Меч и роза - Кэнхем Марша - Страница 20

– И все-таки не понимаю, при чем тут я.

– А по-моему, тут все ясно. Алекс все понял еще в августе, когда отослал тебя домой, надеясь сбить с толку преследователей.

– Демиен, ради Бога, прекрати говорить загадками!

– Ты же неглупая девушка, Кэтрин, подумай хорошенько. Ты вышла замуж за рослого черноволосого красавца, который выиграл поединок с одним из королевских драгунов. Более того, после пресловутой дуэли и свадьбы вы с ним бесследно исчезли на месяц. В то же время другой рослый черноволосый красавец, Александер Камерон, вернулся в Шотландию после длительного пребывания на континенте. Может быть, он старался остаться в тени? Как бы не так! Он завершил пятнадцатилетнюю вендетту убийством племянника одного из самых могущественных сторонников Ганновера в Шотландии и при этом спас свою молодую светловолосую жену-англичанку.

– Демиен, все это известно нам обоим. Но кому еще, скажи на милость, придет в голову искать связь между этими двумя историями?

– Ты же встречалась с родичами герцога Аргайла, – напомнил Демиен. – Значит, сама можешь ответить на свой вопрос.

– Но речь шла о ссоре Алекса с Малькольмом Кэмпбеллом. Малькольм мертв, ссоре конец.

– Я согласился бы с тобой, если бы мы говорили о порядочных английских джентльменах. Но увы, эти люди созданы, чтобы воевать. Для горцев честь свята, оскорбление, нанесенное дальнему родственнику, равносильно оскорблению, нанесенному вождю клана. Пятнадцать лет назад, когда Алекс убил Дугалла и Энгуса Кэмпбеллов, герцог Аргайл вынудил его покинуть страну. Герцог назначил за голову Алекса такую щедрую награду, что ради нее члены клана Кэмпбеллов ухитрялись разыскивать Алекса даже на континенте. А теперь, после гибели Малькольма, клан в ярости, награду удвоили. Любой человек, который вонзит нож в спину Алексу, получит двадцать тысяч золотых соверенов. И это еще не все, – мрачно продолжал Демиен. – До меня доходили слухи о наемных убийцах. Если это правда, значит, они будут упорно искать любую трещинку в броне нашего доблестного друга.

– Ты говоришь обо мне?

– О любом уязвимом месте. По очевидным причинам о тебе я вспомнил в первую очередь. Поэтому и приехал сюда – несмотря на промозглый холод и возможные последствия, готовый стать сводником, тайным агентом, посмешищем...

Кэтрин бросилась на шею брату и крепко обняла его.

– Нет, Демиен, ты никогда не станешь посмешищем! Я понимаю, как ты встревожен. Мне тоже не по себе, – она отстранилась, – но ты должен понять: мне необходимо увидеться с ним. Пусть даже на несколько минут.

Демиен криво усмехнулся:

– Как ни странно, те же слова я услышал от него... и не поверил.

Кэтрин вспыхнула и опустила руки.

– Тогда что же ты предлагаешь?

– Ничего. Ты вернешься домой и займешься делами как ни в чем не бывало.

– Но...

– А я тем временем встречусь с твоим мужем, мы все обсудим и решим, как устроить свидание. Только пообещай мне, Китти, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость, не станешь следить за мной или искать Алекса. Сюда направляется армия, а от нее убегает не только знать: воры обыскивают каждый брошенный дом, прежде чем мятежники приблизятся к нему. Я не хочу, чтобы ты кончила жизнь где-нибудь в канаве, с перерезанным горлом.

– Весьма убедительный довод, – усмехнулась она.

– Просто я слишком хорошо знаю свою сестру. – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – А Алекс знает, что делает. И нам обоим известно: если у него появится хотя бы один шанс пробыть с тобой пять минут, он воспользуется им.

– Как это тяжело... – выговорила Кэтрин, и ее подбородок задрожал. – Тяжело знать, что он рядом, но мучиться неизвестностью...

– Надейся на лучшее. Рано или поздно ты все равно увидишься с ним: или наедине, где-нибудь в лесу, или в Дерби, как только город захватит армия мятежников.

Глава 5

– Надо спасаться, – заявил сэр Альфред, подкрепив свои слова ударом кулака по каминной полке.

Леди Кэролайн Эшбрук, сидевшая у камина, заметила, что его кулак опустился рядом с хрупкой фарфоровой статуэткой, и кисло улыбнулась.

– Но с какой стати? Зачем нам покидать Роузвуд-Холл? – спросила она.

– А как же иначе? Если полковник Келли говорит правду, поражение неизбежно. Манчестер пал – без малейшего сопротивления! Без единого выстрела! Мало того, этим льстивым трусам хватило ума зазвонить во все колокола! Мятежников встречали радостными криками и колокольным звоном, горожане вышли на улицы навстречу якобитам, прихвостням самозванца!

Брызгая слюной, сэр Альфред завершил тираду, сделал паузу и одним глотком опустошил стакан. Дамы встревожено замахали веерами, переглядываясь и не зная, как воспринять эти известия. Мужчины неловко ерзали на местах.

– А отсюда до Манчестера всего пятьдесят миль, – продолжал сэр Альфред, вытирая с подбородка каплю бренди. – Кто защитит наши дома и близких?

Этот вопрос был обращен к одному из трех присутствующих офицеров, командиру отряда ополченцев, расположившегося в поместье Эшбрука. Полковник Брайан Келли был крепко сложенным мужчиной с почти квадратным лицом, забывающим обо всем, как только рядом оказывалась пышнотелая особа противоположного пола. Зазывать в армию местных жителей полковнику помогали два пехотных офицера, лейтенанты Гудвин и Темпл. Лейтенант Темпл был настолько невзрачным, что почти сливался с мебелью. Он редко открывал рот и обычно сохранял на лице выражение скуки. Лейтенант Дерек Гудвин пользовался шумным успехом у дам, несмотря на подпорченную репутацию.

Поскольку в настоящий момент полковник Келли был поглощен изучением декольте мистрис Пиктолл, лейтенант Гудвин решил ответить раздраженному хозяину дома.

– Уверяю вас, сэр Альфред, всем жителям округи гарантирована надежная защита. Да, на захваченных территориях случались грабежи и убийства, но в целом мятежники не причиняют вреда населению. Самозванец стремится завоевать доверие английского народа, он ни за что не допустит грабежей и поджогов. – Помедлив, лейтенант вкрадчиво добавил: – Но на мой взгляд, ему нечего рассчитывать на поддержку даже со стороны английских блох.

Гостьи захихикали, оценив шутку, а лейтенант украдкой взглянул на Кэтрин, которая осталась невозмутимой.

– К черту блох! – вскипел сэр Альфред. – Оглядитесь по сторонам, юноша! Что будет с моим имуществом? Вы можете поручиться за... к примеру, за этот подсвечник? – Он схватил подсвечник с ближайшего стола и высоко поднял его. Пламя свечей задрожало, расплавленный воск закапал на пол. – Где гарантии, что он не попадется на глаза какому-нибудь бандиту и не будет увезен в Инвернесс? Да ладно, черт с ними, с безделушками! Но мой погреб полон коллекционных вин и коньяков, которые собирало несколько поколений. Шотландцы сразу учуют спиртное! И труд нескольких поколений пропадет за считанные минуты!

– Полно, Альфред, – вмешалась леди Кэролайн, – незачем так сокрушаться из-за десятка пыльных бочек и сотни старых бутылок! К тому же твоей селезенке пойдет на пользу, если содержимое погреба уничтожит кто-нибудь другой.

– Женщины в таких делах ни черта не смыслят, – презрительно отозвался сэр Альфред. – Вот если бы я привел в пример не изысканные вина, а парижские платья, то мы услышали бы совсем иной ответ!

– Само собой, дорогой, – улыбнулась леди Кэролайн. – Платья – настоящие произведения искусства. Их ничем не заменишь, особенно с тех пор, как началась эта дурацкая блокада.

– Дурацкая блокада? – Сэр Альфред схватился за голову, чуть не сбив парик. – Ну, теперь вы видите? Мадам, вы предпочитаете, чтобы на нашем побережье высадились французы?

– Если благодаря этому у нас появятся шелковые туалеты, я окажу радушный прием нашим заморским соседям.

Сэр Альфред побагровел и застыл с разинутым ртом, растеряв все слова. Леди Кэролайн заговорила с одной из дам, поглядывая на гибкую фигуру капитана Ловат-Спенса, стоящего возле фортепиано.

Кэтрин заметила, какими многозначительными взглядами обмениваются ее мать и капитан. Она сразу отвела глаза, озадаченная тем, что испытывает не столько раздражение, сколько грусть. Значит, вот какой способ скрасить тягостный брак нашла ее мать! Должно быть, когда-то Кэролайн Пенрит была пылкой, веселой, смешливой красавицей. Но ее выдали замуж, лишив шанса самой сделать выбор, а уживаться с сэром Альфредом оказалось нелегко.