса, в основном в соседних деревнях. Ничто низменное не должно было снижать общее впечатление, отвлекать от фантазий и удовольствий, от любования красотой. И гости в имение валили валом.

Театральные постановки

 Главным "угощением" для гостей были знаменитые кусковские спектакли - итальянские и французские оперы, балетные дивертисменты в исполнении крепостных актеров графов Шереметьевых.

 Одних театров в Кускове существовало три. Первый – Зеленый, с травяным амфитеатром и кулисами нз кустарника (в XYIII в. он назывался воздушным), где летом под открытым небом представляли небольшие французские оперы. Второй – Малый располагался в Турецком киоске. Третий – Большой, построенный в классическом стиле, ни в чем не уступал императорскому.

 Некогда на этой сцене впервые зазвучал голос самой известной крепостной актрисы 18 века - Прасковьи Жемчуговой.

Крепостная актриса

 Удивительной судьбе Прасковьи Жемчуговой (Ковалевой) (1768-1803) посвящено не мало романов, рассказов. Не обошел ее вниманием и кинематограф.

Дочь крепостного кузнеца Прасковья Ковалева с детских лет воспитывалась для крепостного театра. Она обучалась пению, сценическому искусству, игре на арфе.

Граф Петр Борисович любил давать своим актерам красивые псевдонимы, по названию драгоценных камней. У него на сцене играли Гранатова, Бирюзова, Алмазов, Прасковья Ковалева стала известной под именем Жемчуговой.

В 1779 году Жемчугова впервые появилась на сцене Кусковского театра Шереметьевых, а начиная со следующего года исполняла ведущие роли в операх. Мощный гибкий голос П. Жемчуговой - драматическое сопрано большого диапазона - отличался вместе с тем и задушевной теплотой, ее пение покоряло своим артистизмом, особенно ярко талант певицы проявлялся в трагедийных и героических ролях.

 В нее без памяти влюбился сын Петра Борисовича граф Николай Петрович. Почти 20 лет продолжалась их любовь, бывшая предметом возмущенных сплетен. В 1801 году граф Шереметьев совершил немыслимый для того времени поступок – он женился на своей крепостной актрисе. Она была единственной в его театральной труппе, которой он дал вольную при своей жизни в 1798 году.

Венчание проходило тайно, в рядовой приходской церкви Симеона Столпника в Москве (церковь и сегодня цела). Свидетелями при бракосочетании были: князь А.П. Щербатов, А.Ф. Малиновский (археолог), Н.Н. Бек и Т.В. Шлыкова (первая балерина в театре Шереметьева и ближайшая подруга Прасковьи Ивановны). У церкви стоял не пышный свадебный поезд, а одинокая карета с темными занавесками на окнах. И после венчания брак сохранялся в тайне, бедная знаменитая актриса не смела при людях назвать Николая Петровича своим мужем.

А через день молодожены уехали в Петербург. Там в знаменитом роскошном доме Шереметьева на Фонтанке она прожила всего пятнадцать месяцев. Шереметьев в эти месяцы редко устраивал у себя приемы, но и на эти нечастые приемы Прасковья Ивановна выходила крайне редко. Высшее общество, которое так восхищалось талантливой актрисой на сцене, не хотело простить Шереметьеву женитьбы на бывшей крепостной и откровенно враждебно встретило новую графиню.