Бесстрашная леди - Лафой Лесли - Страница 13

Через несколько минут, засунув куски вяленого мяса в карманы пальто, Глинис взяла свое седло, надела на здоровое плечо и направилась к Берту. Каррика она обнаружила сидящим на большом камне у входа в убежище, он смотрел вдаль, и выражение лица у него было весьма решительным.

Не произнеся ни слова, она занялась подготовкой лошади к дороге. Из-за боли в плече ей это было трудно. Чертыхнувшись и заметив, что Каррик наблюдает за ней, она демонстративно повернулась к нему спиной.

— Я сделаю все, что надо, — грубо произнес он.

— Не беспокойтесь, мне не нужна помощь.

С мрачным видом он исчез в убежище. К тому времени, как он вернулся с конем, она уже сидела верхом на лошади и жевала мясо. Ни слова не говоря, он тоже вскочил на лошадь и поскакал. Какое-то мгновение она колебалась, ей очень хотелось остаться, но пришлось последовать за ним.

Каррик де Марсо был единственным звеном, связывающим ее с женщиной, обладающей магической силой, способной вернуть ее домой. Поэтому она вынуждена была его терпеть, нравилось это ей или нет. Другого пути спасения не было.

В молчании они проскакали почти все утро. Вдруг он жестом пригласил ее подъехать ближе. Она не торопилась, и это заставило его оглянуться.

— Следы становятся более свежими, — сказал он, когда она наконец поравнялась с ним.

— Я не слепая, — ответила Глинис, разглядывая следы лошадиных копыт.

— Тут недалеко живет арендатор небольшой фермы. Похоже, британцы именно туда и направляются.

— И это значит… — перебила она его.

— Держитесь поближе ко мне, ждите моих указаний и не делайте никаких глупостей.

Трудно себе представить большую глупость, чем находиться рядом с ним, подумала Глинис, но послушно кивнула и придержала Берта. Его манера держаться граничила с высокомерием и раздражала ее, властный тон уязвлял ее гордость.

Но всякий раз, как он вызывал се возмущение, она замечала то четкую линию его подбородка, то магнетический взгляд, а однажды поймала себя на том, что представляет себе, как его губы касаются ее губ.

Глинис пошевелила раненым плечом, зная, что боль отвлечет ее от пустых глупых мыслей и бесплодных мечтаний.

После поворота дорога пошла в гору, Каррик натянул поводья. Глинис тоже остановилась.

— Лучше пройти туда пешком, — сказал он, указывая на группу деревьев на холме.

Она кивнула, и они осторожно, стараясь не шуметь, поднялись по склону и очутились в тени молодых дубов.

Спрятавшись за одним из них, Глинис наблюдала за происходящим внизу.

Британские солдаты верхом покидали ферму. Впереди ехал человек без формы, а последний солдат вел за собой на веревке упиравшуюся и мычавшую корову. Семья ирландцев — сгорбившийся мужчина, плачущая женщина в длинной юбке и шестеро оцепеневших, плохо одетых детей — наблюдала за тем, как солдаты уводили со двора их корову.

— Это тот, кто собирает церковную десятину, — тихо объяснил Каррик.

— Зачем же они забирают одну из коров? — удивилась Глинис.

— Не одну, мисс Малдун, а единственную.

— Значит, у детей не будет молока? Ведь без молока нельзя испечь даже простых бисквитов.

— Британцев совершенно не интересует, есть у них еда или нет, — продолжал Каррик, с ненавистью глядя на британских солдат. — Закон разрешает им забирать десятую часть имущества ирландцев и дает право самим определять, что они возьмут в качестве оплаты.

— Для чего?

— Для того, чтобы поддерживать английскую церковь, — с горечью в голосе объяснил он.

— Но разве сама церковь не должна заботиться о прихожанах? — Почему эти люди не обратятся за помощью к пастору?

— Эти люди, как и девяносто пять процентов ирландцев, католики. Даже если они смирят свою гордыню и обратятся за помощью, англиканские священнослужители не помогут им, если, конечно, они не отрекутся от своей веры.

Глинис нахмурилась и опять посмотрела вниз, на двор фермы. Мужчина обнял женщину за плечи, дети прижались к ней.

— Но ведь это несправедливо, — прошептала Глинис. — Если люди придерживаются католической веры, как можно заставлять их поддерживать другую церковь? И как можно отбирать у них то, что им необходимо для выживания?

— Здесь речь не идет о справедливости. Таков британский закон. — Он тоже посмотрел вниз на несчастную семью. — Люди вынуждены повиноваться. Иначе их выселят или повесят. Голодная смерть наименьшее зло, которое их ожидает.

— Я не изучала англо-ирландскую историю, но думаю, что кто-нибудь может объяснить британским властям, как несправедливо они поступают.

Каррик скрестил руки на груди и усмехнулся:

— Мой отец потратил на эту деятельность последние тридцать лет. Но все тщетно. Нельзя уговорить Лондон быть более человечным.

— И тогда его сын выбрал другой путь для достижения той же цели, путь, который его отец не одобряет.

— Верно. Я просто один из многих, Малдун, мы добились того, что сборщик налогов теперь не решается разъезжать без воинской охраны. — Он указал на удалявшихся британских солдат.

Глинис прислонилась спиной к стволу дерева.

— И как отреагировали британцы на вашу деятельность?

— Послали еще больше солдат, чтобы охранять сборщика дани и грабить бедных людей. Государство поощряет их деятельность.

— Теперь понятно, почему вас так разозлило мое появление. — Она вздохнула и покачала головой. — Не беспокойтесь, я не причиню вам неприятностей.

— Не причините неприятностей? — переспросил он.

— Я не собираюсь предавать вас и ваше благородное дело.

Каррик продолжал смотреть вниз.

— Хорошо известно, что британские власти весьма искусны в получении информации. Если верить слухам, у них есть для этого специальные методы.

— Но сначала им надо поймать меня, — резко ответила Глинис.

Он повернулся и внимательно посмотрел на нее.

— Именно это мы и не успели обсудить утром, — сказал он.

— Мы вообще ничего не обсуждали. Вы произнесли речь, а я позволила вам распухнуть от важности, о чем теперь весьма сожалею.

— Мне вообще несвойственна наглость, Малдун, — тихо ответил он.

Не моргнув глазом она парировала:

— А мне несвойственно высокомерие, де Марсо.

— Я должен отвезти вас в дом моей сестры, где вы будете в безопасности, но не позволю вам принимать никакого участия в моей деятельности, Малдун. Не хочу рисковать вашим благополучием.

— Мне кажется, я сама могу принимать решения, — ответила она спокойно и лукаво усмехнулась. — Я ведь не могу вернуться домой, зная, что встретилась с Робин Гудом и даже пальцем не пошевелила в борьбе с тиранией короля Джона, не правда ли?

Закатив глаза, Каррик заметил:

— Мне кажется, ваши познания в области истории немного сумбурны.

— Вполне возможно, — согласилась Глинис, выходя из тени деревьев. — Но у меня обостренное чувство справедливости, и я никогда не ухожу от возможности помочь, если могу. Вероятно, я пробуду тут недолго, но хотела бы принести хоть какую-нибудь пользу.

Циничная улыбка появилась у него на лице.

— И чем же вы могли бы нам помочь, мисс Малдун?

Она не хотела сдаваться.

— Вы были бы весьма удивлены, если бы знали, на что я способна, — таинственным тоном произнесла она, повернулась и пошла к тому месту, где оставались их лошади.

— К сожалению, я этого так и не узнаю. Сегодня вечером мы встретимся с моими друзьями и сразу же отправимся в дом моей сестры.

— А мне кажется, после встречи с вашими соратниками нам следует вернуть отобранную корову фермеру.

— На ней уже есть клеймо, свидетельствующее о том, что она принадлежит короне, и у фермера могут быть большие неприятности, когда солдаты придут разыскивать корову.

— Но клеймо можно свести, — заметила Глинис, садясь на лошадь. — У меня нет в этом большого опыта, — поторопилась она добавить, — но каждый фермер знает, как это делается.

Каррик покачал головой:

— Мы отправимся к Сараид. А потом я займусь восстановлением справедливости для ирландцев. И на этом наша дискуссия закончена.