Рыцарь света - Вилар Симона - Страница 145

Он отломил кусочек уложенных среди зелени длинных рыб, стал жевать, потом еще отломил один. При этом, пока стоявший с подносом слуга не мог видеть, а ко второму он как раз повернулся спиной, Хорса незаметно повернул желтоватый топаз в перстне и быстро высыпал содержащийся в нем порошок на мясо угрей.

— Да, годится. Можете нести.

Хорса не волновался. Даже, наоборот, был на удивление спокоен. Так же спокойно смотрел, как блюдо поставили перед Юстасом, как тот начал есть, — изящно брал ломтики угря кончиками пальцев и неспешно клал в рот. И ничего не почувствовал. Значит, Хорсу не обманули: яд действительно безвкусный. И быстро действует. Ибо Хорса еще стоял и наблюдал, когда Юстас вдруг откинулся на спинку кресла, схватился за горло, лицо его исказилось.

— Да провалишься ты в Хель! — прорычал Хорса сквозь зубы старое языческое проклятие, забросил через плечо полу своей накидки и пошел прочь.

Теперь он направлялся к подземелью, но даже не убыстрил шаг, когда шум в зале усилился.

У входа стоял стражник, еще двое были на лестнице, у дверей в подземелье. Хорса подождал, пока они отомкнут засовы. Один даже спросил:

— Что это за шум во дворце аббата?

— Веселятся, — только и ответил Хорса, вгоняя в его тело меч.

Так же быстро он разделался и с двумя другими. Но палачи в камере пыток уже что-то заподозрили, и Хорсе пришлось повозиться с ними, погонять вокруг жаровни с раскаленными орудиями. Один даже успел кинуться к двери, закричал, но рванувшийся в цепях Артур сумел толкнуть ему под ноги табурет, и тот рухнул. Хорса добил его без сожаления, потом нагнулся, снял с его пояса связку ключей, стал отмыкать на запястьях пленника кандалы.

— Тут у нас небольшой переполох, — сказал он, так и не взглянув на парня. — Но я смогу тебя вывести.

— А Милдрэд?

Хорса все же посмотрел на него.

— Ей ничего сейчас не грозит.

Они вышли вместе, беспрепятственно пересекли двор, и только у ворот Хорсе пришлось объяснить, что за крики в зале. Сказал то же самое: мол, веселятся. Пока эти олухи разберутся, что к чему…

— А теперь убирайся, — произнес Хорса, когда они оказались среди узких улочек темного города.

Но Артур какое-то время еще шел за ним. Хорсу это раздражало.

— Я же сказал — пошел вон!

Артур смотрел, как Хорса одиноко уходит в темноту, как гордо несет свою лысую голову. Вот от кого Артур меньше всего ждал помощи…

Не раздумывая больше ни секунды, он развернулся и спешно направился в другую сторону.

Глава 22

Изваяния на капителях колонн в церкви аббатства Фавершем были выполнены в виде искаженных муками ликов грешников. Милдрэд они казались безобразными, но она предпочитала смотреть на них, а не на коленопреклоненного перед гробом сына короля Стефана. Хор монахов пел:

— Requiem aeternam dona eis, Domine… [97]

Голоса певчих звучали слаженно и мелодично, отражаясь от полукруглых церковных сводов, — богато раскрашенных и позолоченных. Церковь в Фавершеме была новой, построенной при Стефане и королеве Мод. Они возводили это аббатство, рассчитывая, что тут будет усыпальница многих королей Блуаского рода, властвующих в Англии. На самом деле их династия началась и закончилась вместе с ними. И сейчас король хоронил тут своего наследника.

Милдрэд не хотела ехать сюда, за сотню миль от Бери-Сент-Эдмундса, но вынуждена была подчиниться приказу короля. Зачем он это сделал? Может, хотел разобраться, как вышло, что его сильный и здоровый сын так внезапно скончался? По прибытии Стефана в аббатство монахи сказали ему, что это была кара Господня за то, что Юстас губил людей, разорял монастырь и собирался продать мощи великого английского святого. Поверил ли король? Он ведь приехал в Бери-Сент, получив от приора Огдинга послание, в котором тот умолял защитить их обитель от бесчинств принца..

— Я выторговал для него графство Мортен в Нормандии, — сквозь слезы говорил потрясенный король саксонке. — Вы бы могли там спокойно жить.

Милдрэд содрогнулась при мысли о подобной участи, и Стефан заметил это. Его светлые глаза застилали слезы, но взгляд вдруг стал твердым.

— Миледи, я повезу сына в нашу усыпальницу в Фавершем. И вы должны сопровождать меня!

Да, Стефан, этот верующий человек и добрый христианин, все же отказывался поверить, что его преступного сына настиг Божий гнев и он умер прямо на пиру, подавившись куском жареного угря. Правда, тело Юстаса во время бальзамирования быстро потемнело, и монахам пришлось изрядно потрудиться, чтобы оно не стало разлагаться прямо на глазах.

С высоты хоров, где она стояла, Милдрэд бросила взгляд вниз. Тело Юстаса покоилось перед алтарем, уложенное в выдолбленный дубовый ствол, накрытый сверху лиловым покрывалом. У гроба, сменяясь круглые сутки, стояла в почетном карауле королевская стража, о нем денно и нощно молились монахи и монахини. Сейчас на глазах Юстаса покоились две тяжелые золотые монеты. Больше никогда принц Юстас Блуаский ни на кого не посмотрит своим мертвенным взглядом, в котором никогда не было света, словно он и не человек был…

«Надеюсь, тебе несладко придется в аду, Юстас», — подумала Милдрэд без всякого сожаления.

Для христианки это были недобрые мысли, но Милдрэд ничего не могла с собой поделать. Ибо, узнав о неожиданной смерти принца, она испытала только облегчение. А потом пришла страшная, пригибающая к земле тоска. Ее жизнь погублена… Она опорочена и обесславлена. Как дальше жить с таким грузом?

Но главное она все же узнала — Артуру в ту ночь удалось бежать. Как ни странно, пропал и Хорса. Милдрэд надеялась, что и ему досталось по заслугам, хотя с тех пор о Хорсе не было никаких вестей.

Милдрэд поглядела туда, где недалеко от алтаря были подняты плиты и зияло четырехугольное темное отверстие могилы, куда уже скоро опустят тело Юстаса. Невдалеке были еще гробницы — двоих рано умерших детей короля и его супруги Мод Булонской. Было там и свободное место, куда однажды опустят прах самого Стефана. Вот тогда они и будут вместе — все представители рода Блуа. Ибо теперь некому было продлевать их династию на английском престоле. Стефан остался один. Стоял сейчас перед гробом, сгорбившийся, какой-то маленький, поникший, жарко молился.

Милдрэд опять взглянула на скалящиеся маски грешников на капителях колонн. Наверняка так же сейчас искажен в аду и Юстас. Милдрэд в этом не сомневалась. Может, она и простит его когда-нибудь… Потом. А сейчас она смотрела на молящегося Стефана без всякого сострадания. Король всегда был светловолосым, но теперь его голова казалась особенно светлой — он сразу поседел, едва узнал о смерти Юстаса. Негодного сына, но все же любимого, которому Стефан не смог передать власть. Так сложилось.

Со своего места Милдрэд видела знатных вельмож, прибывших на похороны не столько из почтения к памяти Юстаса, сколько из уважения к Стефану. Все же он оставался их королем, который, возможно, будет править еще много лет. И вот они стояли за коленопреклоненным монархом, опустив обнаженные головы, все в темных траурных одеяниях. Арундел, Бэдфорд, Оксфорд, Дерби, барон де Траси, в стороне горячо молился Генри Винчестерский. А подле них стояли их вчерашние противники — графы Лестер и Корнуолл, иные вельможные лорды из стана Плантагенета, прибыл даже граф Норфолкский Гуго Бигод с супругой. В какой-то миг Милдрэд заметила движение у входа в церковь — похоже, явился еще кто-то. Она чуть перегнулась через перила, с легким удивлением увидев своего бывшего жениха графа Херефордского. А рядом с ним шел… Милдрэд слабо ахнула. Артур!

Она не могла отвести от него глаз. Это был не прежний Артур, это был настоящий лорд, нарядный и представительный, с гордо вскинутой головой; на его темном оплечье блистала золотая цепь, полы длинной темной мантии отлетали при движении. И как же спокойно он встал среди самых вельможных графов и баронов, сколько в нем было достоинства! Да, он всегда умел держаться, как истинный вельможа, этот подкидыш, носивший имя легендарного британского короля. Милдрэд вспомнила, как увидела его в самый первый раз… после солнечного дождя, горделиво шагавшего по мощеным улочкам Шрусбери. А теперь он сэр Артур де Шампер, владелец Тавистока и д’Орнейля, лорд Малмсбери… сын императрицы Матильды и брат будущего короля Англии… Его ждет славное будущее. В котором для нее нет места, если она желает ему добра.

97

Покой вечный даруй им, Господи — католическая заупокойная молитва ( лат.).