Гектор и секреты любви - Лелорд Франсуа - Страница 31

Ну, здесь он несколько преувеличивал, потому что не ощущал себя таким уж ничтожным. Он задремал, успокоенный умиротворяющим дыханием Вайлы.

Пеп! Пеп!

Гектор сразу насторожился. Дом, в котором их поселили, стоял на окраине деревни. Помешают ли сваи тигру войти?

Он ощутил, как под ним завибрировал бамбуковый пол, потом услышал какую-то возню в темноте и в тот самый момент, когда уже собрался швырнуть в этом направлении свой компьютер (поразит ли тигра это неизвестное ему оружие?), зажглась керосиновая лампа, и в ее свете возник Жан-Марсель, взъерошенный и не до конца проснувшийся.

— Слышали?

— Да.

Они прислушались и различили человеческие голоса, доносящиеся из соседних домов.

— Говорят, в сезон обилия дичи тигры не приходят в деревни, — сказал Жан-Марсель. — А если и приходят, то нападают только на буйволов.

Где-то в отдалении послышалось слабое мычание буйволов в темном сарае.

Жан-Марсель сел на пороге перед дверью, распахнутой в темноту, и свесил ноги. В этот момент Гектор заметил, что он держит ружье нья-доа, древний пугач, который смастерили в деревенской кузнице. Жан-Марсель выглядел счастливым.

Гектор снова включил компьютер и записал:

Цветочек № 24. Для защиты от укусов любви полезнее всего опасная миссия.

Гектор встречается с близкими родственниками

У — у-у, у-у-у!

Крик казался жалобным и почти человеческим, он доносился из расстилающегося перед ними леса и приводил в экстаз профессора Корморана.

— Они там! — восклицал он. — Там, там! — Его шепот был полон энтузиазма.

Гуськом по маленькой тропинке, временами исчезающей в зарослях, шли: первым — Аанг Длинные Руки, деревенский парень, который всегда с удовольствием отправлялся в поход, за ним профессор Корморан, Гектор и Жан-Марсель, не расстававшийся со своим старинным ружьем.

Они отправились в путь, как только рассвело, что, как считалось, снижает опасность встречи с тиграми, которые вообще-то редконападают на группы взрослых людей. На склонах горы еще сохранялись клочки тумана, и потоки золота, изливаемые восходящим солнцем, проделывали в них дыры.

В какой-то момент Аанг знаком призвал их не шуметь, и они пошли очень осторожно, почти на корточках.

Сквозь завесу листвы Гектор углядел массу оранжевого меха, после чего отчетливо различил огромную обезьяну, лениво чесавшуюся под мышками. Потом он увидел безволосую морду с раздумчивым и мирным выражением, торс и мускулистые верхние лапы, небольшие согнутые нижние лапы. Это был орангутанг.

— Самка, — шепнул профессор Корморан. — Я ее зову Мелисандой.

В это время с дерева спрыгнул второй орангутанг, мягко приземлившись рядом с Мелисандой, которая не обратила на него никакого внимания, и обеспокоенно огляделся по сторонам. Он был чуть крупнее и с несколько более развитой мускулатурой.

— Это Пелеас, самец.

Пелеас приблизился к Мелисанде и принялся обнюхивать ее морду, однако она отвернулась и продолжила чесаться с угрюмым безразличием. Пелеас поменял тактику и стал скрести ей спину. Морда Мелисанды тут же расцвела, она перегнулась через плечо, чтобы обменяться с Пелеасом, скажем так, поцелуйчиком.

— Заметьте, Пелеас совсем не намного больше Мелисанды, — шептал профессор, — как у всех моногамных животных. Чем самец крупнее самки, тем выше уровень полигамности породы!

Аанг знаком велел ему замолчать, но немного припоздал. Пелеас и Мелисанда прервали свои нежности и уставились в их направлении разъяренными маленькими глазками.

— Хау-ху? — глухим голосом спросил Пелеас.

Не дожидаясь продолжения, Мелисанда вскарабкалась на дерево, а Пелеас поднялся в полный рост и принялся колотить себя в грудь огромными кулаками, издавая устрашающие крики, потом в два прыжка исчез в зарослях вслед за Мелисандой.

— Мы их напугали, — сказал Жан-Марсель.

Аанг Длинные Руки жестами изобразил поспешное бегство, потом со смехом произнес: кхрар!Единственное слово на нья-доа, известное Гектору, — он его быстро запомнил и знал, что оно означает «тигр».

— Тигры охотятся за ними, поэтому они все время начеку.

— Вот оно, будущее! — продолжил профессор Корморан. — Очень близкое к нам животное — вы же знакомы с общеизвестными цифрами, девяносто восемь процентов генов у них совпадают с человеческими, — и при этом полностью моногамное. Орангутанги создают пары и всю жизнь остаются вместе. Единственная обезьяна-католик, черт побери! — подвел он итог и расхохотался.

Аанг Длинные Руки тоже рассмеялся: профессор Корморан всегда казался very funny, даже людям, не знающим его языка.

— Постарайтесь понять, — продолжил профессор Корморан, — все эти пилюльки, модифицированные гормоны — все это пока еще детские игрушки. Настоящее будущее — за генетической терапией. Достаточно найти гены, определяющие структуру мозга орангутанга! Я имею в виду гены, отвечающие за стойкую привязанность супругов, а не те, что заставляют их кричать «ух-ух».

— И что будет, если вы их отыщете?

— Как что? Включу их в наш генетический код, и мы станем моногамным видом, будем хранить верность своим женам и мужьям, и дети наши будут такими же. Ну, что вы на это скажете?

— Очень интересно, — ответил Жан-Марсель. — И что, уже есть люди, работающие над этим?

— В любом случае здесь подходящее место для исследований, — сказал профессор Корморан.

— Я считал, что на Суматре осталось больше орангутангов, — заметил Гектор.

— Вы правы, однако там существуют правительственные агентства, инспекторы, госорганы, ну то есть всегда можно ждать неприятностей. А здесь своего рода ничейная земля, а точнее, тут имеются лишь умные и гостеприимные люди вроде славного Аанга и его соплеменников. Я закажу оборудование и…

Аанг вдруг предостерегающе взмахнул рукой и стал вглядываться в лес с напряженным вниманием. Все затихли.

Аанг и Жан-Марсель подняли ружья. В нескольких метрах от них кусты тихонько шевелились. Было слышно, как сквозь лес продирается какое-то крупное животное. Потом движение веток изменилось, и стало понятно, что это пара животных помельче, идущих друг за другом. Затем кто-то коротко вскрикнул от боли, на этот раз точно человек.

— Кто идет? — подал голос Жан-Марсель.

Аанг повторил вопрос на своем языке.

Ветки перестали качаться, потом в листве снова послышалось шевеление, после чего перед их взорами предстали одетые в непромокаемые шляпы и камуфляжные костюмы маленькие и очень смущенные Мико и Шизуру.

Гектор занимается этнографией

— Не похоже на очень крепкое, — предположил Гектор.

— Все равно будьте осторожны, — возразил Жан-Марсель. Гектор поблагодарил Ньяра, вождя деревни, невысокого сухонького мужчину, который только что опустил пиалу в большой кувшин с перебродившим рисовым суслом и с улыбкой протянул ему.

— Ваше здоровье, — сказал он, так как знал несколько выражений на языке Гектора.

Их ему передал по наследству дедушка, который вроде бы работал у Гекторовых соотечественников, когда те оккупировали ближайшие страны. По случаю приема Ньяр надел старое белое кепи без козырька, которое придавало ему весьма величественный вид.

Помимо кепи, у него имелись живые глаза, супруга-ровесница и еще одна помоложе — жена его покойного брата, как понял Гектор, а также очень громкий голос, когда он возмущался молодежью, делающей глупости. Они с профессором выглядели хорошими приятелями и часто чокались. Профессор успел шепнуть Гектору, что дал вождю несколько таблеток с компонентом А.

Все они сидели на бамбуковом полу большого общественного дома на сваях вокруг нескольких принесенных кувшинов. Женщины в расшитых туниках собрались чуть поодаль и о чем-то разговаривали между собой, напоминая большой букет цветов из ткани. Они пили гораздо меньше мужчин и проявляли большое любопытство к Вайле и Нот, которым одолжили традиционные наряды. Поскольку уже приближалась ночь, дети тоже находились здесь и играли в другом конце большой комнаты.