Любимая - Кэнфилд Сандра - Страница 64

Держа в одной руке свечу в кроваво-красном подсвечнике, а в другой – Библию, человек в черной рясе торопливо шел по подземному ходу. На темных стенах, словно какие-то враждебные духи, танцевали красные тени. Несмотря на то, что в туннеле было душно и жарко, их вид леденил кровь.

«Их раскрыли», – думал человек, и его душу переполнял страх. Этого не должно было случиться. Ему обещали, что этого не произойдет. Они были осторожны… так осторожны, что их беспечность в конце концов погубила их. Их подслушали! Святая Мария, матерь Божья, теперь все выплывет наружу!

Пройдя последний поворот, человек услышал голоса. Разговаривали зло, на повышенных тонах.

– Ты не просто дурак, ты сумасшедший! – орал Гален. Обвинения заполнили комнату и выплескивались в туннель.

– Я же сказал, что она следила за мной! – оправдывался Гарнетт.

– Следила? – фыркнул Гален. – Ты был верхом, а девчонка шла пешком. И она за тобой следила?

– Она увидела меня, я знаю!

– И что с того? Она сотни раз видела тебя в доме.

– Она следила за мной, – с настойчивостью капризного ребенка повторил Гарнетт.

– Вероятнее всего, девчонка шла к своей тетке. Она тайком бегала за амулетами с той минуты, как появилась в доме.

Человек в черной рясе резко остановился, увидев молоденькую негритянку, распростертую на земляном полу. Рот девушки был заткнут кляпом, руки связаны за спиной, глаза расширены от ужаса. К стене были прикованы еще четыре молодые женщины, три белые, одна негритянка, но их глаза были затуманены наркотиками.

– Господи, – произнес священник, отыскав взглядом Галена, – это же ваша служанка.

Четыре пары глаз – глаза Дефоржа, Гарнетта, Галена и Люки – уставились на появившегося в дверях священника. Его круглое лицо было живым воплощением доброты и невинности.

– Хорошо, что ты здесь, – Гален не счел нужным ответить на замечание относительно Люки.

Войдя в комнату, отец Джон положил на стол Библию, поставил подсвечник и торопливо опустился на колени перед Люки. Одна из прикованных к стене женщин, блондинка с длинными, распущенными волосами, посмотрела на красное пламя свечи, на Библию, но потом снова прикрыла глаза, одурманенная наркотиками.

– Оставь ее, – Гален махнул рукой в сторону Люки. – Теперь уже ничего не поделаешь. Ее придется продать вместе с остальными, – ледяной взгляд, брошенный на Гарнетта, красноречиво свидетельствовал о том, кто здесь виновник.

Люки тихо застонала, умоляюще глядя на священника.

– Нам понадобится церковная карета, – заявил отцу Джону Гален. – Сегодня мы должны избавиться от этих женщин. Дела выходят из-под контроля.

– Уже вышли, – мрачно заявил отец Джон. – Мы раскрыты, – в его голубых глазах, обычно полных сочувствия, теперь светились страх и гнев.

Гален, направившийся было к прикованным женщинам, резко обернулся.

– Ваша жена, – с явным удовольствием объяснил священник. – Только что она приходила ко мне и спрашивала, что ей делать с этой информацией.

– Она не могла узнать, – возразил Гален.

– И все-таки она узнала, – уверенно заявил отец Джон.

– Но каким образом… – начал было Гарнетт.

– Услышала ваш разговор.

На секунду в комнате воцарилась гробовая тишина, в которой отчетливо послышался стон одной из прикованных женщин. Этот жалобный звук, однако, не привлек ничьего внимания.

– Господи! – воскликнул Гарнетт, воздев руки к небу.

– Я же просил вас говорить потише, – сжав кулаки, прошипел Дефорж. – Я же предупреждал!

– Тихо! – прогремел голос Галена. – Я с ней разберусь.

– А сможешь ли ты разобраться с теми, кому она расскажет об этом? – поинтересовался Дефорж.

Гален снова посмотрел на священника, который уже поднялся с колен и теперь стоял рядом с Люки.

– Она кому-нибудь говорила об этом?

– Не думаю. Она была слишком расстроена, не знала, что делать, к кому обратиться. Она считает, что я пойду в полицию.

– Что, если она обо всем расскажет своему таинственному доктору? – не унимался Дефорж.

– Да, что тогда? – заныл Гарнетт. Он понял, что нашел ахиллесову пяту приятеля, и не преминул вцепиться в нее.

Глаза Галена остекленели, словно при нем заговорили о дьяволе. Его красивое лицо исказилось.

– Я справлюсь с ними обоими. Найду способ. А сейчас займемся этими девками. Привези нам карету, – последнее относилось к отцу Джону.

– Нет.

На лице Галена отразилось недоумение. Он явно решил, что ослышался.

Отец Джон выпрямился во весь свой рост, лишь на несколько дюймов превышавший пять футов с четвертью.

– Я не желаю больше иметь дела с этим безбожным предприятием.

Глаза Галена превратились в щелки. Голос стал ледяным.

– Я скажу, когда ты сможешь не иметь с нами дела. А что касается безбожности, то она, по всей видимости, не волновала тебя, когда ты получал от меня деньги.

Порывшись в кармане, отец Джон достал горсть мелких монет.

– Вот, – сказал он, – это все, что осталось. Я отдал все церкви, раздал беднякам.

Гален с быстротой молнии шагнул вперед и ударил по вытянутой руке священника. Деньги полетели в грязь, а отец Джон отшатнулся и прижался к стене.

– Прекрати эти игры в благочестие! – прошипел Гален. – Пытаешься подкупить своего Бога? Скажи-ка, святой отец, отворачивался ли Он, когда ты развлекался с девчонками?

Густая краска залила лицо отца Джона, скрыв тонкую сеть кровеносных сосудиков, видневшуюся на его белой коже.

– Я никогда…

– Ты думаешь, мы не знаем, что ты по ночам бегал сюда? – Не дав священнику ответить, Гален продолжал: – Наркотики заставляют людей говорить, причем говорить чистую правду.

Отец Джон выглядел так, словно его ударили. Его переполняли раскаяние и стыд.

– Убирайся долой с глаз моих, похотливый ханжа, – Гален больше не обращал внимания на священника, словно того и не было вовсе. Он обратился к Дефоржу: – Придется воспользоваться твоей каретой. Я приеду в ней. Жди меня в хижине вместе с девками. – Затем Гален повернулся к Гарнетту: – А ты постарайся по дороге не захватить еще парочку пленниц.

Судя по виду Гарнетта, он был готов убить своего товарища на месте.

Дефорж начал снимать с одурманенных наркотиками женщин кандалы.

Голубые глаза отца Джона наполнились слезами. Он взял со стола Библию и, прижав ее к себе, тихо скользнул обратно в туннель. Ему осталось сделать только одно. Если у него хватит на это смелости.

Вход в туннель скрывал небольшой сарайчик. Гален, выбравшийся на несколько минут позже священника, уже открыл дверь, ведущую наружу. Тут он услышал голоса.

– Вход должен быть здесь, – произнес Роуэн. – Где-то поблизости.

– Вы уверены? – Кипперд внимательно осматривал землю в поисках следов.

– В данный момент я ни в чем не уверен, – честно признался Роуэн.

– А что, если осмотреть сарай? – предложила Мари.

Мужчины посмотрели на маленький деревянный домик.

– Это мысль, – согласился Роуэн. – Превосходное место, чтобы замаскировать дверь.

Произнося эти слова, Роуэн толкнул дверь. Она со скрипом открылась. Внутрь проник лунный свет, осветив фигуру красавца с пистолетом в руках.

– Добро пожаловать в клуб «Адское пламя», – торжествующе произнес низкий приятный голос Галена Ламартина.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Придется изменить наши планы, господа, – провозгласил Гален через несколько минут, обращаясь к своим товарищам-преступникам, и втолкнул в подземную комнату троих пленников, держа их под прицелом.

Непонятно, кто больше удивился – Дефорж или Гарнетт, но оба они не произнесли ни слова, а просто уставились на новоприбывших.

В отличие от них Роуэн, Кипперд и Мари безо всякого удивления осмотрели открывшуюся перед ними картину. Мари величественно и спокойно сделала шаг вперед и опустилась на колени перед Люки. Увидев свою тетку, девушка заплакала.

– Ну-ну, не надо, – заворковала Мари, утирая ей слезы. – Все будет хорошо. Гален расхохотался.