Тривейн - Ладлэм Роберт - Страница 54

– Он путешествует со своими пикадорами, двумя здоровыми парнями, которые постоянно находятся рядом с ним...

– Охранники? – спросил Тривейн. – А если так, то зачем они?

– Охранники, и они нужны... Быстрый Эрни – а его зовут именно так – опасается некоторых обиженных им «братьев»...

– Боже мой, почему?

Эндрю сидел на кушетке рядом с Сэмом Викарсоном.

– Да потому, что наколол их во время сделки! – ответил Викарсон за Мартина.

– Сэм знает, – сказал Мартин, обращаясь к молодому адвокату. – Что значит интуиция! Прекрасная работа!

– Благодарю! – мягко отозвался Сэм. – Но угадать нетрудно: при нем было так много продвижений по службе, что, уж конечно, оказались обиженные!

– Именно поэтому он и ездит теперь с двумя парнями, – продолжал Мартин. – Ему сейчас двадцать шесть, и, чтобы добиться сегодняшнего положения, ему пришлось пройтись по головам. Большинству подобное не нравится...

– А что и как он сделал? – спросил Майкл Райен, сидевший напротив Мартина.

– Большинство «братьев» считают, что он пользовался грязными деньгами. А думают так потому, что у него этих денег слишком уж много. Он привел с собой в профсоюз целую группу новичков – молодых, способных, образованных... Свои позиции они доказывают не с трибун, а на уровне документов: профессиональных, логичных. Старикам, понятно, это не нравится, кажется подозрительным...

– Тем не менее, – проговорил Тривейн, – он обеспечил им приличный контракт... Вот, по-моему, истинный смысл игры, Алан!

– А заодно и суть проблемы быстрого Эрни! Самое сильное его оружие и – одновременно – в высшей степени сомнительный маневр! Самое быстрое соглашение, когда-либо достигнутое «Дженис». Не было ни упорных боев, ни ночных бдений и споров, как, кстати, не было и празднований или танцев на улицах по случаю подписания... И – ни слова одобрения со стороны этой старой боевой лошади Мини с его ребятами из Совета профсоюзов. Но главное – соглашение, достигнутое в Южной Калифорнии, не может быть руководством к Действию. Оно изолировано...

– Я инженер, а не наблюдатель за деятельностью профсоюзных комитетов, – наклонившись вперед, произнес Майк Райен, – и потому позволю себе задать следующий вопрос: а что, собственно, здесь необычного?

– Все дело в том, – ответил Мартин, – что любой серьезный контракт – основа для переговоров. Любой, Майк, но только не тот, о котором идет речь!

– Почему? – спросил Тривейн.

– Потому что я загнал Маноло в угол, Энди. Я сказал, что весьма удивлен, даже поражен тем, что ему не воздали должное, что Калифорнийский Рабочий совет прокатил его. А поскольку я мало знаю этих людей, то решил поднять этот вопрос, чего, надо сказать, Маноло вовсе не хотел. Он был по-настоящему расстроен, заговорил о статистике занятости в условиях округа, сто раз повторил, что эти дубы из старого состава не смогли понять новых юридических веяний в экономических теориях. Ведь то, что подходит Южной Калифорнии, совершенно неприемлемо для Западного Арканзаса... Начинаете понимать, в чем дело?

– Этот человек, видно, ставленник «Дженис»? – предположил Викарсон. – Они купили его одним контрактом!

– Да они по всей стране так действуют, включая и Западный Арканзас, – сказал Мартин. – «Дженис индастриз» успешно контролирует рынок рабочей силы. Сегодня я кое-что проверил – весьма поверхностно – по данным Маноло. Так вот, то же самое происходит во всех принадлежащих «Дженис» компаниях и филиалах, во всех двадцати четырех штатах!

– О Боже! – вздохнул Майкл Райен.

– Не окажется ли Маноло во главе «Дженис»? – нахмурился Тривейн. – Это стало бы для нас проблемой.

– Не думаю. Хотя гарантий дать не могу... Он идет по лезвию бритвы, по крайней мере, сейчас. Я сообщил ему, что всем доволен, думаю, он мне поверил. Я также заметил, что был бы счастлив, если бы о нашей встрече не знал никто: если в игру будут втянуты другие, особенно из руководства «Дженис», мне придется провести куда больше времени в Пасадене... По-моему, он не проговорится!

– Что ж, с Маноло разобрались... Что у нас о Джемисоне и Хьюстоне, Майкл?

Казалось, Райен колеблется. Наконец он взял со столика папку с документами, посмотрел на Тривейна, несколько секунд помолчал, словно спрашивая взглядом о чем-то.

– Я думал, – проговорил он наконец, – как бы лучше рассказать вам о том, что мне удалось узнать... Слушая Алана, я ловил себя на мысли, что киваю и поддакиваю: «Все правильно, точно так же должен говорить и я!» И знаете почему? – Райен обвел взглядом присутствующих. – Да потому, что у меня создалось впечатление, будто он говорил о Хьюстоне! А возможно, заодно, и о Пало-Альто, Детройте, Оук-Ридже, о двадцати других компаниях и лабораториях, принадлежащих «Дженис» по всей стране! Только вместо слов «рынки рабочей силы» нужно говорить «научные общества»...

Майкл Райен прилетел в Хьюстон на самолете Дуга Пейса. Проверив принадлежащие «Дженис» лаборатории, встретился в яхт-клубе на Галвестон-Бей с Ральфом Джемисоном, специалистом по металлургии. Это было в Метан-Пойнте, в гавани нефтяного Техаса, на юго-западе Ривьеры. Райен устроил великолепную вечеринку, в которой Ральф с удовольствием принял участие. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: ведь они подружились еще при совместной работе в фирме «Локхид». Открытые и веселые, оба любили приятно провести время и отведать доброго ликера. Оба отличные были парни!

Вечеринка затянулась до утра. И все это время – Райен не мог не заметить – его приятель всячески избегал вопросов, связанных с проектами для «Дженис». Подобная скрытность вызвала некоторую натянутость. В самом деле, почему бы aaoi специалистам высокого класса, какими оба являлись, не поговорить о том, что их обоих волнует?

– И вот тогда меня осенило, Энди! – сказал Майкл Райен, прерывая свое повествование. – Я решил предложить Ральфу работу!

– Интересно, где и в каком качестве? – улыбнулся Тривейн.

– Да, черт побери, какая разница? Мы достаточно с ним выпили – он, правда, больше, чем я, должен заметить... Я сказал ему, что представляю компанию, которая находится в затруднительном положении, и что мы в нем нуждаемся. Собственно, для этого я к нему и приехал. И три или даже четыре раза повторил, что, надеюсь, он покинет «Дженис»...

– А вас не пугало, – заметил Мартин, – что в своих обещаниях вы зашли слишком далеко? Вдруг бы он принял ваше предложение?

На какое-то мгновенье опустив глаза, Райен снова поднял их на Тривейна, и тот не мог не заметить в них легкой грусти.

– Я прекрасно знал, что он не сделает этого, – поднял взгляд Майкл. – Вернее, не сможет сделать...

Ральф Джемисон, получив четкое, лестное предложение от человека – не важно, трезвого или не очень, – который никогда не осмелился бы на него, не имей он соответствующих полномочий, должен был, конечно, объяснить причины своего нелогичного отказа. Поначалу он довольно легко находил слова: упомянул про верность долгу, текущие проекты в «Дженис», в которых участвовал, про лаборатории, которые не мог просто так оросить, а исчерпав все доводы, снова вернулся к лояльности по отношению к компании.

Райен слушал его со все возрастающим раздражением, пока Джемисон, казалось бы, вне всякой связи с тем, что только что говорил, не заметил: «Ты не можешь попять! „Дженис“ позаботилась о нас! Обо всех нас!»

– Позаботилась? – переспросил Тривейн. – Обо всех? Что он имел в виду, Майкл?

– Вот я и постарался это выяснить... И я выяснил. Энди, хотя Ральф не позволил себе никаких откровений, кроме одного. Так вот, вся интеллектуальная элита, особенно в лабораториях и проектных бюро, оплачивается грязными, подпольными деньгами!

– Под сукном, полагаю, есть другие, более точные описания, – сказал Алан Мартин.

– Да, – ответил Райен. – И не по каким-то мелким счетам, нет. Довольно крупные деньги, выплаченные, как правило, за границей, идут прямо в Цюрих и Берн, на зашифрованные счета!

– Неучтенные доходы... – протянул Мартин.