Волны любви - Мэтьюз Патриция - Страница 20

В первый день после отплытия море было бурным, и, сидя в каюте, Марианна тряслась от страха. Качка на море стояла сильная, и ощущение того, как нос огромного корабля то вздымается вверх, то ныряет вниз, оказалось не из приятных.

Адам зашел к ней рано утром и посоветовал носа не высовывать из каюты – погода вопреки ожиданиям была отвратительной и продолжала ухудшаться. Он попросил Марианну поудобнее располагаться в «его» каюте и пообещал вечером с ней поужинать.

Эти его слова впервые натолкнули Марианну на мысль о том, что капитан предоставил им с Филипом свою собственную каюту, и она в первый раз внимательно оглядела ее.

Помимо широкой двуспальной койки, в ней находились: длинный обеденный стол, а вокруг него четыре простых стула с низкими спинками; огромный матросский сундук; конторка из орехового дерева и уютное кресло с подставкой для ног. Недоумевая, как это мебель остается на своих местах, а не катается по полу, когда корабль раскачивается из стороны в сторону, Марианна внимательно осмотрела все предметы и увидела, что каждый из них крепко-накрепко прикручен к полу.

Да, капитан проявил невероятную щедрость, предоставив ей свою личную каюту. Интересно, где он теперь спит сам? Но где бы он ни спал, наверняка его теперешняя каюта ни в какое сравнение не идет с этой.

Марианне во сто крат больше понравилась бы и каюта, и широкая постель, и мягкое кресло, да и само путешествие в Бостон, если бы рядом с ней был Филип. Но поскольку его не было, он уехал от нее, безжалостно бросил, ей совершенно все равно, в какой каюте находиться – шикарной либо самой убогой.

В открытом море качка стала еще сильнее, и Марианна почувствовала, что ее сейчас вывернет наизнанку. Ей еще ни разу не приходилось плавать на корабле, да к тому же в шторм, и ощущение того, что она вдруг оказалась засунута в брюхо огромного судна, оказавшегося посреди разъяренного моря, было просто кошмарным. Она должна глотнуть свежего воздуха!

По одну стену каюты шел ряд тяжелых медных крюков, на которых висели пальто и плащи. Сняв с крюка тяжелую зюйдвестку, Марианна попыталась надеть ее. Куда там! Она и поднять-то ее едва смогла, не то что натянуть на себя. Кроме того, одеяние это было явно рассчитано на огромную фигуру капитана Стрита. Марианна поискала глазами что-нибудь более подходящее. Тщетно! А тошнота все усиливалась, и Марианна, испугавшись, что она больше не выдержит, бросилась вверх по лестнице.

И только выйдя на палубу, она поняла, что шторм разыгрался не на шутку. Над головой мачты трещали так, что казалось – сейчас рухнут. Отовсюду доносились крики матросов. Земли нигде не было видно, везде одна вода – внизу, вверху и вокруг корабля. Корабль вдруг показался ей совсем маленьким, игрушечным, и огромная волна сейчас поглотит его.

Марианна отчаянно вцепилась в перила. Она промокла до нитки и только теперь поняла, как глупо было с ее стороны не послушаться здравого совета капитана. Ветер яростно швырял Марианне в лицо соленые брызги, так что она почти ничего не видела. Только теперь, увидев бушующее море, Марианна по-настоящему испугалась. Она кинулась обратно в каюту. Но не успела она сделать и двух шагов, как поскользнулась – палуба оказалась словно жиром смазана – и покатилась вниз по палубе, к перилам.

Падая, она испуганно вскрикнула, но ee слабый писк тут же потонул в яростном реве шторма.

Вне себя от ужаса, Марианна судорожно ухватилась за перила и в этот миг увидела, как за бортом, застилая собой весь белый свет, поднимается огромная волна.

Вскрикнув, Марианна попыталась отползти назад и вдруг почувствовала, как чья-то сильная рука, обхватив ее за талию, рывком оттащила от перил.

Грозно зарокотала низвергающаяся сверху вода, и Марианна испуганно прильнула к спасшему ее человеку. Миг – и ледяная вода с невиданной силой обрушилась на Марианну, заливая ей глаза, рот, уши, ударяя тела друг о друга.

Сразу стало нечем дышать, и когда Марианне показалось, что она сейчас задохнется, волна отхлынула. Жадно глотая воздух и отплевываясь, Марианна наконец увидела, кто пришел ей на помощь. Над ней возвышалась мощная фигура Адама Стрита. Ухватившись обеими руками за перила, он стоял, защищая собой Марианну.

Когда опасность миновала, он выпрямился, и Марианне пришлось волей-неволей взглянуть на него, хотя она была уверена, что капитан будет в ярости.

Так оно и оказалось.

– Что, черт подери, тебе понадобилось на палубе? – гневно заорал он. – Я же тебе сказал, чтобы ты сидела в каюте.

Злясь больше на себя, чем на него, Марианна прокричала в ответ:

– А вы мне не говорили, что я должна там оставаться!

– Я думал, что у тебя хватит на это ума! Ты же мне совсем недавно говорила, какая ты взрослая! А ведешь себя, как ребенок... – Он сбавил тон. – Ну да ладно. Давай отведу тебя вниз.

И, обхватив Марианну рукой за талию, он потащил ее, словно непослушного ребенка, к трапу. Марианне ничего не оставалось делать, как повиноваться, хотя все внутри у нее клокотало от гнева.

Когда они вошли в каюту, Адам запер дверь, встал руки в боки и мрачно взглянул на Марианну.

– Ну и видок у тебя! Мокрая, как мышь. – Он подошел к койке и, стянув с нее покрывало, бросил его Марианне. – На вот. Завернешься в это, когда снимешь мокрую одежду.

Поймав одеяло, Марианна яростно выкрикнула:

– И где же я буду переодеваться?

Капитан покачал головой, словно хотел сказать: «Ну и манеры!»

– Прямо здесь. Я отвернусь. – И, повернувшись к Марианне спиной, добавил: – Не волнуйся, тебе ничто не грозит. Я не привык совращать малолетних детей.

Черт бы его подрал! Да он просто невыносим! Клацая зубами от холода, Марианна поспешно скинула мокрые вещи и завернулась в теплое одеяло.

– Готово, – бросила она.

Капитан обернулся и кивнул.

– Отлично.

Собрав ее мокрые одежки, он сначала хорошенько выжал их над тазом, а потом развесил на стульях сушиться.

– Насквозь промокли. При такой погоде сохнуть будут не один день. Сейчас посмотрю, может, найду, во что тебя переодеть.

С этими словами он откинул крышку большого матросского сундука.

Гнев Марианны малость поутих, уступив место любопытству. Интересно, какая там у него в сундуке одежда? Любопытство ее еще больше усилилось, когда капитан вытащил из сундука хлопковое платье с длинными рукавами и стоячим воротником и приподнял его, пытаясь определить длину.

– Этого-то я и боялся, – задумчиво проговорил он. – Слишком длинное. Ты умеешь шить, детка?

Марианна еще туже запахнула на себе одеяло.

– Конечно, умею.

– Тогда подшей подол. – И капитан бросил ей платье. – Нитки и иголки лежат у меня в конторке.

Марианна протянула руку за платьем, выпустив конец одеяла, и оно уже готово было свалиться на пол, открыв капитану все ее прелести, но в последнюю секунду Марианна успела его подхватить. Платье упало на пол.

Губы Адама тронула легкая улыбка.

– Извини, – проговорил он, и в голосе его прозвучали веселые нотки. – Дай-ка покажу тебе, как нужно закрепить на одеяле узел, чтобы оно не соскакивало.

И он, подойдя к Марианне, принялся своими большими руками переделывать узел по-своему.

Марианна отпрянула и окинула капитана подозрительным взглядом.

– Я сама, – сухо проговорила она.

Совершенно неожиданно для него самого Адам покраснел.

– Как будет угодно. Только я уже говорил тебе, что не имею привычки совращать детей.

«Так я тебе и поверила!» – подумала Марианна.

Уж ей-то не знать, что представляют собой мужчины. Сначала Джуд со своими грубыми домогательствами, потом Филип с изысканными манерами. А в итоге боль и разочарование. Права была мать. Все, что мужчинам нужно от женщины, – это ее тело. Женщина для них – игрушка. Наиграются и выбросят. Ну уж нет, она не позволит ни одному мужчине до себя дотронуться! Никто больше не причинит ей боли. Будь Адам Стрит хоть сама доброта, он не перестает от этого быть мужчиной. И к тому же уж очень подозрительным показался ей взгляд, которым он на нее смотрел. Уж она-то в этом разбирается. Таким взглядом на детей не смотрят.