Так поступают братья (ЛП) - Снэйк Дерекика - Страница 22

 - Скажи, что ты чувствуешь, Брант. – Я ахнул, когда он начал проникать в мое напряженное тело. О, так медленно. Уилбер начал толкаться в меня, обхватив рукой мой член.

 Тело залил жар. Руки комкали простыню, пока Уилбер входил в меня. Он пытался отыскать ту особую точку. И когда ему удалось, я содрогнулся и громко вскрикнул. Он продолжал каждым движением задевать простату.

 Впервые за тысяча девяносто пять дней я чувствовал чью-то любовь и нежность - купался в них. Уилбер крепко обнял меня, и его движения стали ускоряться. Он поцеловал мой стриженный затылок и резко ворвался в меня в последний раз. Тепло его разрядки растопило ледяную корку, которой я окружил свое сердце. Он ласкал мою плоть, пока я не кончил во второй раз, а потом я повалился лицом вперед, и слезы потекли по лицу. Я снова заплакал. Это не было истерикой, как в лимузине по дороге сюда, я словно хотел выплакаться за годы сдержанности и молчания…

 Уилбер ничего не сказал, просто обхватил меня поудобнее и нежно прижал к потному телу. Он молчал, но был рядом. Он всегда был рядом. Он молча утешал меня, как будто я снова стал худосочным подростком, который впервые пришел к нему.

 Когда я, наконец, перестал вздрагивать от рыданий, он устроил нас обоих поудобнее, притянул меня к себе, обняв, как всегда это делал. Я оказался в коконе его рук под защитой его тела. Когда-то я думал, что таким образом он просто заявляет, что я его собственность. Теперь я знал правду. Хотя он никогда мне этого не скажет. Но я не ребенок, чтобы мне так уж нужно было это услышать. Дела говорят громче слов, и он говорил мне это много лет подряд. Просто я не мог или не желал слушать. Я подтащил подушку к груди и прижался к ней мокрой щекой. Ноздри наполнил запах его лосьона после бритья. Он снова поцеловал меня в открытую шею, сильная рука обвила мою талию и легла на живот. Уилбер любил меня. Мне не нужно было, чтобы он объявлял о бессмертной любви. Я мог сделать это за нас двоих. Мне вернули сердце. Я почувствовал, как утихает боль в животе, и проникающее всюду тепло, о котором я давно забыл, возвращается в грудь. Может, если оно останется достаточно долго, жизнь вернется в мои глаза.

 Глава Семь: Иллюзия Свободы

 Свобода – вещь редкая и мимолетная.

 На одну романтическую, волшебную ночь я решил, что свободен, что теперь с Уилбером. Мой Уилбер был всем, о чем я только мог мечтать. Он добр и внимателен. Он, казалось, настроен на ту же волну, что и я.

 Он даже приготовил для меня праздничный торт. Лежа в постели в утреннем свете, я пытался вспомнить, был ли у меня когда-нибудь праздничный торт. Нет, я конечно, ел те странной формы кексы, что готовила Эмили, но никогда не получал торт, сделанный специально для меня, с моим именем на толстом слое настоящего крема и двумя красивыми цветами. Я вспомнил, как в одиночестве плакал из-за того, что все, кроме меня, получали торт и вечеринку в их честь, когда у них был особый день. А потом пришел к выводу, что у меня никогда не было праздников по случаю дня рождения, потому что я разрушил маме жизнь. Но если бы меня не было, кто бы позаботился о семье? Думаю, мы с ней в расчете, ведь так? Пара сломанных жизней за несколько счастливых, око за око… но теперь я пас. Ведь так?

 Я повернулся на бок и прижал к себе подушку Уилбера. На ней был его запах. Я глубоко вдохнул. Пахло домом. Я наконец-то был дома. Я мог жить для себя. Ведь так? Я никому ничего не должен. У меня есть деньги. У меня есть Уилбер. Я едва заметно улыбнулся. У меня есть Уилбер.

 Он хотел оставить меня одного прошлой ночью. Мои слезы всегда выводили его из душевного равновесия. Но он каким-то образом понял, что нужен мне и не грубо и спешно как когда-то. Может, с женщинами-любовницами Константин обращался уважительно, но только не со мной. Я всегда был для него лишь вещью. Он грубо использовал меня, а потом ставил обратно на полку. Он уважал меня на работе, но уважать игрушку и не думал. Когда Константин хотел снять напряжение, ему было плевать, если я был болен. Думаю, он трахал бы меня, даже если бы у меня были температура и грипп. Каждая частичка тела все равно болела, так что, какая, к черту, разница?

 Но теперь я свободен.

 Рядом с кроватью зазвонил телефон. Уилбер поцеловал меня в плечо и ласкающее погладил по затылку, прежде чем уйти сегодня на работу. Он оставил шторы раздвинутыми, так что я лежал прямо в лучах теплого утреннего солнца. С Константином я уже начал забывать, каково это – чувствовать. Я повернулся к свету, греясь. Такие праздные утра были роскошью, которой я никогда раньше не ценил. А сейчас можно немного поваляться в постели. Я закрыл глаза и зарылся в простыни.

 Раздался стук. Хмм? Дверь распахнулась.

 - Брант, тебя к телефону.

 Я потер лицо. Не знаю, насколько я был напряжен до того, как смог расслабиться. Но сейчас я был слаб как котенок.

 - Доброе утро, Рик. Это Уилбер? – Я приподнялся, простыня сползла до талии.

 - Константин на первой линии.

 Что? Вся моя томная расслабленность мгновенно испарилась. Чего он хочет? Ники не выдержал? Даже одной ночи?

 - Брант?

 - Я… - Я запаниковал.

 - Он знает, что ты здесь, и, похоже, чем-то раздражен.

 Трясущейся рукой я потянулся за трубкой. Проклятье. По крайней мере, мой голос звучит абсолютно нормально.

 - Уильямс.

 Константин говорил резко и отрывисто. Да, точно раздражен. Вот дерьмо.

 - Рабочий день начался полчаса назад, Брант.

 - Но…

 - Я же сказал тебе прошлой ночью, Брант. Я не могу отпустить тебя. Теперь ты часть Организации. Не просто организации, а МОЕЙ Организации. Ты все еще у Броудена? У тебя там есть костюм?

 Я никак не мог прийти в себя.

 - Не уверен.

 - Я попрошу водителя, чтобы остановился у пентхауса и взял что-нибудь подходящее. Переоденешься в машине. У нас в полдень встреча с «Юниверсал Конгломерат». Сегодня я прощу тебе опоздание, но вычту деньги из зарплаты. А завтра чтобы был на месте вовремя.

 Когда Константин начал говорить, опять скрутило живот. По-моему, меня сейчас стошнит.

 - Да, сэр.

 Я все еще не мог придти в себя. Я думал… подождите-ка. Я сел на край кровати и опустил голову на руки. Как Уилбер вчера сказал? «Он здесь только для того, чтобы занять место Бранта в твоей постели». Черт. Черт. Я привстал. Кармин, водитель Константина, был пунктуален… и я ему не нравился. Кармин приедет рано.

 Я чувствовал себя так, словно меня лягнула лошадь. Иллюзия свободы – это еще хуже, чем вечность в «позиции напряжения». По крайней мере, если напряжение окажется чересчур сильным, со временем откажет сердце и ты умрешь… но это… Было бы гуманнее вырезать мне сердце и заставить смотреть, как оно перестает биться.

 Спотыкаясь, я выбрался из постели и дополз до душа. Я закончил за десять минут. Удивительно, как мало времени нужно, чтобы собраться, когда у тебя короткие волосы. Моя старая комната осталась прежней, словно меня не было не три года, а один день. О, Уилбер…

 Видимо, я все-таки поправился. Я нацепил одну из старых футболок, но брюки пришлось надеть вчерашние, кожаные. Я натянул носки, пару кроссовок и схватил здоровую черную толстовку с капюшоном.

 Рик и Майки были на кухне, когда я спустился. Мне срочно нужна была доза кофеина. Тяжелее всего для меня оказалось выносить отсутствие Гая. Он исчез. Незадолго до того, как я получил палец на подносе с завтраком. Я быстро сложил, что к чему.

 Рик подвинул ко мне чашку с кофе.

 - Мистер Броуден сказал, что ты должен позавтракать.

 - Я опаздываю на работу.

 - Я понял, - тихо отозвался Рик. – Хотя я думал, что ты ушел в отставку.

 Вот вам вежливая формулировка того, что я перестал быть шлюхой. Я сделал слишком большой глоток и обжег язык.

 - Как заметил мистер Константин, я все еще его личный помощник.

 Передо мной поставили тарелку с хлопьями. Я замер. Обычно Гай отбирал у меня пончики с пудрой и подсовывал кашу.