Директива Джэнсона - Ладлэм Роберт - Страница 92

– Ты спасла операцию.

– И получила за это по заднице. «Действие в нарушение приказа» и прочее дерьмо. Меня на два месяца отстранили от оперативной работы, а затем направили дело на рассмотрение дисциплинарной комиссии. Но только тут вмешиваются ребята из Кон-Оп и говорят, что им нравится мой стиль и не хочу ли я вести жизнь, полную путешествий и приключений.

– Кажется, я получил общее впечатление, – сказал Джэнсон, и это действительно было так.

Скорее всего, насколько было ему известно по собственному опыту вербовщика, кадровики Отдела консульских операций сначала проверили послужной список Джессики. Судя по всему, он произвел на них впечатление, потому что Кон-Оп, как правило, невысокого мнения о федералах. Разглядев в ней талант, Кон-Оп дернул кое за какие веревки в бюро и спровоцировал ее увольнение – просто чтобы упростить перевод в другое ведомство. Если Кон-Оп захочет кого-нибудь заполучить в свои ряды, он своего обязательно добьется. Сценарий, описанный Джессикой Кинкейд, выглядел правдоподобно, но был не полным.

– Это еще не все, – смущенно добавила она. – Поступив на службу в Отдел, я должна была пройти курс интенсивной подготовки. В моем классе все должны были подготовить реферат о каком-нибудь знаменитом разведчике.

– Ах да, биография великого шпиона. И кого ты выбрала – Мату Хари?

– Нет. Одного легендарного специалиста по имени Пол Джэнсон. Провела подробный анализ его тактических приемов.

– Ты шутишь.

Джэнсон разводил огонь в камине. Наложив дров, он подсунул туда скомканные газетные листы. Сухое дерево сразу же занялось ровным пламенем.

– Ты потрясающая личность, что я могу сказать? Но я также определила, какие мелкие ошибки ты можешь совершить. Выявила твои… слабые места.

В ее глазах горел веселый огонь, но тон был совершенно серьезным.

Джэнсон отпил глоток горячего, крепкого кофе.

– Незадолго до матча 1986 года на первенство мира по боксу между Риком Фразьером и Майклом Спинксом тренер Фразьера объявил всему свету, что он выявил «слабые места» в позиции Спинкса. Тогда это вызвало много споров и пересудов. И вот Рик Фразьер вышел на ринг. Во втором раунде Спинкс отправил его в нокаут. – Он улыбнулся. – Итак, что ты говорила о слабых местах?

Уголки губ Джессики Кинкейд, дрогнув, поползли вниз.

– Видишь ли, именно поэтому выбрали меня. Я имею в виду, для того, чтобы тебя…

– Потому что ты в буквальном смысле изучила Пола Джэнсона. Узнала меня лучше кого бы то ни было. Да, логика мне понятна. Держу пари, руководитель операции самодовольно потирал руки, придумав такое.

– Это точно. Мысль о засаде рядом с домом Григория Бермана – ее предложила я. И я не сомневалась, что из Англии ты отправишься в Амстердам. Многие были уверены, что ты постараешься как можно быстрее вернуться в Штаты. Но только не я.

– Да, только не ты, можно сказать, защитившая диссертацию по «джэнсоноведению».

Она помолчала, разглядывая гущу на дне чашки.

– Я давно хотела задать тебе один вопрос.

– Валяй.

– Мне это никак не давало покоя. В 1990 году тебе поручили убрать Джамаля Наду, главаря крупной террористической организации. Из достоверных источников поступила информация, проверенная тобой, о конспиративном доме в Аммане, где он скрывался, о машине, на которой он должен уехать. Старый, оборванный нищий приближается к машине, его прогоняют, он падает на колени, принося свои извинения, и покорно ковыляет прочь. Но только этот нищий – не кто иной, как Пол Джэнсон, наш дорогой доктор Джи, и, пресмыкаясь перед охранниками, он успел закрепить под днищем машины бомбу.

Джэнсон молча смотрел на нее.

– Через час Джамаль Наду действительно садится в машину. Вместе с четырьмя роскошными дамами – иорданскими шлюхами, которых он снял. Ты уведомляешь руководство об изменившихся обстоятельствах и получаешь приказ действовать как ни в чем не бывало. В отчете ты написал, что пытался взорвать машину, но детонатор отказал. Операция сорвана вследствие технической неполадки.

– Такое бывает.

– Но только не с тобой, – возразила Джессика. – Понимаешь, именно поэтому я ни на минуту не верила официальному отчету. Ты во всем добиваешься совершенства, черт побери. Ты сам изготовил тот детонатор. Так вот, два дня спустя Джамаль Наду возвращается со встречи с ливийцами, и вдруг его мозг начинает вытекать на воротник рубашки, потому что кто-то одним прицельным выстрелом снес ему половину черепа. Ты пишешь в отчете, что предположительно это дело рук соперничающей террористической группировки «Хамас».

– И к чему ты клонишь?

– По-моему, все очевидно. Четыре женщины в машине – у оперативника не хватило духу их убить. Быть может, он не увидел в этом необходимости. Быть может, решил, что найдет возможность расправиться с сукиным сыном, не трогая невинных. А у его начальства, наверное, был другой взгляд на вещи. Быть может, боссам был нужен громкий, яркий взрыв, а до шлюх никому не было дела. В общем, ты постарался, чтобы все произошло именно так, как, по-твоему, и должно было произойти.

– И все же, что ты хочешь этим сказать?

– Но самый любопытный вопрос, на мой взгляд, заключается вот в чем. На устранении такой знаковой фигуры, как Наду, можно было бы сделать себе карьеру в спецслужбах. Что же это за человек, который делает дело, но отказывается от заслуг?

– Надеюсь, ты мне скажешь.

– Может быть, он не хочет, чтобы его начальство могло хвастаться крупной победой?

– Раз уж ты все знаешь, скажи мне еще кое-что. Кто руководил этой операцией?

– Наш директор, Дерек Коллинз, – ответила Джессика. – В то время он возглавлял ближневосточный сектор.

– В таком случае, если у тебя есть какие-то вопросы, можешь обсудить их с ним лично.

– Спасибо за предложение. – Она помолчала. – Мне пришлось изрядно поломать голову, чтобы тебя понять.

– То есть?

– Вот почему случай с Джамалем Наду был для меня загадкой. Трудно определить, что тобой движет. Трудно совместить то, что я видела, с тем, что я услышала. Черт возьми, ты далеко не пай-мальчик. И ходят страшные рассказы о том, что тебе пришлось пережить во Вьетнаме…

– Это все чушь собачья, – резко оборвал ее Джэнсон, удивляясь прозвучавшей в его голосе злости.

– Я только говорю, какие ходят слухи. По ним получается, ты там вляпался в настоящее дерьмо.

– Мало ли кто что придумает.

Джэнсон пытался сохранять спокойствие, но это удавалось ему с трудом. И он никак не мог понять, что с ним происходит.

Джессика как-то странно посмотрела на него.

– Ладно, я тебе верю. Я хочу сказать, ты ведь единственный, кто знает правду, так?

Джэнсон яростно ткнул кочергой в огонь, и сосновые поленья сердито затрещали и зашипели. Солнце зашло за вершину горы.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я попрошу напомнить, сколько тебе лет, мисс Кинкейд, – спросил он.

Жесткие черты ее лица смягчились в теплых отблесках пламени в камине.

– Можешь звать меня Джесси, – сказала она. – Двадцать девять.

– Ты годишься мне в дочери.

– Эй, человек молод, если чувствует себя молодым.

– Это делает меня древним, словно библейский Мафусаил.

– Возраст – это лишь цифра.

– В твоем случае это главное. Но не в моем.

Он поворошил красные дымящиеся головешки, и они вспыхнули ярким желтым пламенем. Его мысли вернулись к Амстердаму.

– Вот тебе один вопрос. Ты когда-нибудь слышала о компании «Юнитех лимитед»?

– Ну да, разумеется. Она работает на нас. Внешне совершенно независимая компания.

– Но используется как ширма Отделом консульских операций.

– Да, независима она не больше чем собачья лапа, – подтвердила Джессика, проводя рукой по своим коротким, жестким волосам.

– Или кошачья,[46] – уточнил Джэнсон.

Смутные воспоминания всплыли на поверхность: в течение многих лет компании «Юнитех» отводилась второстепенная роль в проведении различных операций; как правило, она обеспечивала прикрытие агентам, снабжая их липовыми документами о работе в компании. Иногда «Юнитех» переводила суммы на счета участвующих в крупных операциях.

46

Непереводимая игра слов: английское выражение «cat's paw» (дословно: «кошачья лапа») означает «покорный исполнитель чужой воли».