Рождественская мистерия - Гордер Юстейн - Страница 25

Иоаким протер глаза, отгоняя сон, и посмотрел на окошки в календаре.

— Ну что же, открывай, — сказал папа, и голос у него был почти сердитый. — Давай начнем.

Иоаким поднялся и приоткрыл окошко, на котором стояла цифра 16, и вот оттуда выпала сложенная бумажка, но папа успел первым подхватить ее. Сегодня перед ними открылась картинка, изображающая старинный дворец.

— Слушайте, я начинаю, — сказала мама. Сегодня была ее очередь читать вслух.

Все устроились поудобнее и приготовились слушать.

Даниил

Это произошло в то время, когда старая Римская империя была разделена на два государства, в ее западной части появилась удивительная процессия, которая двигалась на восток. И на западе, и на востоке империи к тому времени христианство уже укоренилось. Нехристианский мир постоянно подвергался разорительным набегам со стороны языческих племен, они мешали возведению новых церквей, они увозили с собой все золото и серебро, подвергая города полному разграблению.

Папа римский написал воззвание, направленное на защиту церковного имущества от чужеродных племен, которые еще не слыхали о Христе. В это самое время и появилась удивительная процессия, направляющаяся сквозь время и пространство в город Давидов — Вифлеем, паломники идут из далекого будущего.

Впереди бежит небольшое стадо, состоящее из семи животных: пяти больших овец и двух ягнят, вокруг них вьется ангелок, который непрестанно повторяет: «Не бойся, не бойся». Будто на него напала икота и он никак не может продолжить фразу.

Вслед за стадом овец и ангелочком спешат три пастуха, два волхва, римский наместник из Сирии и маленькая девочка из Норвегии.

И вот они пришли в город Салоники в Далмации и остановились возле руин дворца римского императора. Сначала им показалось, что руины покинуты людьми, но когда наши священные паломники открыли маленькую дверцу в стене, то обнаружили, что за стенами, окружающими дворец, полным-полно людей. Так бывает, когда отдираешь кору от старого бревна, а под ней кишмя кишит множество насекомых. Посреди бывшего императорского дворца вырос маленький городок.

Увидев всех этих людей, ангел Эфириил произнес:

— Мои ангельские часы показывают год шестьсот восемьдесят восьмой от Рождества Христова. Мы находимся в стенах дворца императора Диоклетиана. Диоклетиан родился приблизительно на двести пятьдесят лет позднее Христа, он боролся против нападений кочевых племен на Римскую империю и пытался восстановить ее могущество. Он закрывал христианские церкви, а самих христиан подвергал жестоким преследованиям, когда он умер, его похоронили здесь, на территории дворца. Но уже всего через несколько лет после смерти Диоклетиана во всей Римской империи распространилась христианская вера. А внутри бывшего императорского дворца образовалось большое поселение. Через много лет этот город получил название Сплит.

В то время, пока Эфириил рассказывал все это, их неожиданно заметил какой-то маленький мальчик, на нем почти ничего не было надето. Он показал на них пальцем и закричал:

— Ангелос! Ангелос!

Элизабет повернулась к Эфириилу и спросила:

— Что это он кричит?

— Это означает «ангелы». Малышу явно не доводилось встречать раньше столько ангелов сразу.

А в следующее мгновение уже все окружающие заметили их. Дети так и остались стоять на месте, удивленно раскрыв глаза, в то время как взрослые бросились на землю и повторяли множество раз такие слова, как «глория», «аминь» и «аллилуйя».

Умораил принялся кружить над их головами.

— Не пугайтесь ни в коем случае, — говорил он всем, — шестьсот восемьдесят восемь лет назад в городе Давидовом, Вифлееме, был рожден ваш и на все времена Спаситель. И вот мы из разных уголков мира собрались все вместе, чтобы прийти и поклониться ему.

Из толпы выступил человек в черном и направился к ним.

— Это священник, — прошептал Эфириил.

Он произнес какие-то слова, которых Элизабет не поняла, но ангел объяснил, что он просит поклониться младенцу Христу также и от их скромного захолустья.

Навин ударил посохом по старой кирпичной стене и провозгласил:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

И они отправились дальше через Далмацию. Они бежали по пологим склонам и гребням холмов, а перед ними вдали открывался прекрасный вид на Адриатическое море. Эфириил показал на маленький городок на берегу моря:

— Сейчас шестьсот пятьдесят девятый год. Этот городок называется Рагуза, совсем недавно его основали греки из Пелопоннеса, позднее этот город превратился в важнейший портовый город и стал называться Дубровник.

На высокой горной гряде, откуда тоже открывался вид на море, они встретили еще одного пастуха: он сидел, скрываясь от палящего солнца, под сенью пинии {Пиния — итальянская сосна.}.

На нем была точно такая же голубая тога, как и на Навине, Иакове и Исааке. Когда он увидел, что пилигримы приближаются, он встал и подошел к ним.

— Да будет славен наш всемогущий Господь, — сказал он. —

Меня зовут Даниил, и я ждал вас здесь много-много лет, но знал, в седьмом веке вы будете проходить через Далмацию. Я тоже должен идти в Вифлеем, где буду пасти овец на поле, и ко мне придут и расскажут, что в городе Давидовом родился Спаситель.

— Все именно так! — воскликнул ангелок Умораил. — ведь ты один из нас.

Навин ударил посохом о пинию:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

Вскоре они подошли к большому озеру. На краю его стоял город.

— Город называется Шкодер, а озеро — Скутарийское, — сказал Эфириил. — Через много сотен лет эта земля будет называться Албанией. Сейчас мы уже покинули римско-католическую область и теперь приблизились к области, которая управляется Византией.

Услышав столько новых и необычных слов, Элизабет даже растерялась. А ангел Эфириил продолжал:

— Мои часы показывают, что прошло шестьсот два года после рождения Христа. С этого времени и в течение всего периода средневековья у христианской церкви было два основных центра. Одним из них был Рим, а другим — Византия, город у входа в Черное море.

— Но ведь и у тех и у других христиан была одинаковая вера?

— В основном — да, но люди проявляют свою веру немного по-разному. Поколения сменяли друг друга, а с ними менялись и церковные обычаи и установления, хотя общим началом было знаменательное событие: та ночь в городе Давидовом — Вифлееме, когда на свет явился младенец Иисус.

Умораил пошелестел крыльями и добавил:

— Вот именно! Потому что существовали только одна-единственная Мария и один-единственный младенец Иисус, но со времени его рождения было нарисовано и вырезано из дерева огромное множество изображений Марии и младенца. И нет среди них даже двух совершенно одинаковых. Был только один младенец — Иисус, но у всех людей разное представление о нем.

Элизабет сложила и эти слова в своем сердце. И тут Умораил взмахнул крыльями и подлетел к Элизабет:

— Господь создал также одного Адама и одну Еву. Они были детьми, играли в прятки и лазили по деревьям в райском саду, ведь какой был бы смысл создавать прекрасный сад, если бы не было ребенка, который мог бы резвиться в этом саду? А затем они съели два аппетитных яблочка — от древа познания — и сразу стали взрослыми. Детским играм пришел конец, но только на короткое время. Потому что вскоре у повзрослевших Адама и Евы появились дети, а потом и внуки. Таким образом, Господь позаботился о том, чтобы в мире всегда было множество детей. Потому что нет никакого смысла создавать мир, если в нем не будет маленьких детей, которые могли бы открывать его для себя. И именно таким образом Господь каждый раз по-новому творит этот мир. И акт творенья никогда не кончается, потому что являются новые и новые дети, которые в первый раз открывают для себя мир Божий. Вот так!