Так поступают братья (ЛП) - Снэйк Дерекика - Страница 31

 Мысли перескакивали с одного на другое. Мне нужно к Уилберу, но, что если Константин хочет, чтобы я умер? Я нахмурился. ЕСЛИ бы он хотел этого, он мог убить меня еще в тюрьме. Он не знал, сдам ли я его. Но, как он любил упоминать, я был не из Семьи, и в его постели оказался вынужденно. По сути, я ничем не обязан ни ему, ни его Организации. Убить меня, когда меня перевели из отдельной камеры, было бы проще простого.

 Я смотрел, как загораются этажи, пока лифт поднимался выше и выше. Мысли все продолжали скакать.

 Первая ночь в тюрьме оказалась именно такой, как я ожидал… и в то же время нет. Я ждал, что меня попытаются трахнуть. Мое чувство собственного достоинства деформировалось от смены хозяев. То, что Уилбер построил заново, Константин пытался уничтожить. Уже через три месяца с Константином я стал избегать зеркал, я почти забыл, как выгляжу. Я был высоким и стройным. Мои глаза - безжизненными, а маска для клиентов не выдавала никаких эмоций. Мой терминаторский вид сводил на нет ту невинность, которая когда-то привлекла Константина.

 Однако внутри все трепетало. Внутри я все еще оставался впечатлительным четырнадцатилетним мальчишкой, плачущим на плече Уилбера после того, как отсняли мою первую запись – так сказать, мое посвящение в таинство выплаты долгов.

 Ужас той ночи смешался с воспоминаниями о дыхании Уилбера, колышущем мои волосы, и вибрацией его груди, пока он говорил что-то утешающее – то, что мне так нужно было услышать, хотя сейчас я не мог вспомнить ни слова. Как заметили федералы, просмотрев мой незаконный DVD, это Уилбер лишил меня девственности. Уилбер был для меня первым во многом, но, по большей части – это было что-то хорошее. Я улыбнулся. Если это - худшее, что могло со мной случиться, то мне нечего бояться. Уилбер ничего не брал у меня силой; я сам предлагал ему все. Я был глупым сопляком, который думал, что знает, во что ввязывается. Я вошел в логово льва и подставил ему горло. Меня не подобрали на улице, я сам сделал выбор.

 Вот и все.

 Я выбрал путь шлюхи, чтобы спасти от этого сестер, чтобы защитить тех, кого любил.

 В ту ночь в мою камеру подсадили новенького, девятнадцатилетнего мальчишку – такие быстро превращались в подстилки для других заключенных. Его напускная храбрость никого не провела бы. От него пахло страхом. Я не обратил на него внимания и отправился спать на верхнюю полку. Только спустя четыре дня один из заключенных набрался смелости – или получил приказ – сделать это. Трахнуть меня. Самым страшным было ожидание. Но теперь оно закончилось.

 Видимо, этот парень с татуировкой в виде змеи на лице хотел перепихнуться перед завтраком. Он заехал хуком мне в лицо и притиснул к металлическим прутьям камеры. Если бы к нему подоспела помощь, его «друзья» могли бы прижать меня к решетке, и моему сопротивлению пришел бы конец. Мой ответный удар был быстрым и сильным, точь-в-точь как меня учили. Он казался таким ошеломленным, когда я ударил его кулаком в грудь, заставив пошатнуться, и добил ударом ноги с разворота в голову. Я был достаточно высоким, чтобы попасть прямо по татуировке на лице. Уверен, что слышал треск костей, когда моя нога коснулась его скулы. Он грудой повалился на пол

 Я не стал обманывать себя, что все кончилось, и был прав. Змееликий вскочил, зажав в руке что-то острое и желтое. Я увернулся, так что острие пронеслось мимо, и вмазал локтем ему в висок, одновременно ногой сломав ему скулу и челюсть. Другой рукой я вывернул ему запястье с такой силой, что он выронил свое оружие - это желтое оказалось заточенной зубной щеткой. Обезоружив его, я отбросил его на цементный пол.

 Но он не сдался, попытавшись оттуда дотянуться до меня ногой. У него не было абсолютно никакой подготовки, поэтому я с легкостью уклонился и подобрал щетку. А потом он кинулся на меня, расставив руки словно футболист-полузащитник и рыча от ярости… но рык перешел в крик, стоило мне вернуть его самодельное оружие.

 Я уже стоял в очереди за завтраком, когда он начал кричать.

 Помню, как он упал на колени, схватившись за желтую ручку зубной щетки, торчащую из его глаза… или оттуда, где когда-то был глаз. Уилбер сделал что-то подобное во время сбора долгов. Странно, но сейчас это не казалось таким ужасным.

 За исключением криков Змееликого в столовой стояла абсолютная тишина. Я думал, что драка продлилась достаточно долго, чтобы натравить на нас тюремную охрану, но никто не успел даже начать улюлюкать или смеяться над нами. Змееликий напал на меня, и я поставил его на место. Я оказался не просто смазливым личиком. Конец истории. В ту ночь мой сосед Блоухард попытался предложить мне себя в обмен на защиту. Это показалось мне просто смешным. Я столкнул его со своей койки и расхохотался как сумасшедший. Хотя скорее все-таки из-за того, что я тогда чувствовал, а не из-за его предложения. Ошибка с Николасом кое-чему меня научила. Я запомнил урок. Теперь я не мог дать слабину. Слишком многое поставлено на карту.

 Обвинение в нападении мне так и не предъявили, хотя я был уверен, что кто-то узнал, что это был я, потому что меня перевели в изолятор. Позже я слышал, что Блоухард стал в тюрьме главной соской.

 Звонок останавливающегося лифта вырвал меня из размышлений, и двери разъехались, являя всю Семью в сборе. Каждый Глава Округа, кроме того, кого мне так отчаянно хотелось видеть, находился в кабинете Константина – они выстроились буквой V, начиная от стола, за которым сидел сам Константин, и до лифта. В их лицах читалось: «Игрушка. Шлюха».

 Что происходит?

 Я шагнул вперед и слегка кивнул Константину – именно так, как ему нравилось. Все собравшиеся выглядели безупречно. Я же, напротив, казалось, только вылез из постели, встрепанный и помятый. Из-за язвы я похудел, поэтому одежда свисала с меня как с вешалки. Мне очень нужно было постричься, и еще больше – побриться. Сейчас я совсем не походил на красавчика, постоянно маячившего за спиной Константина.

 Константин встал из-за стола и остановился в самом конце буквы V, изящно показывая, кто именно хозяин в этом зале – центр вращения Организации. Константин прекрасно знал, как срежиссировать сцену так, чтобы она выглядела эффектно. Сомневаюсь, что я единственный, кто это заметил. Однако, пожалуй, я единственный в этом зале, кто знал, как легко ему удавалось манипулировать людьми, так что они оказывались там, где ему было нужно, даже не понимая, что их туда поставили. Благодаря этому, сейчас я оказался лицом к лицу с Главой Организации. Я сохранял маску.

 - Джентльмены, вы слышали мое мнение по этому вопросу. Единственное, что пока требует рассмотрения - это тот факт, что мистер Уильямс смог заслужить то положение, которое занимает – в буквальном смысле этого слова. Он выплатил долг семьи. Он работал под руководством мистера Броудена, к величайшему расстройству племянника мистера Жиарбальди. Сейчас неважно, как именно он начал работать на меня, хотя он показал себя умным, надежным и очень преданным помощником.

 Константин намеренно повернулся ко мне спиной. Если Главы Районов не поняли намека с буквой V, то только идиоты могли не заметить этого шага. Константин только что показал им, что доверяет мне – что уверен, что я всегда прикрою тылы. Бывшей подстилке доверяют больше, чем многим членам Семьи. Из-за него я только что приобрел еще больше врагов, и Константин не мог этого не знать. Удерживая на лице маску, я бесстрастно посмотрел на пятерых мужчин, находившихся в кабинете. Не было Уилбера, но этого следовало ожидать, учитывая, как он болен.

 Я почувствовал на себе их молчаливые оценивающие взгляды и ответил на них таким же. Я точно знал, что у Уилбера были проблемы с каждым из них, когда я стал консультантом по займам.

 Шлюхи не получают повышений.

 Константин же продолжал затягивать на моей шее петлю. Я понятия не имел, что он собирается сделать, но было такое ощущение, словно он пытается забить свое предложение всем в глотку.