Между Амуром и Невой - Свечин Николай - Страница 36

Придя уже к вечеру в свой кабинет, Благово спросил чаю, обложился бумагами и начал думать. Надобно сначала, решил он, собрать побольше сведений об основных фигурантах дела; тогда, глядишь, то, что их связывает, проявится само собой.

Итак, великий князь Владимир Александрович. Генерал от инфантерии, командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа. Фигура! Третий сын покойного государя; при отсутствии детей у нынешнего императора был бы наследником престола. На войне с турками командовал 12-м армейским корпусом, отличился в боях между Ломом и Янтром. В гвардии весьма популярен. Помимо военных занятий, великий князь является так же президентом Императорской Академии художеств; коллекционер, меценат и покровитель живописцев. И наконец, по общему мнению, Владимир Александрович — самый умный и способный из ныне здравствующих сыновей Александра Второго. Он на голову выше не только сухопутного адмирала Алексея и младших братьев — Сергея и Павла, но и, откровенно говоря, самого государя императора Александра Александровича. Не то, чтобы царь-батюшка был у нас совсем дурачок, нет; но — не далёк, не далёк… Здравого смысла, слава Богу, хватает, но вот того, что называется интеллектом, интуицией, вдохновением — нет и в помине. Хваленая императорская воля — миф; будучи человеком осведомленным, Благово хорошо знал о вихляниях Александра Третьего в вопросах, например, внешней политики. То немцы для нас лучше всех, то уже французы, потом болгары, а то вдруг оказывается, что ближе черногорцев нет у России друзей! Бедняга Гирс замучался объяснять Западу очередные царевы капризы. Зато во внутренней политике все ясно! Вопрос только, не сорвет ли рано или поздно крышку с котла, именуемого страной, от чрезмерного усердия по закручиванию гаек…

И вот с таким государем и малоталантливым его окружением умный и художественно развитый Владимир и впрямь выглядит белой вороной. Жена его, Мария Павловна, по прозвищу Михень, ходит по Петербургу и всем без стеснения, коза, говорит: вот кому бы надо быть на Руси самодержцем! Слаб человек, слаб и Владимир Александрович; нравится ему это, а честолюбия в князе на троих.

Ну, и что? Какое отношение все это имеет к «клубку», распутать который надлежит Благово? Да никакого!

Поехали дальше. Георгий Порфирьевич Судейкин. Министр внутренних дел граф Толстой ему не доверяет, ордена и ренты дает, но в должности не повышает и новых охранных отделений не плодит. Еще в декабре прошлого года государь утвердил Положение «Об устройстве секретной полиции в Империи», в котором были слова о создании охранно-розыскных пунктов в крупных городах России. В кулуарах тогда называли Варшаву, Тифлис, Вильно и Киев, но как имелось до указа два Охранных отделения, так два и осталось. Судейкин был назначен инспектором секретной полиции, и в этом качестве руководил деятельностью обоих отделений. Так же ему подчинялись в ряде вопросов четыре жандармских управления: Московское, Киевское, Херсонское и Одесское. Говорили, что он заловил в свои сети какую-то крупную рыбу из террористов, но эта тайна строго охранялась. Плеве, с большим уважением относившийся к талантливому политическому сыщику, сказал как-то Благово, что скоро вся «Народная Воля» станет плясать под дудку Георгия Порфирьевича, пока тот сам не надумает прикрыть лавочку… Судейкин трудится не за страх, а за совесть; он почти гениален в своем деле и очень многое делает для охранения самодержавия. На роль злодея он, стало быть, тоже не годится.

Поразмыслив как следует, Благово решил, что сделался случайным свидетелем каких-то мелких дрязг внутри секретных служб. Крупные фигуры — великий князь и заслуженный подполковник — не могли участвовать в антиправительственных деяниях. А значит, есть просто озлобленный на Россию полячёк, который, прикрываясь Охранным отделением, готовит каверзу. И надо понять, какую. В эту каверзу Збышко-Загура втащил петербургского «короля» Лобова, и, значит, прав Енгалычев: необходимо прикрыть Алексея! Если Анисим Петрович накоротке с агентами секретной полиции, то легенда «демона» Лыкова находится под угрозой.

Глава 19

Измена на Памире

Быстрое проникновение России в Среднюю Азию в эпоху царствования Александра Второго основательно напугало англичан. Им давно уже мерещились русские полки, спускающиеся с вершин Гиндукуша в долины Кашмира, где им навстречу выходят с цветами в руках местные племена.

В 1873 году, в результате долгих переговоров было подписано соглашение Горчакова-Гранвилля о разделе сфер влияния. Граница интересов проходила по северу Афганистана, рекам Аму-Дарье и Пянджу, и вассальным княжествам Вахан и Бадахшан. Но в игру двух могучих государств вмешался простой офицер с невиданными на Памире до сих пор амбициями.

Многолетняя оккупация китайцами Кашгарии[105] всегда сопровождалась борьбой местного населения с захватчиками. Антикитайское исламское движение вылилось в 1863 году в восстание в городе Яркенде, в ходе которого дунгани уничтожили весь китайский гарнизон. Цинские войска ответили страшной резней во всем княжестве, и тогда на помощь восставшим пришел отряд андижанцев во главе с неким Якуб Беком. За пять последующих лет Якуб Бек не только очистил от китайцев весь Кашгар, нанеся им несколько серьезных военных поражений; он захватил также Сарыкол, принадлежащий Коканду. К 1870 году Якуб Бек стал самым влиятельным правителем на Памире. Он создал новое государство Йеттишар, а себе присвоил титулы Бадаулет (Могущественный) и Атталик-гази (Отец-завоеватель).

Кашгар-Йеттишар имел стратегическое значение — он разделял Западный и Восточный Памиры и открывал русским, при необходимости, путь на Индию в обход Афганистана. Поэтому уже в 1870 англичане направили к Якуб Беку делегацию во главе с опытным разведчиком и дипломатом Дугласом Форсайтом. Увидеться с главой государства им тогда не удалось — тот воевал в Джунгарии, на севере своей новообразованной страны. Проторчав месяц в Яркенде, англичане кое-как убрались восвояси. Однако Якуб Беку нужна была помощь в борьбе с Китаем, и в 1873 году переговоры все же состоялись. Крупную британскую экспедицию, составленную из топографов, геологов и разведчиков, возглавил все тот же Форсайт; караван из 550 вьючных животных сопровождал отряд из 350 солдат.

В течение двух лет англичане и их пундиты обследовали и картографировали весь Памир и Вахан, причем разведчик Генри Троттер беззастенчиво проник даже на российскую территорию… Изучение политической ситуации открыло британцам тот факт, что между Афганистаном и Кашгаром имеются территории (Ташкурган и Сарыкол), которые исстари являлись данниками Коканда. И, следовательно, если русские присоединят Коканд, они через эти земли выйдут к Гиндукушу и верховьям Инда.

Поэтому в переговорах с Горчаковым (а их вёл всё тот же Дуглас Форсайт) англичане попытались максимально продвинуть на восток границы опекаемого ими Афганистана, дабы закрыть обнаруженную брешь. В итоге ленивый, падкий на лесть, легкомысленный князь Горчаков (в угаре самовлюбленности совершенно беспочвенно сравнивающий себя с Бисмарком) «за просто так» подарил эмиру Кабула (а значит, англичанам) спорные княжества Бадахшан и Вахан. Эти земли исторически были вассалами Бухары, давно уже ставшей частью Российской империи, а эмир Дост Махоммед попросту оккупировал их пятнадцать лет назад. Князинька узаконил этот самозахват, и границы Афганистана и Кашгара (который, напомним, отобрал часть территории у Коканда) сошлись.

В 1876 году русские взяли Коканд и создали на его месте Ферганскую область. Вопрос о ее южной границе встал теперь в полный рост: бывшее ханство распространяло свою юрисдикцию не только на северный, но и на южный склон Алайского хребта, вплоть до верховьев Аму-Дарьи. Поэтому уже в июле отряд под командованием М.Д.Скобелева обследовал Алайскую долину. Скобелев со всей точностью установил, что она является старым данником Коканда, и лишь несколько лет назад в связи с ослаблением в горах власти Худояра, последнего ферганского властителя, была самовольно переведена Якуб Беком в свое подчинение.

105

Сегодня Кашгар — восточная область китайской провинции Синьцзян.