Таинственный всадник - Кэнхем Марша - Страница 13

– Думаю, герцог не совершил побега?

– Он был передан Комитету и казнен за измену, как и его жена, его сыновья и внуки, даже младенец, которому было не больше месяца.

– Каким образом рубины оказались у вашего жениха?

– Он один из тех, кто брал драгоценные камни, золото и серебро – и не только у герцога де Блоиса, но и у других – на хранение, обещая их вернуть, как только владельцы покинут страну вместе с семьями. Действительно, он держал все это богатство в собственном банке, пока не получил известие, что владельцы попали в тюрьму, а потом их казнили. А дальше эти сокровища становились его собственными.

– Какой он предприимчивый, – заметил Тайрон.

– Предприимчивый, – согласилась Рене, – и совесть не беспокоит, что прибыль запятнана кровью.

Заметив, что Рене разволновалась, Тайрон поднял руки, желая успокоить ее.

– Я почти готов встать на защиту вашего жениха, но…

– Никакой защиты, – прервала она. – Эти несчастные доверили ему драгоценности, чтобы обеспечить собственное будущее, защитить семейное наследство от исчезновения. Они заплатили ему огромные суммы за контрабандный перевоз, чтобы Робеспьер и его жадные фавориты не конфисковали все от имени свободы, равенства и братства, а он украл сокровища, украл их из могилы.

– И теперь вы собираетесь украсть их?

– Если я смогу – да.

– И двойная мораль вас не волнует?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, осуждать других за то, что вы намерены сделать сами. Но не беспокойтесь, вам незачем отвечать на этот вопрос. Меня больше интересует другое. Вы сможете продать рубины, не потеряв в цене?

– В Лондоне есть люди, лояльно относящиеся к Франции, к монархии. Они охотно выкупили бы рубины только ради того, чтобы они снова не попали в руки другого такого же Эдгара Винсента.

– Эдгар Винсент? Какое, черт возьми, он имеет отношение к этому?

Рене вздохнула.

– Он – мой жених. Он – мужчина, за которого я должна выйти замуж четырнадцатого числа.

Тайрон не смог удержаться от широкой усмешки.

– Черт побери, что вы говорите!

– Это что-то меняет, месье? Вы знаете его?

– Наши дороги пересекались, а мечи скрещивались.

– Вы уже грабили его?

Из темноты раздался хриплый смех.

– Действительно, было дело. Если память мне не изменяет, среди щедрых даров от него и его компаньонки был один премилый пустячок. Брошь… – он умолк на секунду, задумавшись, словно устанавливая между чем-то связь, – из рубинов и алмазов… И жемчуг первоклассный.

– Пожалуйста, расскажите мне, – Рене едва дышала, – рубины были обвиты жемчугом? Золотая змея с алмазными глазами?

– Это была невероятно изящная вещица, – согласился он. – Слишком даже, потому как джентльмен, с которым я давно имею дело, отказался ее взять. Я вспоминаю сейчас… он говорил, кажется, что быть беде, если он согласится связаться со мной и попытается продать ее по своим обычным каналам.

Рене почти боялась задать вопрос, который мучил ее.

– Значит, она все еще у вас?

– Ну а если и так? – поинтересовался Тайрон.

– Если так, то она невероятно подняла бы цену всего гарнитура.

– Не пытаетесь ли вы еще раз воззвать к моему низменному инстинкту – жажде наживы? – ехидно спросил он.

– Я сомневаюсь, что практицизм – низменный инстинкт, месье. И я с удовольствием заплатила бы любую цену, которую вы запросите, за эту брошь.

– Любую цену? Опасное предложение, мамзель.

Девушка посмотрела в глаза Капитана Старлайта – они были сейчас еще ближе, чем минуту назад, – и тихо сказала:

– Я не думаю, что вы столь бесчестны, каким хотите казаться.

– Почему? Потому что вы до сих пор одеты? Или потому что я не попытался поцеловать вас до сих пор?

Прямолинейность его ответа поразила Рене, но Капитан Старлайт не дал ей опомниться; его рука утонула в серебристом облаке волос Рене, и его губы нашли ее губы, а другой рукой он обнял тонкую талию и прижал хрупкое тело к своему сильному телу. Это было объятие мужчины смелого, искреннего, уверенного в себе, который не тратит времени попусту на лесть и комплименты. Капитан Старлайт быстро и умело преодолел барьер ее губ, и его язык был уже в горячей глубине ее рта, проникая все глубже. Это было скорее вторжение, чем нежность, и когда он прервал поцелуй, Рене почувствовала, что ее заалевшие губы, к ее глубокому удивлению, жаждали гораздо большего.

– Вам следовало бы выслушать один маленький совет, мамзель, – нежно прошептал он. – Я не святой, не спаситель, не монах. Не соблазняйте меня на большее, чем вы готовы дать. Или вы кое-что потеряете. – Он оставил ее так же внезапно, как и схватил. – Как Рос планировал устроить западню? Расскажите.

Быстрая перемена темы и поведения ошеломила ее, и она начала заикаться:

– Я… я не знаю… д-деталей, месье, он не рассказал мне. Это п-правда, я клянусь вам. Но, – добавила она слабым виноватым голосом, – он знает, что я должна встретить вас снова в течение трех дней.

Капитан Старлайт размышлял не долее секунды, потом спросил:

– Вы понимаете, что случится с вами, если Рос обнаружит, что вы собираетесь его надуть?

– Я знаю характер полковника.

– Его характер? Мамзель, вы еще не видели, что у него за характер! Вы узнали только о его жадности и, возможно, подлости, но вы не подозреваете, насколько он жесток и бессердечен. На вашем месте я попытался бы избегать любой возможности снова оказаться наедине с ним.

Губы Рене все еще были влажными, они еще помнили не–ожиданное нападение Капитана Старлайта.

– У него более сомнительная репутация, чем у вас?

– Я никогда не принуждаю женщину дать мне то, чего она не хочет, – спокойно парировал он. – Возможно, мне приходилось иногда проявлять настойчивость, но я никогда не злоупотреблял своей силой… – Пальцы Капитана Старлайта нежно коснулись красных пятен на шее Рене.

Глаза девушки расширились.

– Вы были там? Вы видели, что он делал?

– Скажем так: ваш защитник мистер Финн опередил меня всего лишь на секунду.

Рене попыталась восстановить в памяти все происшедшее, но, кроме темного зала гостиницы «Лиса и собака», больше ничего припомнить не смогла. Полковник Бертран Рос, который так долго гоняется за своей добычей, был всего в нескольких шагах от цели!

– Если вы все видели, месье, тогда вы, долж–но быть, поняли, что я не тот партнер, который его жаждет.

– Но я должен признать, что Рос – умный ублюдок. Глупый кое в чем – да, – пристальный взгляд Капитана задержался ненадолго на губах Рене, – но очень умный в другом. Мы встретимся снова, как запланировано, в течение трех дней, и тогда я дам вам ответ. Скажу о своем решении.

– Но Рос знает, где мы должны встретиться. Разве он не пошлет своих солдат туда, чтобы попытаться вас поймать?

– Я был бы чрезвычайно удивлен, если бы он не сделал этого. – Капитан небрежно отклонил ее беспокойство. Он возвратился к окну.

– Вы уходите?

Он распахнул окно и оглянулся через плечо. Девушка стояла в лунном луче.

– Мамзель, – спокойно предупредил он, – если бы я остался дольше, то совсем не для беседы. Уверяю вас.

Рене слегка вздрогнула от скрытого намека.

– А если что-нибудь случится раньше и мне надо будет связаться с вами?

Он закинул одну ногу на подоконник.

– Если я вам понадоблюсь, – сказал он медленно, – по любой причине… отправляйтесь на почту в Ковентри. Поговорите с клерком – он пишет письма для людей, которые сами не умеют писать. Отдайте ему записку на адрес Джеффри Бартоломью с советом забрать колеса от своей кареты немедленно, или их продадут, чтобы погасить его долги.

– Джеффри… это ваше имя?

– Нет.

– Могу ли я узнать ваше имя, месье? – шепотом спросила она.

– Могу ли узнать ваше?

Она колебалась не долее секунды.

– Д’Антон. Рене д’Антон.

– Что ж, Рене д’Антон, до новой встречи.

Он отсалютовал ей, потом, завернувшись в темный плащ, встал на подоконнике во весь рост и шагнул в густоту ночи. Рене выглянула в окно, но увидела только нечто похожее на огромную летучую мышь – он опустился на землю и исчез в темноте.