Граф из Техаса - Кэрол Джерина - Страница 6

Люсинда открыла рот, чтобы возразить, но он продолжал.

— Вы не такая, Люсинда. По доброте душевной вы помогли мне, когда я так нуждался в этом. И вовсе не потому, что надеялись получить от меня что-нибудь взамен. Я чувствую, что это в вашей натуре — помогать людям.

— Но ведь и вы сделали кое-что для меня, — сказала она, удивленная его неожиданной прямотой. — Вы спасли мою шляпу, помните?

— О, это были сущие пустяки.

— В таком случае и я не сделала ничего особенного — просто показала вам дорогу к замку.

— Словом, как всегда говорила моя тетушка Эмми, одно доброе дело заслуживает другого. Так как насчет того, чтобы сделать еще одно доброе дело и показать мой дом?

— Рейвенс Лэйер? Так он прямо внизу.

— Не снаружи. Теперь я прекрасно вижу его сам.

Люсинда взглянула на громадный особняк у подножья холма, и его мрачный вид заставил ее содрогнуться.

Неожиданно в ее памяти ярко высветились картины безрадостного детства, прошедшего в старом замке. Одинокие дни и ночи провела она за этими сырыми стенами, мечтая быть любимой и понятой теми, кто растил и содержал ее, но в чьем отношении к ней всегда чувствовалось холодное презрение из-за ее внебрачного рождения.

— Вы хотите, чтобы я показала вам дом внутри?

— Да. Ведь вы отлично знаете расположение всех комнат в доме, не так ли?

— Да, я знаю этот замок достаточно хорошо.

— Вот и прекрасно.

— Но ведь миссис Свит и другая прислуга могли бы сделать это не хуже меня.

— В том-то все и дело, — сказал он. — Ведь я не узнаю миссис Свит, даже если увижу ее. А вы мне в этом поможете.

— Миссис Свит — это ваша экономка. Она небольшая пухленькая женщина с седыми волосами и румяными щеками. А еще от нее всегда пахнет свежей выпечкой. Миссис Свит проводит большую часть своего времени на кухнях.

— На кухнях? О Боже, так у вас их несколько?

— Не у нас, а у вас. А вернее, в замке.

— Так я найду миссис Свит на кухнях, то есть сразу при входе в дом?

— Нет, кухни находятся в задней части замка, в его восточном крыле, если быть точной.

— В восточном крыле, хм?

— Вон то крыло, что находится слева от большого центрального входа.

Люсинда хотела сказать что-то еще, но остановилась, лукаво взглянув на него. Она внезапно поняла, что Прескотт был не так беспомощен, как хотел показаться ей, стараясь своей слабостью убедить ее в незаменимости.

— Я буду очень признателен, но мне ужасно не хотелось бы причинять вам лишнего неудобства, — сказал он, в то время как они стали спускаться с горы.

— О, мне это ничего не стоит, милорд…

— Прескотт. Больше никаких милордов, постарайтесь забыть всю эту графскую чепуху. Ведь мы договорились, помните?

— Да, помню. Но я смогу называть вас по имени только когда мы будем наедине. Если нам случайно придется встретиться друг с другом в обществе других людей, я должна буду обращаться к вам в соответствии с вашим титульным статусом. Иначе это вызовет массу разговоров.

— Хм, разговоров?

— Да.

— Вы имели в виду сплетен, не так ли?

«О, так он любит говорить без обиняков», — подумала Люсинда.

— Да, сплетен.

— Но ведь мы никак не можем этого допустить, не так ли?

— Конечно нет, если вы хотите сохранить свою репутацию.

— При чем тут моя репутация?

— Очень даже при том, если хотите знать. Вам, может быть, и не нравится быть графом, но вы все же им являетесь, так что и вести себя должны соответственно.

Она остановилась и показала на огромную деревянную дверь перед ними.

— Добро пожаловать в Рэйвенс Лэйер, Прескотт. В ваш новый дом.

Глава 3

Прескотт открыл парадную дверь и почувствовал, как у него по спине побежали мурашки от невыносимого скрипа несмазанных петель. Войдя вслед за Люсиндой внутрь дома, Прескотт увидел в пробивающихся лучах тусклого света неисчислимое множество пылинок, кружащихся в воздухе. Толстый слой пыли покрывал все видимые поверхности: гладкий каменный пол, резные деревянные панно, доходящие снизу до половины высоких каменных стен, громадные рыцарские доспехи, которые стояли молчаливыми стражами, но не заполняли собой пустоту огромного холла.

— Надеюсь, в этом замке не водятся привидения? — спросил Прескотт, и его тихо произнесенные слова эхом отозвались в пустоте зала.

— Разве вы не знаете? Во всех английских замках водятся привидения, — ответила Люсинда. — И Рейвенс Лэйер в этом смысле не исключение.

— Я думаю, что смогу примириться с их существованием, если они не будут слишком назойливы.

— У вас нет никаких оснований их бояться, наши привидения очень дружелюбны. О своем присутствии они напоминают лишь шуршанием в коридорах по ночам и странными звуками, время от времени раздающимися в замке. Конечно, те, кто не верит в привидения, могут отнести это на счет мышей, живущих за обивкой стен.

— Мышей?

— Да, мышей. И еще время от времени в замке пропадают женские украшения, которые потом обнаруживаются в совершенно неожиданных местах.

— Только женские украшения. Этого не случается с мужскими вещами?

Она кивнула.

— Я лично думаю, что это дело рук привидения четвертого графа.

— Так вы еще их и различаете?

— Нет, но в данном случае у меня есть основания предполагать, что это делает именно он. Видите ли, четвертый граф был — как бы это сказать? В общем, у него были причуды по поводу ношения женских вещей. Он даже потребовал, чтобы его похоронили в его любимом дамском платье, привезенном из Парижа, и надели жемчуга его матери.

— Вы разыгрываете меня!

— Нет, я не могла бы быть более серьезной. Все это подтверждается семейными дневниками. Вам следует почитать их на досуге, и вы узнаете из них много интересного.

Неприятные ощущения, охватившие Прескотта в замке, постепенно таяли с увлекательным рассказом Люсинды.

— Так вы хотите сказать, что один из моих предков — предков мужского пола — был похоронен в платье?

— Нет. Я подозреваю, что в этом-то и есть причина того, что он бродит по замку, воруя женские украшения. Понимаете, хоть старый граф и пожелал быть похороненным в платье, его сыну, пятому графу, хватило ума не пойти у него на поводу.

— И слава Богу, — сказал Прескотт. — Бедный юноша, ему, должно быть, было очень стыдно за причуды старика.

— Я сомневаюсь, что стыд имел какое-то значение, когда он принимал это решение. Он был слишком погружен в свои служебные дела, чтобы испытывать что-то подобное.

— А откуда вы знаете, что он испытывал?

— О, его личные дневники были очень подробными. Он написал, что надеялся получить важное место в суде. Зная, что несколько коллег и главный судья будут присутствовать на похоронах его отца и, конечно же, не одобрят одеяние, выбранное старым графом, он понимал, что недовольство распространится и на него, и тогда ему навсегда придется распрощаться с мыслью о новом назначении. Четвертый граф, вероятно, остался недоволен непослушанием своего сына, и стал наведываться в замок, что делает и до сих пор. Но он никогда не причиняет никому зла — просто берет женские вещи, носит их некоторое время, а потом не утруждается вернуть их на прежнее место.

Мыши в стенах и привидения, шатающиеся по коридорам в женской одежде… Прескотту стало интересно, сколько еще удивительных вещей ему придется узнать о своем новом доме? Он надеялся, что их окажется не слишком много…

Услышав звуки шагов в дальнем углу холла, Прескотт напряг зрение, вглядываясь в темноту, и увидел молодую женщину с охапкой постельного белья, идущую в их сторону. Сначала он подумал, что это один из призраков, о которых только что говорила Люсинда, но быстро отказался от этой мысли, когда туманные очертания приближающейся фигуры прояснились и оказались совсем не похожими на привидение. Внезапно женщина остановилась, посмотрела на Люсинду, а потом перевела взгляд на Прескотта. Через мгновение она широко раскрыла глаза и вздохнула так громко, что звук эхом отразился от стен.