Гектор и секреты любви - Лелорд Франсуа - Страница 39

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — раздался оскорбленный голос профессора Корморана. — И где мой чемоданчик?

Нот оттащила его в угол комнаты, боясь, как бы клубок дерущихся не обрушился на ее дорогого Кормора.

— Гюнтер украл чемоданчик. С помощью Ральфа, того второго и солдат.

— Это правда? Правда?

— А вы фто думали? — произнес Гюнтер, тщательно исследуя языком поврежденную десну. — Фто мы и дальфе будем иметь дело с таким психом?

— Но это же мое исследование! — воскликнул профессор Корморан, резко вскочив.

Он порозовел и выглядел окончательно проснувшимся.

— В любом случае без меня вы ничего не сделаете!

Гюнтер ухмыльнулся:

— Самонадеянность гения…

Однако, перехватив Кларин взгляд, он пошел на попятный:

— Профессор Корморан, у вас были хорофые идеи, мовет даве гениальные, но сейчас прифло время серьезной работы…

— Господи, вы думаете, кто-то согласится работать в таких условиях?! Если я буду категорически против?!

Гюнтер ничего не ответил, словно этой проблемы не существовало. Профессора Корморана осенило.

— Руперт? Вы собираетесь привлечь этого мерзавца Руперта [25]?

Профессор вскочил, и Гектор решил, что он сейчас бросится на Гюнтера. Однако снова вмешались вождь и Аанг.

— No problem, — повторял вождь. — No problem.

— No problem, — подтвердил Аанг.

— Да нет, — возразил Гектор, — big problem [26]. Вождь улыбнулся и жестом указал ему на окружающий ландшафт. Что он хотел этим сказать? Что наслаждение природой — главное, а все мелочные человеческие споры — суета?

В этот момент Гектор увидел, что на опушке появилась небольшая группа мужчин нья-доа. По всей видимости, они возвращались с охоты, потому что с длинных шестов, которые они несли на плечах, свисали тяжелые трофеи.

И тут он разглядел, что к шестам за руки и за ноги привязаны Дерек, Ральф и все четверо солдат, раскачивающиеся на манер гамаков. А рядом с вертолетом вместо пилотов стоят громко хохочущие нья-доа.

Победа Гектора

Вот бездари, — возмущался Жан-Марсель. — Опять ошибка в отборе исполнителей. Взять с собой салаг, ни разу не нюхавших пороху! Нужно было отправить соответствующий человеческий материал, настоящих вояк или тех, кто знаком с горами. Но для этого необходима хорошая организация.

Казалось, анализ провала блистательной операции Ральфа и Дерека доставлял Жан-Марселю огромное удовольствие.

— Америкосы ничего не умеют, если нужно выйти за рамки установленных правил. И это в самом сердце территории нья-доа! Народа, несколько поколений которого ведет партизанскую войну! В общем, их счастье, что мы здесь, иначе все эти слабаки закончили бы свое существование на муравейнике: нет людей — нет проблем… Нья-доа никогда не дружили с представителями власти.

Гектор и Жан-Марсель пили с вождем чай, используя поставленный между ними чемоданчик в качестве низкого столика — настоящий символ победы, будто пьешь из черепа врага, но без пролития крови.

Гюнтера, Дерека, Ральфа, пилотов и солдат заперли в бревенчатом свинарнике. Гектору это показалось слишком жестоким, однако Жан-Марсель объяснил, что такое наказание за враждебные действия на территории нья-доа является самым мягким.

План Ральфа и Дерека был обречен на провал с той минуты, когда деревенские дети заметили, как четверо солдат крадучись выходят из вертолета и исчезают в джунглях. Вполне возможно, что те, кто подал сигнал тревоги, играли рядом с солдатами и смеялись, как и положено детям, поскольку им очень нравилось прыгать и скакать подле таких важных взрослых.

Профессор Корморан появился перед ними, не очень уверенно держась на ногах, но полный боевого задора.

— Проблема в том, что теперь я все время буду бояться, как бы они у меня ничего не украли, — сказал он. — Придется нам с моей милой Нот снова скрываться.

Нот разговаривала с Вайлой, а за ними обеими наблюдала Клара, которая избежала соседства со свиньями благодаря вмешательству Гектора. Она сидела очень тихо на полу в дальнем углу комнаты. Гектора так и тянуло подойти к ней и заговорить, но он не хотел это делать на глазах у всех — боялся, как бы они не кинулись друг другу в объятия, и нужно было подумать о Вайле.

Лестница, ведущая в дом, задрожала под чьими-то шагами, и на пороге появились Мико и Шизуру, которые сначала выглядели смущенными, а потом проявили живой интерес к чемоданчику профессора Корморана. Вождь Ньяр приветствовал их широким гостеприимным жестом, а потом все же указал на женский угол, где сидели Вайла и Нот, так как гостеприимство гостеприимством, но надо и честь знать.

— Жаль, — сказал профессор Корморан, — я уверен, что Пелеас и Мелисанда начали привыкать ко мне.

— А как вы собираетесь уехать? — спросил Жан-Марсель.

— Вы могли бы подбросить меня до города на своей машине. А там я найду самолет, чтобы куда-нибудь улететь. А можно и на поезде поехать, говорят, здесь с колониальных времен осталась живописная железная дорога. Нот должно понравиться.

Гектор подумал, что Нот наверняка предпочла бы отправиться в Шанхай, а не в еще одну заброшенную деревню в джунглях.

— А что будет с остальными?

— О, их наверняка отпустят, — отмахнулся Жан-Марсель. — Вождь, несомненно, понял, что Гюнтер слишком крупная дичь, чтобы на нее охотиться или даже просить за нее выкуп. Эй, вождь, я прав?

Вождь Ньяр захихикал — то ли соглашался с Жан-Марселем, то ли после победы у всех было приподнятое настроение, то ли у него были какие-то собственные, никому не известные, причины для смеха.

— Мы могли бы это отпраздновать чем-нибудь получше чая, — предложил Жан-Марсель, и славный Ньяр еще больше развеселился.

Гектор делал вид, что участвует в беседе, но на самом деле у него было единственное желание — поговорить с Кларой.

Гектор, Клара и Вайла

Потом он увидел Клару у лестницы, ведущей в дом. Она возвращалась от свинарника, куда ходила, чтобы повидаться с Гюнтером, точнее, пообщаться с ним через дверь, которую сторожили два вооруженных нья-доа.

— Давай поговорим, — предложил он.

Темнело, и он почувствовал, что Кларе, как и женщинам нья-доа, не нравится оставаться на улице после захода солнца. Сверху до них доносились раскаты смеха Жан-Марселя и вождя, к которым присоединялся временами профессор Корморан, открывший для себя радости перебродившего рисового сусла и, возможно, чум-чума.

— О чем? — грустно спросила Клара.

— У тебя есть предложения?

Клара ничего не ответила, но прижалась лбом к плечу Гектора, словно маленький упрямый бычок, который знает, что такова жизнь и ничего тут не поделаешь, остается лишь постараться выстоять.

— Мне кажется, мы все еще любим друг друга, — сказал Гектор.

— И будем любить вечно, — подхватила Клара.

Наступила тишина. Гектор ждал.

— Но сейчас это невозможно…

Вверху, над ними, Гектор увидел лицо Вайлы, всматривавшейся в темноту, и подумал, что она может их заметить. Он отступил на шаг от Клары.

— Вот видишь… — грустно прошептала она.

Ночью Гектор не спал. Он слышал рядом прерывистое дыхание Вайлы и думал о тех, кто утверждает, будто нельзя любить двух женщин одновременно и такая любовь — ненастоящая. Однако ему доводилось слышать от своих пациентов похожие истории. Чаще их рассказывали мужчины, что неудивительно, но случалось, хоть и редко, что об этом говорили женщины. А теперь он сам переживал такую ситуацию, как в фильме, который в детстве оказал на него очень сильное влияние, — «Доктор Живаго».

Однако какой бы сильной ни была любовь к обеим женщинам, все равно нужно сделать выбор — чтобы не разрушить оба чувства. Он пообещал себе записать:

Цветочек № 27. Любовь — это выбор одной любви.