Любимая - Кэнфилд Сандра - Страница 43

Ставя книги обратно на полку, он заметил светлые волосы, завязанные в хвост, и немедленно понял, кому они принадлежат, и почему владелец странной прически с первого взгляда показался ему знакомым. Они встречались здесь, в библиотеке.

– Я так и знал, что мы уже виделись, – заметил Роуэн, подойдя к нему.

Крэндалл обернулся. Руки у него были заняты книгами. Он посмотрел на Роуэна. В его взгляде ясно читалось: «Мы где-то встречались, но убей Бог, не помню где». И тут он вспомнил.

– Ах, да, – неловко переложив книгу, Крэндалл протянул руку.

Роуэн, также пристроив поудобнее кипу книг, ответил на рукопожатие и взглянул на ношу Крэндалла:

– Как видно, археологи роются не только в земле, но и в книгах.

– По правде говоря, я занимался генеалогическими исследованиями. Изучал происхождение моей семьи, – Крэндалл надеялся, что его собеседник не поймет, насколько неуверенно он себя чувствует. Как Крэндалл и опасался, ему не удавалось обнаружить никаких следов своего родного отца. Он не представлял, куда еще можно обратиться за информацией. – А вы? – Крэндалл указал на стопку книг в руке Роуэна.

– Небольшое историческое исследование, – Роуэн надеялся, что его голос звучит достаточно беззаботно.

– Понятно.

«Ничего вам не понятно, – подумал было Роуэн. – Ровным счетом ничего». Но вслух произнес:

– Как продвигаются раскопки?

– Если честно, то очень интересно. После газетной статьи с нами связался известный профессор из Тулэйна, занимающийся историей города. Он встретил пару упоминаний о потайном ходе и комнате на территории собора. – Вы правы, это действительно интересно.

– Профессор считает, что и комната, и туннель относятся к концу восемнадцатого века. Он не уверен, для чего они служили первоначально, но полагает, что это – свидетельство того, что католическая церковь пыталась установить в Новом Свете инквизицию по подобию испанской.

– Это объясняет наличие инструментов пытки.

– Правильно. Судя по всему, некий монах-капуцин был прислан, чтобы возглавить это заведение, но губернатор вышвырнул его из города. Тогда велась усиленная колонизация этих земель, а жестокая расправа с еретиками вряд ли привлекла бы новых поселенцев.

– Да уж.

– Во всяком случае, данное им объяснение весьма правдоподобно, хотя, – тут Крэндалл нахмурился, – неясно, откуда взялись монеты, которые мы там нашли.

– Какие монеты?

– Деньги, датируемые веком позже. Джулия нашла их у входа в комнату. Они были разбросаны, словно выпали из кармана или сумки.

– Значит, похоже на то, что комнату использовали и позже?

– Да, должно быть так. Но о целях нам остается только догадываться.

Роуэн вспомнил ужас молодой женщины и свое осознание того, что ее держали в этой комнате пленницей. Он был убежден, что в этом помещении творилось нечто злое, но понимал, что у него достаточно своих забот. И все же Роуэн поинтересовался:

– Как себя чувствует… Ее зовут Джулия, не так ли?

– Да, Джулия, – согласился Крэндалл и солгал: – все в порядке.

На самом деле она была сама не своя с того злополучного дня, как они открыли эту комнату. Джулия наотрез отказывалась войти туда, а иногда Крэндалл замечал, что она смотрит туда, не отрываясь, словно заблудившийся в темноте ребенок.

Роуэн заподозрил, что Крэндалл лжет, но решил не доискиваться до истины.

– Ну что ж, приятно было увидеться.

– Взаимно, – тут, вспомнив странное происшествие в туннеле, Крэндалл поинтересовался:

– А как себя чувствуете вы?

– Нормально.

Крэндалл также заподозрил Роуэна во лжи, но не стал допытываться, кроме того, у него были свои проблемы. Его мысли занимали раскопки, Джулия и таинственный Дрексел Бартлетт.

– Не стоит заострять на этом внимание, – заметил Крэндалл.

– Согласен, – произнес Роуэн.

Когда он отвернулся, ему в голову пришла одна мысль:

– А этот тулэйнский профессор… Он что, специализируется на истории Нового Орлеана?

– Да, наверное. А что? – подобный вопрос удивил Крэндалла.

– Я… Гм, я пытаюсь уточнить дату одного пожара. Как вы думаете, он сможет мне помочь?

– Можно спросить у него самого. Позвоните в университет и поговорите с Рэкли. Кажется, его зовут Боб.

– Спасибо, – Роуэн положил книги на стол и полез в карман за бумажником. – На всякий случай я хотел бы оставить вам свою карточку. Вдруг вам удастся поговорить с ним раньше, чем это смогу сделать я, – на обороте карточки Роуэн написал телефон и адрес особняка Ламартин и передал визитку Крэндаллу – Если встретитесь с профессором раньше меня, попросите его позвонить в особняк. Мне хотелось бы побеседовать с ним как можно скорее.

Крэндалл взял карточку:

– Я постараюсь. Надеюсь, он успеет вам помочь.

– Да услышит Бог ваши слова, – Роуэн с удивлением понял, что он, убежденный атеист, действительно возлагает все надежды на Бога.

Энджелина услышала, как Хлоя зовет ее по имени. Хриплый голос сестры испугал женщину и, соскочив с постели, она торопливо схватила пеньюар. Через несколько секунд Энджелина выбежала из комнаты и понеслась по коридору, чуть не сбив с ног выходящую из спальни напротив Люки. Встревоженная служанка на ходу запахивала халат.

– У нее плохая ночь, – констатировала Люки.

Последнее время Хлое приходилось несладко. Как ни тяжело было Энджелине признать это, здоровье ее сестры неуклонно ухудшалось, и с каждым днем это становилось все заметнее.

– Когда ты в последний раз давала ей лекарство?

– Три часа назад. Мне показалось, что он спит, и я только что вернулась к себе.

– Все в порядке, Люки. Ты же не можешь постоянно сидеть с ней.

Как всегда, вид сестры испугал Энджелину. Лицо Хлои было белым, как мел, а губы и ногти отливали синевой.

– Я… не могу… дышать, – прошептала Хлоя.

– Можешь, малышка, – подойдя к постели, Энджелина прижала к себе сестру.

Энджелина отнюдь не чувствовала себя такой уверенной, как пыталась показать. Честно говоря, она была напугана не меньше сестры и отдала бы все, что угодно, лишь бы чужестранец – тот самый Роуэн Джейкоб – был здесь. Он выглядел таким уверенным в себе. Но, может, он был лишь вымыслом, плодом ее воображения? Зачастую по ночам Энджелина думала, что, возможно, это новые шуточки грубого животного, за которого она вышла замуж, направленные на то, чтобы убедить ее, что она теряет рассудок. Но даже он вряд ли мог заставить человека исчезнуть у нее на глазах… Это произошло несколько дней назад, в понедельник. Сегодня была пятница. Все эти дни она молилась о возвращении своего нового Друга, но его все не было. Что, если он больше не придет? Эта мысль была невыносима для Энджелины, и она крепко прижала к себе сестру, надеясь, что, успокаивая Хлою, постепенно успокоится сама.

– Помоги… мне, – Хлоя закашлялась. Энджелина почувствовала, как неровно бьется сердце сестры. А может это колотилось ее собственное сердечко? Энджелина ни в чем не могла быть уверенной.

– Спокойнее, милая, – она не знала, кому говорит это, себе или сестре.

Увидев, как расширились от страха глаза Люки, Энджелина приказала:

– Завари еще чаю. Да поскорее!

– Да, мэм, – служанка поспешила к двери.

Энджелина была всецело поглощена своей сестрой, когда раздался сдавленный крик Люки. Подняв глаза, Энджелина увидела, что на пороге стоит мужчина.

Роуэн слышал, как сдавленный голос, принадлежавший, по-видимому, сестре Энджелины, произнес дорогое ему имя. Неужели он снова в прошлом? Или просто слышит голоса тех, кто находится там? Он пошел на голос и вскоре увидел великолепные черные очи Энджелины, той женщины, которую боялся больше не увидеть.

Энджелина не верила своему счастью.

– Все хорошо, – успокоила она Люки. – Это друг.

Роуэн услышал в этих словах долгожданное приглашение. Увидев, в каком состоянии находится Хлоя, он подошел ближе к ее постели и требовательно произнес:

– Дайте-ка взглянуть.