Прасковья [СИ] - Авдеенко Александра - Страница 59

…. Село, ярмарка, молодая девушка с корзинкой очень похожая на меня пробирается через толпу. Еще шаг и она чуть не упала, но ее вовремя подхватили бережные руки молодого, хорошо одетого господина. На поясе у красавицы в ножнах маленький кинжал, с навершием в виде головы тигра, призывно сверкает глазками-камушками.

— Как тебя зовут красавица?

— Меня не зовут, я сама прихожу, — отвечает она со смехом и вырывается из его рук.

— А имя то у тебя есть? — кричит он ей в след.

— Устинья…

…. Та же ярмарка, только вечером. В быстром танце кружится пара: Устинья и тот же мужчина.

— А вы, сударь, так и не представились, — с улыбкой говорит она.

— Ратмир, — шепчет он ей на ушко.

И я обращаю внимание насколько он похож на Руса. Та же стать, тот же разворот плеч, черты лица, только волосы чуть другого цвета, русые с рыжинкой на конце…

… Они гуляют по лесу, Устинья собирает травы, Ратмир ей помогает и развлекает историями. Их счастливый смех разносится по всему лесу…

… Ее избушка на краю леса. Он, она, ночь и их личный кусочек счастья…

…. Центр села, разгневанный кузнец, предъявляющий на нее свои права в качестве жениха, ничего не понимающий Ратмир и Устинья, пытающаяся отбиться от нежеланного кавалера…

…Первая ссора и первое примирение, такое сладкое и желанное как молодое вино. Но видно, что сомнения Ратмира не развеяны…

… Очередное столкновение с кузнецом и мысли Ратмира, что дыма без огня не бывает. Сплетни селян о молодой ведьме, шепотки знакомых, что не пара. Сомнения, сомнения, сомнения…

… Пьяный Ратмир у Устиньи после нового столкновения с кузнецом. Господи, сколько же недоверия и презрения он на нее вылил! Безобразная сцена ревности. Многое из того, что сказано Ратмиром простить нельзя. Вообще. Никак. Либо ты уважаешь себя, и с тобой считаются, либо в тебе что-то ломается и ты просто оболочка с набором простых потребностей. Пока он спит в горячечном бреду, она быстро собирает свои немногочисленные пожитки и уходит, куда глаза глядят….

…Утро. Приходит отрезвление, но… Дом пуст, как будто там никто ранее и не жил. И вот тут Ратмир начинает осознавать, что натворил…

…Глухое село, хатка травницы, Устинья, мечущаяся в бреду. И голос:

— Ничего деточка, какие твои годы, будут у тебя еще детки. Что первенца потеряла, плохо. Но вылечим тебя, выходим. Все будет хорошо.

И понимание, что хорошо уже не будет, без него не будет. Да, дети будут, но не от него, а как же рожать-то от нелюбимого? А как простить любимого? Что важнее любовь или гордость. И выбор — гордость…

Все, кадры чужой жизни закончились, остался только шепот в ночи:

— Внученька, не повторяй моих ошибок….

Я с трудом выныривала из тягучего, липкого толи сна, толи яви, не зная как относиться к увиденному и как понять, от чего меня предостерегала Устинья.

— Солнышко ты как? — услышала я встревоженный голос бабули.

Вокруг меня собрались ведьмы, о чем-то друг с другом перешептываясь, и встревожено на меня поглядывая.

— У меня получилось? — я не узнавала свой голос, он был хриплый и какой-то надтреснутый.

— Получилось, милая, получилось, — сказала Ганна. — Вот, выпей, сразу станет легче.

Она протянула мне чашу с чем-то тягучим и даже на вид неприятным. Я выпила и не поморщилась. Некоторые бабулины настойки намного противнее.

— Ну, что? — спросила бабуля.

— Лучше, — улыбнулась я.

А дальше… А дальше был настоящий шабаш. Ведьмы поснимали с себя костюмы, оставшись в одних рубахах, достали привезенное вино, накрыли импровизированный стол. Выпили, закусили и понеслось. Частушки и прыганье через уже почти прогоревший костер — это было мелочи жизни. Несколько ведьм оседлав метлы, устроили нам настоящий воздушный парад с синхронным исполнением фигур высшего пилотажа. Потом были танцы, а потом я не помню, потому что уснула там, где сидела. Все-таки ночка выдалась не из легких. Снилось что-то сумбурное, непонятное. Я от кого-то убегала, кто-то меня догонял, зовя Устиньей. А в груди нарастала боль. От нее-то я и проснулась вся в слезах. Над полянкой стелился утренний туман. Ведьм уже не было, а рядом со мной сидела грустная, постаревшая бабуля.

— Ну что, маленькая, домой? — спросила она.

— Да, давай.

Я кое-как влезла на метлу, ежась от утренней прохлады, и полетела в сторону родной хаты. Приземлились мы на пороге.

— Иди спать, милая, — сказала она печально.

— Бабуль, а…

— Все завтра.

Глава 6

К празднованию Купала братцы готовились основательно. Съездили в город, запаслись спиртным. Все-таки гулять предстоит довольно большим составом, один водяной с семейством чего стоит. А есть же еще и леший с мавками и подслеповатой кикиморой из соседнего болота. Да и еды бы не забыть прикупить. Им-то самим можно будет обойтись парочкой коктейлей на основе крови с добавлением коньяку или водовки. А вот водяной и леший любители покушать. Когда разносолы были закуплены, Ник вспомнил о компенсации для русалки и начал наматывать круги на любимой машине по городу в поисках ювелирного магазинчика, ну или на худой конец, какой-нить галантереи. Вскоре искомый магазин был найден. Но возникла другая проблема: как из огромного ассортимента выбрать то, что уместно было бы подарить малознакомой девушке. Да еще и на глазах у ее родителя. Мда, задача. Но вампир справился, смог, получилось. Хоть через полчаса от предлагаемых ему разных гарнитуров у бедняги рябило в глазах, и начался нервный тик. Слава богу, что он под конец вспомнил, что Маланья желала красненьких бусиков.

— Так что же вы молчали-то, молодой человек? — всплеснула руками измученная продавщица. — Вот то, что Вам нужно!

И достала из недр огромного прилавка замечательный гарнитур из красного коралла. Бусины были одна в одну, затейливо перевиты между собой и создавали эффект воздушности. А небольшие вкрапления речного жемчуга позволяли грамотно оттенить и подчеркнуть красоту кораллов. К бусам прилагались маленькие серьги и тоненький браслетик. Ник залюбовался гарнитуром, представляя, как эта вся красота будет смотреться на русалке. А уж, сколько вызовет восторгов!

— Ладно, хватит уже выбирать, времени осталось совсем немного, только вернуться и в лес, — сказал Рем, с нетерпением поглядывая на разошедшегося младшенького. — Да еще и гемоглобинчиком затариться нужно, а то что-то мы с тобой маленько не подрасчитали.

Ник с осуждением посмотрел на брата и быстро рассчитался за подарок. Следующим пунктом в шопинге братиков был центр переливания крови, где им по талонам, как в старые добрые советские времена, выдали пару литров четверной группы резус отрицательный и третьей положительной.

— Ну, вы и гурманы, — посмотрел на них с осуждением старый вампир. — Этой группы и так не много для переливания осталось, а вы ее просто вовнутрь употребите. Совести у вас нет! А если нам через час кого раненного привезут, а у нас нужной группы нет? Человек же помрет! А, что вам говорить!

Вампир махнул рукой и отвернулся, а ребятам стало стыдно.

— Уважаемый, извините. — Позвал Рем старого вампира. — Не могли бы Вы заменить четвертую первой группой? Ну не знали мы, что у вас такая напряженка. Там где мы обычно кровь забираем, никогда проблем с выбором не было.

— Ладно, — сказал вмиг подобревший вампир. — Вот берите.

Когда и с этим было покончено, ребята загрузились в машину и рванули в Крюковку. В село, они вернулись ближе к вечеру. Покидали в безразмерные рюкзаки снедь и выпивку, и рванули в сторону озера. На любимой полянке они были уже в сумерках. Но темнота вампирам не помеха да и остальным тоже.

— Эй, есть, кто живой? — крикнул Ник.

— Чего шумишь? — сказал подошедший лесовичек. — Чего это у вас в рюкзачках булькает?

— А, это ваш спецзаказ, — ухмыльнулся Рем. — Хенесси. И откуда у вас такая любовь к элитным коньякам?

— Да как-то оборотни тут гостили, да и уважили стариков парочкой бутылок, — сказал леший, пряча улыбку в густых корнях, топорщившихся навроде усов.