Волна мозга - Андерсон Пол Уильям - Страница 25

– Но я ведь-уже сказал… Шейла…

– Полет состоится только через несколько месяцев. (За это время может произойти многое. Я знаю, что происходит сейчас в психиатрии. Появилось сразу несколько перспективных направлений.) – Она легко коснулась его руки.

– Подумай над моим предложением, Пит.

– Обязательно, – сказал он хрипло.

Он понимал, что во многом это ее предложение объясняется искренним желанием Хельги помочь ему выбраться из морока и ужаса его нынешней жизни. Но это уже было неважно. Слова ее возымели свое действие моментально. Стоило им выйти на улицу, как он поднял глаза к небу.

«Звезды! Бог ты мой, – звезды!!!»

Глава 13

В этом году снег выпал очень рано. Однажды утром Брок вышел из дома и увидел, что весь мир стал белым.

Какое-то время он стоял, глядя на занесенные снегом поля, холмы и дороги, на отливавшие голубизной дали. Он словно впервые видел зиму – недвижные черные ветви деревьев, засыпанные снегом крыши, разукрашенные морозом окна, ворону, сидевшую, печально нахохлившись, на телеграфном столбе. «А ведь и действительно – по-настоящему я ее вижу впервые…»

После того как выпал снег, воздух заметно потеплел, хотя мороз все еще пощипывал лицо. Брок ударил в ладоши, шумно вздохнул и сказал вслух:

– Ну что, Джо. Пожалуй, ближайшие полгода нам придется сидеть здесь. Это же надо – снег на Благодарение! Я не удивлюсь, если такое же случится и на Пасху.

Собака посмотрела на него умными глазами. Она поняла почти все, но ответить Арчи все равно не могла. Наконец инстинкт взял свое, и она принялась носиться по ферме, своим лаем пробуждая от сна ее обитателей.

Маленькая фигурка, одетая, наверное, в дюжину одежек, выйдя из дома, тут же съежилась и поспешила к Броку.

– Холодно, – прошамкала она. – Холодно, холодно, холодно!

– Боюсь, Мехитабель, что скоро станет еще холоднее, – ответил Брок, погладив шимпанзе по голове. Он все еще опасался, что обезьяны не смогут пережить зиму. Все, зависящее от него, он уже сделал – на улице обезьяны больше не работали, он же нашил им массу всевозможной одежды. И все же легкие обезьян явно не были приспособлены к такому климату.

Он очень надеялся на то, что они смогут выжить. Несмотря на всю присущую им леность и непостоянство, обезьяны трудились буквально героически – если бы не они, Брок вряд ли успел бы подготовиться к зиме. Более того – животные успели стать его друзьями. Совместными усилиями они выработали особый диалект, на котором мог говорить не только он, но и обезьяны, и это позволяло им полноценно общаться друг с другом. Конечно, обезьяны были существами бесхитростными и ограничивались простейшими фразами, однако и этого было достаточно, чтобы Брок не чувствовал себя одиноким. Когда обезьяны оказывались в гимнастическом зале, устроенном Броком специально для них, он не мог наблюдать без смеха за их проказами. А смеяться теперь приходилось редко.

Как ни странно, Мехитабель лучше справлялась с работой на ферме, супругу же ее, Джимми, больше удавались готовка и уборка дома. Впрочем, особого значения это не имело – в любом случае оба шимпанзе были на редкость сообразительными и умелыми помощниками.

Брок пересек двор, оставляя за собой глубокие следы, и открыл дверь хлева. Стоило ему войти внутрь, как он ощутил тепло и специфический резкий запах коровника. Мехитабель, не мешкая, приступила к работе – ей предстояло разнести сено и фураж по загонам, в которых ее ожидали четырнадцать коров, две лошади и огромная слониха Джамбо. Брок же занялся дойкой.

Оставшийся на ферме скот совершенно смирился со своим положением. Брок вздохнул. Животные абсолютно доверяли ему, считая его чем-то вроде бога, он же должен был нарушить этот мир, воспользовавшись их доверием. Откладывать задуманное на потом было бессмысленно, от этого исполнение его стало бы еще более сложным делом.

Дверь хлева вновь скрипнула. By-By взял стульчик для дойки и присоединился к Броку. Он, не сказав ни слова, продолжил работу, ничего необычного в этом не было. Брок полагал, что Ву-Ву не способен произносить членораздельные звуки, что и позволило ему назвать пришельца столь странным именем.

Этот слабоумный приплелся сюда за несколько недель до этого, – он был оборван, грязен и голоден. Скорее всего он сбежал из какого-то сумасшедшего дома – маленький коренастый горбун неопределенного возраста, со страшным лицом и пустыми глазами. Интеллект Ву-Ву, вне всяких сомнений, тоже претерпел существенные изменения, но это не помогло ему стать – ни физически, ни умственно – нормальным человеком.

Его приходу никто особенно не обрадовался. Основные работы, связанные с уборкой урожая, к тому времени были уже закончены, появление же еще одного едока означало, что он, в известном смысле, будет объедать других. Завидев его, Джимми схватился за нож и прорычал:

– Я убью его, босс.

– Нет, – остановил его Брок. – Нельзя быть таким жестоким.

– Мне это ровным счетом ничего не стоит, – ухмыльнулся Джимми, пробуя лезвие ножа подушечкой большого пальца. Он был на удивление прост.

– Нет. Спешить с этим мы в любом случае не станем, – устало улыбнулся Брок. Он постоянно чувствовал себя усталым, не имея ни минуты свободного времени на то, чтобы хоть как-то передохнуть. «Все мы – заблудшие овцы, которым приходится жить в этом недобром мире…» Через какое-то время он добавил:

– Дрова-то у нас некому рубить, верно?

Ву-Ву быстро прижился в доме, правда, для этого Джимми пришлось пару раз отлупить его палкой, дабы раз и навсегда отучить его от дурных привычек. Глядя на Ву-Ву, Брок понимал, что таких идиотов, до которых теперь никому нет и дела, не один и не два. Когда-нибудь они могли бы собраться вместе и устроить что-то вроде коммуны, и…

Собственно, почему бы и нет? Он был один как перст, отчего ему порой даже не хотелось жить. Таких, как он, не было во всем этом холодном, занесенном снегом мире, все его нынешние труды имели только одну не стоящую того цель – продлить его жалкую, никому не нужную жизнь. Он уже изнемог от одиночества.

Покончив с дойкой, он выгнал животных во двор, чтобы те могли хоть немного размяться. Вода в баке покрылась корочкой льда, но Джамбо разбила ее своим хоботом, после чего к баку потянулись и остальные животные. Днем ему нужно было сходить со слонихой к пожарному водоему, чтобы та принесла сюда пару канистр с водой. Толстая кожа Джамбо местами поросла длинным волосом, что было для Брока, ничего не знавшего о слонах, полной неожиданностью.

Он направился к стогу, стоявшему за изгородью, предназначавшейся специально для овец. Он боялся, что овцы в один прекрасный день порвут проволочную изгородь, и поэтому выстроил здесь настоящий дощатый забор. Однако овцы к этому времени уже и не думали бежать от него. Строительство забора было воспринято ими как очередной каприз их бога… Брок покачал головой, подумав о том, что сейчас может твориться в узких головах овечек.

Даже до сдвига каждая овца обладала своим характером. Всего их было сорок, и Брок прекрасно знал повадки каждой. Резкая, сообразительная Джорджина, как всегда, гоняла робкую Психею, толстая старая Мария-Антуанетта меланхолично жевала, стоя на месте, Джозефина носилась кругами по снегу, старый круторогий баран Наполеон являл собой воплощенное высокомерие… Как он мог поднять на них руку?

И все-таки иного выхода не было. Он, Джо и Ву-Ву, к сожалению, не могли питаться сеном; грубо смолотой муки, яблок и овощей им тоже было мало. Джимми и Мехитабель тоже не отказались бы от мясного бульона. У них разом появились бы и мясо, и жир, и шкура. Оставалось понять, кто же должен стать его жертвой.

Ему не очень-то нравилась Джорджина, но убить ее он не мог, – она была породистой овцой, без которой он не представлял будущего стада. Резвушка Джозефина, ласковая Мария, кокетка Марджи, скромница Джерри и отважная Элинор – кого из своих друзей он должен был съесть первым?