Огонь эльфов. Сага о Тале - Фельтен Моника - Страница 33

— Проклятый снег, — Аско-Бахрран сердито стряхнул снежинки с теплой шубы, входя в комнату секвестора. Не снимая ее, он пересек комнату и, пододвинув стул к камину, протянул руки к огню.

Секвестор отложил свиток и, нахмурившись, взглянул на влажный след, оставленный колдуном на полу. На нем тоже были шуба и перчатки, потому что, несмотря на пылающий огонь, прогреть комнату было невозможно.

— Можно сказать и так, — сочувственно ответил он, указав на свиток. — Если вскоре не потеплеет, то придется урезать выдачу продуктов даже в крепости. Наши запасы практически истощились.

Но Аско-Бахрран, казалось, не слушал. Он молча смотрел на огонь. Потом внезапно встал, подошел к окну и процарапал пальцем небольшое окошечко в морозных узорах.

— Вы видели костры? — спросил он, показав на улицу. — Они сжигают своих мертвецов за стенами города. Весь Нимрод провонял горелым мясом.

Секвестор закряхтел.

— Да, вонь действительно отвратительная, — согласился он с мастером-волшебником. Потом поднял брови и удивленно спросил:

— А с каких это пор вас интересует эта бесполезная кучка изголодавшихся людишек? Каждого из них легко заменить, и не стоит даже мысли свои на них тратить, — он тяжело поднялся и подошел к магу.

— Но вы действительно правы: с тех пор как мы отобрали у них припасы и дрова, они мрут как мухи, — подтвердил он. — Тарек не должен был допустить, чтобы они попрошайничали у ворот крепости и сжигали трупы так близко от города, но… — он многозначительно поглядел на мастера-волшебника. — Вы же знаете, с тех пор как пропал его сын, он стал немного странным.

Аско-Бахрран промолчал, с интересом наблюдая за толпой, собравшейся у крепостных стен: мужчины, женщины, дети — отчаянно надеявшиеся на то, что жители крепости сжалятся над ними.

— Итак, что нового? — спросил секвестор. — вы ведь пришли не за тем, чтобы пожаловаться на снег и вонь?

— Нет, не за этим, — ответил мастер-волшебник. Он снова вернулся к огню. — У меня другая проблема, — сказал он. — Сегодня утром я получил послание Великого. На этот раз ему требуется сразу пятьдесят человек. Но темницы уже почти опустели, и мы не знаем, где взять столько людей, чтобы не вызвать излишних волнений.

Он взял в руки кочергу и пошевелил уголья, взметая искры.

— Если бы не снег, мы могли бы снова послать воинов в отдаленные деревни, но по дорогам не пройти, а люди Великому нужны уже завтра к вечеру.

Секвестор уже догадывался, чего ждет от него мастер-волшебник, но, тем не менее, с ответом не спешил.

— Почему бы вам не послать кого-нибудь к воротам? — спросил он наконец. — Если вы пообещаете тем людям немного еды, то они пойдут за вами толпами.

Он холодно усмехнулся.

— Думаю, это не вызовет ни малейших волнений и быстро решит вашу маленькую проблемку.

Нескольким воинам у массивных ворот приходилось тяжко — ведь им нужно было как-то сдерживать постоянный поток людей. Ворота приказали закрыть, когда прошла примерно сотня человек. Но хотя воины из предосторожности открыли только одну створку, закрыть ее никак не удавалось.

В небольшую щелку то и дело пытались пробиться люди, надеясь, что за воротами им удастся избежать голода и холода.

Файола тоже изо всех сил пыталась закрыть ворота, надеясь, что, как только ей это удастся, они тут же запрут их на засов. Положение было безвыходным, но потом к ним прибыло подкрепление, и щель между воротами становилась все уже и уже.

— Моя девочка! Позаботьтесь о моей девочке! — каким-то образом молодая воительница поняла, что слова истеричной женщины предназначались ей. Она обернулась и увидела рядом худенькую руку, протянутую в щель оборванной черноволосой девочкой в самый последний момент, прежде чем ворота все-таки удалось запереть.

Файола без сил прислонилась к деревянной створке и прикрыла глаза, а когда открыла снова, девочка стояла на том же месте и удивленно смотрела на нее. Ей стало жаль ребенка, которому было, должно быть, не более шести лет, и она наверняка никогда еще не была так одинока.

Файола заставила себя улыбнуться и протянула девочке руку.

— Пойдем со мной, — приветливо сказала она. — Я отведу тебя к остальным. Может быть, еды будет достаточно, чтобы ты смогла взять кое-что и для своей мамы.

Приветливые слова Файолы подействовали. Девочка робко взяла ее за руку и пошла следом. Группу людей, которых пообещали накормить, сопровождали вооруженные до зубов воины Ордена Змеи. Странно, подумала Файола. Обычно такие задания не поручают воинам этого подразделения. Сама она не должна была сопровождать людей из Нимрода, но маленькая девочка так крепко вцепилась в ее руку, что одна мысль о том, что придется оставить ее одну, разбивала воительнице сердце. Чтобы не вызвать лишних подозрений, она решила держаться подальше. Я только провожу девочку, прослежу, чтобы ей дали поесть, и уберусь отсюда, думала она, ободряюще улыбаясь малышке.

Когда людей провели мимо входа на кухни, Файола удивилась. Но догадываться о целях «раздачи еды» она начала только тогда, когда людей повели прямо в темницы и прилегающие к ним дома магов.

Она даже не заметила, как вцепилась в руку малышки и замедлила шаг. Терзаемая мыслями о том, что предстояло пережить невинному ребенку, шедшему рядом с ней, она решила повернуть назад и побыстрее забыть эту жуткую комедию.

— А яблоки будут? — словно издалека донеслись до нее слова девочки. Решаться нужно было быстро.

Файола тайком огляделась. Узкий переулок за спиной был пуст, а последние воины уже ушли далеко вперед. И внезапно она приняла решение. Толком не понимая, что делает, она крепко зажала рукой рот удивленной девочке, подняла ее на руки и побежала обратно, так быстро, как только могла.

И вовремя. Не успела она выбежать из переулка, как услышала, как позади разгораются страсти. Пленники тоже что-то поняли и стали сопротивляться. Раздались отрывистые приказы, кто-то громко звал подкрепление. Множество воинов промчались мимо Файолы, спеша на помощь товарищам, а она с девочкой неслась в противоположную сторону. На нее никто не обращал внимания. Никем не замеченная, она добралась до квартир воинов Нимрода и пробралась к себе. Посадив дрожащего ребенка на кровать, она обняла его и ободряюще улыбнулась.

— Как тебя зовут? — приветливо спросила Файола, убирая с ее лба непослушную прядь.

Девочка была совершенно напугана. Она смотрела на воительницу огромными глазами и не решалась заговорить.

— Не нужно бояться, малышка, — продолжала Файола, присев на кровать рядом с девочкой. — Итак, как тебя зовут?

— Алани, — ответила девочка, глядя в пол.

— Ну, Алани, — начала Файола, — я — твой друг Я знаю, это трудно понять после того, как я тащила тебя через весь город, но ты должна мне поверить, — она нежно взяла ладони девочки в свои и мягко погладила. — Ты была в большой опасности, Алани, и мне пришлось поступить так, чтобы спасти твою жизнь. Здесь ты в полной безопасности. Я бы охотно отвела тебя домой, но ворота закрыты. Поэтому тебе нужно немного побыть у меня. Понимаешь? — девочка молча кивнула, но Файола не была уверена, что та действительно понимала, что происходит. — Я обещаю, что позабочусь о тебе, — продолжала она. — Как только ворота снова откроются, я отведу тебя к маме. И еще кое-что, — Файола бросила на Алани заговорщицкий взгляд. — Никто не должен видеть тебя. Веди себя тихо. Для нас обеих будет лучше, если никто не будет знать, что ты здесь!

Алани снова кивнула. Файола упала на кровать. И, глядя в потолок, спросила себя, что за черт дернул ее спасти ребенку жизнь.

6

В безоблачном небе сияло солнце. По крутым заснеженным склонам Небесной Башни, самой высокой горы длинного кряжа отвесных скал Ильмазурского хребта, неслись серебристые ручейки талой воды, с трудом находя себе путь по изрезанным ущельями склонам. Крошечные ручейки сливались с другими в потоки, срывавшиеся у подножия брызжущим водопадом.